Сделка с Прокурором

– Но если я такая светлая, тёплая и искренняя, как вы говорите, то почему же мы стоим в данный момент под чернильно-черным небом посреди безжизненной снежной пустыни, которая залита не тёплым солнечным, а холодным лунным светом, да ещё и в окружении гнуснейших тварей?
– окидывая взглядом черно-белый пейзаж, саркастически -скептически возразила Элизабет.
– Не знаю как вам, а мне эта картина отнюдь не кажется воплощением гармонии, тепла и света!

«Надо же до чего сладкоголосый дасу ей достался! И откуда только мерзость гнусная знает, что именно это она так долго мечтала услышать? И именно из этих уст?» - между тем одновременно возмущенно и грустно думала она.

– Эта холодная пустота...
– мужчина вслед за девушкой окинул ледяную пустыню взглядом, тяжело вздохнул и продолжил: - это вы так ощущаете потерю своего дара. Вернее, ваше подсознание именно так ощущает эту потерю. Как холод, пустоту, беспросветность и обреченность.

– Потерю дара? Так я что, типа жива?
– округлила глаза Элизабет. С горечью осознав, что уже знает ответ на свой вопрос. И что знание это принесло ей не надежду, а крах надежд. Хотя, по идее, должно бы было быть наоборот.

– Типа да, - усмехнулся мужчина.
– Правда, вы всё ещё без сознания. Но ваш лекарь не сомневается, что физически вы полностью поправитесь. К сожалению, он также не сомневается и в том, что магически вы останетесь пустышкой, и именно поэтому я здесь.

– Пустышкой?
– шокирована просипела девушка, почувствовав, что ей не хватает воздуха.

– И вы здесь затем, чтобы лично сообщить мне об этом?
– озадаченно-ядовито поинтересовалась она. Элизабет понимала, что Марано всего лишь гонец и всё же злилась на него.

– Нет, нет, конечно, - мужчина выставил руки вперед, словно защищаясь.
– Я здесь, чтобы...

– Помочь мне пережить боль потери?
– выдвинула девушка ещё одно предположение, не дав закончить ему свою фразу.
– Хммм.
– задумчиво протянула она.
– Я тронута. Вашей заботой.
– правда, голос её при этом звучал, скорее озадаченно, чем благодарно.

– Ах, да, - выдохнула Элизабет.
– Вы же вообразили себе, что ответственны за меня, - из её голоса ушло недоумение, его сменило понимание, с оттенком досады и разочарования.

– Расслабьтесь Марано, я не виню вас. Я знала, на что шла!
– однако это её «отпущение грехов» прозвучало несколько более горько и менее гордо и несгибаемо, чем ей хотелось бы.

В том-то и дело, что она не знала! Она готова была умереть. Но совершенно не готова была остаться жить пустышкой. Зачем? Зачем её спасли?

– Лиз, не мелите чушь!
– раздраженно гаркнул мужчина, словно подслушав её мысли. Однако уже по следующей его фразе она поняла, что он имеет в виду другую сказанную ею «чушь».

И этой следующей фразой преисполненный мрачной решимости борца за правое дело Марано возвестил: - Да, разумеется, я чувствую себя ответственным! Но моё чувство вины здесь не причём! Я здесь, потому что ещё не всё потеряно! Ваш дар, Лиз, его можно вернуть!
– чётко, жёстко и пламенно чеканил он каждое слово ровно до последней реплики. А вот на ней он запнулся и продолжил уже гораздо более мягким и одновременно менее уверенным голосом, добавив: - Теоретически...

– Теоретически?
– переспросила Элизабет, не удержавшись от улыбки. Залившийся краской смущения и замявшийся, словно первоклассник, плохо выучивший урок, грозный королевский прокурор - выглядел довольно комично.

– Да, теоретически, - подтвердил мужчина, смущенно улыбаясь.
– Потому что этого никто ещё не делал практически. Вернее, возможно и делал, но в легендах об этом ничего не сказано.

– В легендах?

Чтобы не рассмеяться мужчине, который и так чувствовал себя не в своей тарелке, в лицо она сделала вид, что её внезапно одолел приступ кашля.

– Ха-ха, - осклабился Марано.
– Если вместо того, чтобы попытаться сделать хоть что-то, пусть даже и несколько фантастическое, вы лучше посмеетесь над придурком прокурором. Что ж, пожалуйста!
– оскорбленно-негодующе «разрешил» он.

Отповедь была столь убежденно-страстной, неподдельно-искренней и осуждающесуровой, что Элизабет не просто смутилась, а даже устыдилась.

– Я не хотела вас обидеть. Я просто хотела уточнить, о каких легендах идёт речь, -слукавила она, добавив к относительной правде первой части оправдательной речи, искреннюю ложь, озвученную во второй.

– Разумеется, о тех легендах, в которых речь идёт о Макоши!
– раздраженно изрёк мужчина.
– Или вы знаете, кого-то ещё, кроме неё, кто может вернуть вам дар?! Согласно моей теории, вы с ней всё ещё связаны. Я имею в виду, что пока вы не пришли в себя и не осознали, что ты потеряли дар - у вас всё ещё есть шанс с ней связаться.

– С ней? Это с Макошью, которая богиня?
– оторопело переспросила Элизабет.

Вопрос был риторический. И она и Марано это понимали. Поэтому он не стал снисходить до ответа, лишь наградил её красноречивым, одновременно печальным, осуждающим и исполненным фанатичной решимости взглядом.

И что-то ещё было в этом взгляде, что заставило её задуматься и снова устыдится.

Она, а не он, должна цепляться за любую самую нереальную возможность в надежде вернуть свой дар. И потом что она потеряет, если всё же попытает счастья? Ничего не потеряет. А вот приобрести может.

– Говорите, что нужно делать, и я сделаю, - мгновенно посерьёзнела она.

– Вы должны предстать перед судом Макоши. Я не утверждаю, что это наверняка сработает, но это шанс! Ваш единственный шанс...
– мрачно констатировал мужчина.
– Насколько я понимаю, вы должны сосредоточиться на своём даре. На том, что дар значил и значит для вас. На том, как он ощущался.

Вторая часть медитации более сложная и для неё очень важна концентрация. Чем лучше вы сфокусируетесь на конечной цели, тем больше у вас шансов её достичь. Вы должны суметь почувствовать себя частью магии Макоши, песчинкой, каплей в бесконечном потоке. Только в этом случае, согласно легенде, у вас есть шанс нащупать путеводную нить, которая и приведёт вас к Макоши.

Элизабет хотела было пройтись шуточкой по поводу увлечения легендами и теориями грозным королевским прокурором, но увидев серьёзное до суровости, почти торжественное лицо мужчины, прикусила язык.

– Я попробую...

И под изумленным взглядом своего инструктора по медитации она, повиснув в воздухе, переплела ноги в позе лотоса и закрыла глаза.

– Эм-м-м-м-м-м-м-м!

– Лиз, что во имя Мары, вы делаете?!
– раздраженно поинтересовался инструктор.
– Зачем вы уселись?