Секвойя

— Мне так трудно поверить в это, — с сожалением протянула Габи, — он казался таким милым.

— Не думаю, что казался. Он хороший парень. Может, он просто запутался? — задумчиво рассуждал Клод. Джастин ему нравился. Будь Клод моложе, они бы вполне могли подружиться.

— Мы с тобой видели, как он ходил за ней по пятам, — Габи была уверена, что дело в ее подруге.

— Верно, тут нельзя ошибиться. Наверное, ты права, у них что-то произошло, — признал Клод, наконец.

— В любом случае, это знает только она, — Габи посмотрела на Каролину, уставившуюся взглядом в книгу.

Будь Габи чуть более внимательна, она бы заметила, что подруга еще ни разу не перевернула страницу с того момента, как устроилась в кресле и открыла книгу. Каролина уже полчаса водила взглядом по одним и тем же строчкам, пока не осознала, что ее мысли сейчас далеки отсюда. Она слышала негромкое вещание телевизора, доносившиеся из кухни, и голос Ребекки, напевавшей какой-то французский мотив.

Вдруг какие-то звуки отвлекли ее от раздумий. Ее слух напрягся, когда она снова услышала знакомую фамилию. Она посмотрела в сторону кухни. Музыкальный канал оглашал рейтинг знаменитостей, оказывающих тлетворное влияние. Почетное первое место в нем занимал Джастин Бибер.

Каролина положила книгу на столик, поднялась с кресла и вошла в кухню, схватив пульт и стремительно щелкая по клавишам громкости. Она молча наблюдала за сменой кадров: драки с папарацци, шумные вечеринки, превышение скорости; ему совершенно точно не жилось спокойно.

— Ничего себе, — услышала она вдруг за спиной и вздрогнула от неожиданности.

Ребекка стояла сзади и смотрела на экран, вытирая руки полотенцем.

— Это же тот мальчик, певец, ведь так? — спросила она.

Каролина кивнула. Она так сосредоточенно слушала, что даже не заметила вошедшую Габи, которая сейчас жадно глотала апельсиновый сок прямо из графина.

— Я слышала о нем, — сказала Ребекка.

Каролина искоса взглянула на нее.

— Его дом тоже находится здесь, в Калабасасе, — пояснила та.

Кэри закатила глаза. Ну, конечно, как же иначе…

— Этого парня здесь не очень любят, — продолжила Ребекка.

— Правда? Почему? — заинтересовалась Габи, ставя графин на столешницу.

— Я не знаю точно, но говорят, он и его друзья натворили много дел. Вечеринки, алкоголь, и даже, — Ребекка перешла на шепот, — поговаривают, что он связан с наркотиками, — недоумение и осуждение в ее глазах заставило Каролину тяжело вздохнуть. Она отошла в другой конец кухни и уставилась на холмы, виднеющиеся за забором.

— Я не знаю о его проступках, — вдруг сказала Габриэлла, —, но этот парень был с нами на яхте, и должна тебе сказать, он вовсе не так плох, как о нем говорят, — она улыбнулась и посмотрела на подругу, которая сразу отвела взгляд, изображая неподдельный интерес к фикусу, стоящему в широкой напольной кадке.

— В любом случае, он живет в противоположном конце города, и, насколько мне известно, дома бывает редко, — пожала плечами Ребекка. — Вообще-то, это очень хороший город. Многие американские знаменитости предпочитают жить именно здесь, в особенности, спортсмены. То, что город удален от Лос-Анджелеса, делает его только привлекательнее, — пояснила она, — преступность почти отсутствует, да и воздух здесь гораздо чище, особенно после того, как запретили курение на улицах города. Я рада, что мы купили дом именно здесь, — Ребекка достала из пакета кремовую скатерть, отделанную кружевом.

— Девочки, как вы считаете, какие цветы больше подойдут к этой скатерти: белые фрезии или малиновые пионы? — спросила она, задумчиво обводя пальцем рисунок на ткани.

Габриэлла подошла ближе.

— Определенно, фрезии, — покачала она головой, —, а пионы лучше будут смотреться в холле.

Каролина, сделав заинтересованное выражение лица, кивнула. Ей не было никакого дела ни до цветов, подходящих к скатерти, ни, уж тем более, до самой скатерти. Но обижать хозяйку дома не хотелось.

В кухню вошла пожилая женщина в строгом черном платье.

— Мадам Бернар, курьер привез цветы и ждет вас в холле, чтобы вы могли выбрать, — она говорила тихо, но строго. Многолетняя выслуга давала о себе знать.

Прислуга работала в этом доме уже давно. Новые хозяева не стали ничего менять, чтобы не лишать людей их рабочих мест. Их было всего трое. Глория, пятидесятилетняя мексиканка, выполняла поручения по уборке дома, закупке продуктов питания, и помогала хозяйке дома на кухне по мере необходимости. Супруг Глории, Диего, ухаживал за садом и газонами, а также занимался мелким ремонтом. Они жили неподалеку, хотя большую часть времени проводили в этом доме. На самом деле они были очень милыми и дружелюбными людьми, хотя на работе никогда не позволяли себе вольностей. А вот водитель, Джаред, больше напоминал манекен. Этот афроамериканец всегда был немногословен и исполнителен.

Риелтор предлагал еще нанять охранников, но семье Бернар не требовалась постоянная охрана дома, а на время долгого отсутствия хозяева планировали пользоваться временными услугами охранных агентств.

— Как вовремя, — подмигнула Ребекка девочкам, — спасибо, Глория, я уже иду.

Она положила пакет со скатертью на стол, и направилась в холл вместе с экономкой, поправляя фартук.

Каролина все еще рассматривала фикус, избегая пристального взгляда подруги.

— Прошу, не делай вид, что тебе все равно, — умоляюще протянула Габи.

— О чем ты? — непонимающе спросила Каролина.

— О Джастине, конечно. Что между вами произошло? — Габи серьезно посмотрела на подругу.

— Ничего между нами не происходило, — раздраженно скривилась та, — Габи, сколько можно говорить о нем? Будто он какой-то особенный.

Габриэллу начинало раздражать нежелание подруги признавать очевидное. Она хлопнула ладонью по столу.

— Да ты без ума от него! Это не заметил бы только идиот! — сорвалась она на крик. — Почему ты заинтересовалась телевизором, только когда заговорили о нем? Посмотри, — она ткнула пальцем в сторону телевизора, где транслировали выставку декоративных пород собак, — почему ты не интересуешься этими симпатичными зверями? Ты о чем-нибудь, кроме этого парня думаешь? Ты сама не своя, с тех пор, как мы уехали с яхты, — Габи устало выдохнула и опустила руки.

— Габи, тебе просто настолько этого хочется, что ты готова сама придумать мою влюбленность в него, — пожала плечами та, игнорируя каверзный вопрос. Она не собиралась сдаваться, поскольку не была готова говорить об этом. Она могла строить из себя дурочку сколь угодно долго, зная, что ее поведение красноречивее всяких слов, и Габи, рано или поздно, отстанет.