Семь с половиной женихов Евангелины

Кто-то по дороге выломал дубину и несся с ней, намереваясь огреть противника по хребту. Но как прикажете огреть, если хребет девичий, да еще и обожженный?!

Роланд, сунув руки в карманы своих щегольских шерстяных брюк, шагнул в круг света от стремительно затухающего костра. Вид у него был смущенный. Но дракон не стал извиняться. В конце концов, бой есть бой.

– А вот нечего было на путников нападать, - сварливо сказал гном, почесывая отшибленный крепкой вампирской рукой затылок.

– Здесь наша территория!
– прорычал оборотень, которого маленькая, но сильная Лора, развлекаясь, время от времени брала на болевой прием.

– А я что, претендовал на нее?
– задиристо огрызнулся гном.
– Ехал себе по своим делам!

– Ты кричал, что едешь убивать!
– рыкнул волк, выплясывая вокруг развлекающегося капкана.

– Да отцепите от него собаку!
– вскипел Акмаль.
– Надоело смотреть на его кувыркания! Если что, у меня ружье с собой. Оцените, как я стреляю!

Гном не сразу, но сумел оторвать Лору от страдальца, и тот без сил растянулся в траве. В кустах рыдала паленая волчица.

– Ну, ладно, не реви, - неуверенно вякнул Берни. Его голова и плечи вынырнули из кустов, и стало ясно, что Берни критически не одет, практически полностью гол, если исключить из внимания некую банку, висящую у него через плечо на тонком ремешке.
– Ничего страшного. Дать тебе заживляющую мазь? Скоро снова обрастешь шерстью.

– Себе намажь!
– яростно выкрикнула волчица из темноты.

Берни демонстративно мазнул разодранную в кровь щеку и протянул банку в рыдающую темноту.

– Так дать мазь?

– Мазь, мазь!
– всхлипывала в темноте девчонка так жалобно, что всем собравшимся здесь стало неудобно, особенно дракону Роланду, который моментально почувствовал, что переусердствовал, защищая своего непутевого гнома.
– А ходить я как буду?! С лысым хвостом?! С голой обгоревшей спиной?! Даже затылок обгоре-е-е-е-ел!..

– Ну, походишь пока человеком, - неуверенно произнес Берни.

– Одежды у нас нет, - грубо ответил волк, зализывая раненную лапу.
– Нагишом она походит?!

– О, так это и не проблема вовсе, - оживился Эмиль.
– Уж одежду-то можно раздобыть! С вас сюртучок, - обернулся он к Роланду, пощупав отменное сукно его одежды.
– И галстучек, будьте добры! Я такой наряд смастерю!..

– Я лысая, - страдая, произнесла волчица их темноты.
– Голове тоже досталось.

– О, так мы вам сделаем самую очаровательную стрижку под мальчика!
– оживился Михаль, щелкая своими верными серебряными ножницами.
– Поверьте, вам не о чем беспокоиться, вы в самых надежных руках долины! Будете краше, чем прежде.

Темнота замолкла, лишь изредка судорожно всхлипывая.

– Давай свою мазь, - вздохнула, наконец, темнота.

***

– Эй!
– воскликнула я так громко, что эхо чуть не оторвало уши Черному Дракону.
– Это что еще такое?!..

– А? Что?
– подскочил тот.

Я пылала праведным гневом.

– Это!
– я ткнула пальцем в волшебное зеркало так яростно, что по его глади пошла легкая рябь.
– Я тебя спрашиваю, что это такое?!

За зеркальной гладью Берни - мой славный, добрый застенчивый оборотень Берни!

– в какой-то лесной избушке натирал своей мазью обожженную спину какой-то голой девице!!

– А что такое?
– спросил Дракон, рассматривая эту бесстыжую сцену.
– Ты же сказала, что выбрала?

– Я выбрала!
– кипела я, топая ногами.
– Но даже если и так - это мои женихи! Они меня идут спасать, а не с местными девицами заигрывать! Вот и пусть спасают! А эти вертихвостки лесные пусть сами себе женихов ищут!

– Но он с ней не заигрывает, - сказал Черный Дракон, внимательно рассматривая Берни в зеркале.
– Он ее лечит. Видишь - натирает ей ожоги заживляющей мазью? И вообще, отвернись. Он не одет.

– Не отвернусь! Чего я там не видела!
– яростно кричала я, терзая собственный кружевной фартучек, будто он в чем-то был виноват. Черный Дракон поперхнулся от неожиданности.

– Что это такое - с моими женихами заигрывать на моих глазах?!

– Но тебе же не нужен кто попало, - попробовал урезонить меня Черный Дракон.
– Ты же хотела узнать кто за тобой придет, а кто остановится на полдороге?

– Ничего я знать не хотела!
– выкрикнула я, пылая праведным гневом.
– Нет, ты посмотри -и этот Эмиль туда же! Что он делает?! Что он делает, я тебя спрашиваю?! Он ее тискает!
– уничтожающе выдохнула я, тыча пальцем в зеркало.
– Он! Ее! Тискает!!!

– Он снимает мерки, - возразил Черный Дракон, слегка озадаченный моей реакцией.
– А ты, оказывается, ревнивая?

Я не нашла что ответить. Ревнивая? Ну и пусть! Но на это я не подписывалась! Видеть не хочу, как мои женихи ухаживают за другими девицами! А потом этими же руками будут меня за руку держать!?

– Выпусти меня сейчас же!
– прорычала я.

– Нет, - ответил Черный Дракон спокойно.
– Тот, кто похищен, не выбирает, когда срок его похищения кончится.

– Ах так!..

Что так - я не знала. То, что надо бежать отсюда, было совершенно ясно, но как?..

Лучше всего мне думалось, когда я двигалась. Быстро и нервно. Например, с метлой в руках. Или с тряпкой. Поэтому я с треском вырвала кусок из полотнища, покрывавшего раньше зеркало, и принялась вытирать пыль со всех полочек и оконных рам, лихорадочно соображая, как мне отсюда выбраться, чтобы не растерять всех женихов в этом спасательном путешествии.

– Я придумаю!
– пыхтела я, оттирая витраж так, что он засверкал на солнце всеми цветами радуги.
– Я обязательно придумаю!

***

Белая волчица девицей была весьма долговязой, длинноногой, худощавой, по-мужски широкоплечей, и по-девичьи хрупкой, с торчащими ключицами и тонкой длинной шеей. У нее было упрямое скуластое лицо со светло-зелеными злыми глазищами и белоснежная грива волос. Почти полное отсутствие груди компенсировалось довольно красивыми бедрами, и Эмиль, осматривая свою неожиданную клиентку, сжавшуюся в комочек и выставившую острый позвоночник, только восторженно цокал языком.

– Приступим, пожалуй!
– с хрустом размяв пальцы, воскликнул Эмиль.