Семья волшебников. Том 4

Ничего не произошло.

— Ну вот видите, — понурилась Вероника.

— Слушай, нуль, прекрати эту херню, — уперла руки в бока Лахджа. — Тебя отпустили — уходи. Не надо выставлять себя жертвой.

— Да вы… да вы… да я!.. — задрожал символик так, что стал почти невидимым. — Жертвой?! Да, я жертва!..

Больше он сказать ничего не успел, потому что дверь распахнулась, и в аудиторию ворвался звонкий голос:

— Ежевичина, мне сказали, тя после урока задержали!.. о, привет, мам. А я ни в чем не виновата.

— Знаю, — кивнула Лахджа. — Повезло тебе сегодня. С учителями-то поздоровайся.

— Мир вам, мир вам и вам тоже мир, — почтительно произнесла Астрид, делая книксены.

Она была ужасно довольна, что голову моют Веронике, а не ей. К ней ни у кого нет претензий, потому что она не виновата вообще ни в чем.

Очень приятное чувство.

— Ля-ля-ля-ля-ля… — даже чуть слышно пропела Астрид, плюхаясь за ближайшую парту. — А мы тут по какому поводу собрались, коллеги? Ежевичина опять кого-то призвала? Изложите мне все по порядку.

— Девочка, если у тебя есть какое-то дело, подожди на скамейке в коридоре, — велел Эйхгорн.

— Ладно, — кивнула Астрид, не трогаясь с места. — Давай, ежевичина, признавайся во всех своих грехах.

— Я нуль призвала, — похвасталась Вероника. — Только он уходить не хочет.

— Кстати, об этом, — подошла к нулю поближе Лахджа. — Почему ты не хочешь уходить? Тебя изгнали. Ты должен покинуть наше измерение.

— Я не могу… я… я не покидаю!.. я тут!..

— И это плохо. Подумай, что тебе мешает. Загляни внутрь себя. Возможно, ты боишься это сделать, думая, что там только пустота. Подсознательно ты считаешь себя никем. Ничтожеством. Дыркой от бублика.

— Мам, а ты же это ему говоришь? — с опаской спросила Вероника.

— Неважно. Кто-то из вас определенно так считает. И мы должны разобраться, кто. И помочь ему.

Нуль издал свистящий звук. Пространство вокруг него заколебалось, пошло ходуном. Мэтресс Ликарика сделала стойку, стабилизируя реальность.

— Послушайте, вы не понимаете, кто я, — тихо сказал нуль. — Я и в самом деле воплощение отсутствия. Умозрительного понятия. Но это не имеет совершенно никакого отношения к тому, что я не могу вернуться. Там, откуда я родом, нулей много, и мы не комплексуем по этому поводу… ну, почти. Не все. Я точно нет.

— Ты уверен? — прищурилась Лахджа.

— А… эм… нет, но… проблема не в этом! Просто верните меня!

— Он не уверен, — подытожила Лахджа. — Вероника, а ты уверена?

— В чем? — отозвалась девочка.

Она ни в чем не была уверена. Особенно в том, нужно ли было приглашать сюда маму. Но это не ее вина. Она отговаривала мэтра Эйхгорна.

— В себе, — вытянула руку мама. — Ты умеешь призывать и изгонять — в чем проблема?

— Да у меня не всегда получается! — повысила голос Вероника.

— С каких пор?

— С тех пор, как все стали твердить мне, что это неправильно! Я теперь ни в чем не уверена!

— Ну и делай неправильно.

— Да как я могу делать неправильно, если я знаю, что это неправильно?!

— Неправильно — это понятие относительное, — неожиданно заметил Эйхгорн. — Когда-то я тоже считал, что точно знаю, что правильно, а что неправильно. Мое мнение с тех пор скорректировалось. Если говорить о присутствующих, то в детстве нас учат, что на ноль нельзя делить — и лишь потом мы узнаем, что вообще-то можно.

— Можно?.. — удивилась Лахджа.

— Не советую, — подал голос нуль. — И… можно не обсуждать это? Мне неловко… это как-то неприлично…

Символик прикрылся руками так, словно испугался, что на него сейчас правда начнут делить. Кажется, в его мире эта тема табуирована.

— Я просто привел пример, — сказал Эйхгорн. — Я сам магией не владею, но с тех пор, как начал здесь преподавать, изучил теорию процессов. Считается, что главный рубеж, который переходят обучающиеся, состоит в том, чтобы сломать внутренний барьер. Первое — поверить в то, что волшебство вообще возможно. Второе — избавиться от подсознательного неверия в возможность колдовать лично тебе. Этому посвящен весь первый курс программы КА, поскольку в данном возрасте для успешного преодоления этого барьера как раз и требуется около года интенсивного обучения.

— М-да, вот так учишься-учишься, а в результате оказывается, что вся эта учеба тебе не на пользу, а во вред, — умудренно сказала Астрид. — На примере моей сестры мы видим всю ущербность общепринятой системы образования, господамы. Она вполне годится для обычной серой массы, но бесполезна и даже губительна для выдающихся талантов. Ц-ц-ц. Когда я вырасту и приду к власти, то проведу реформы, потому что это никуда не годится.

Вероника восхищенно внимала Астрид. Какая у нее все-таки умная сестра!

— Вряд ли тут вообще дело в образовании, — предположила мэтресс Ликарика. — Скорее это просто возрастное. Девочка становится старше, набирается знаний и ей становится все сложнее колдовать без вспомогательных средств. Собственно, это общая проблема, она в той или иной степени касается почти всех магов… просто среди них редко встречаются те, в ком дар просыпается настолько рано.

— Вот я и пыталась что-нибудь с этим сделать, — вздохнула Вероника.

— Странно как-то пыталась, — укоризненно сказала мама. — Вероника, зачем тебе вообще понадобилось призывать нуль?

— Это был вызов обществу, — пробормотала Вероника. — Я выразила свой протест серой рутине. Да. Вот. Вы просто ничего не понимаете в искусстве.

Все вперились в нее взглядами. Вероника заерзала на стуле.

— Ну… я… я… я хотела шалостей! — не выдержала она. — Быть… ярче!.. чтобы раздвинуть границы… нет… извините… я все исправлю. Когда пойму как.

— Ох, ежевичина, какая ты непутевая, — закинула ногу на ногу Астрид.

— А почему ты хулиганишь и тебе все время все спускают?! — возмутилась Вероника.

— Потому что это я, — с удовольствием ответила Астрид.

— И ей ничего не спускают, — добавила мама. — Вероника, почему ты именно сейчас решила хулиганить?

— Мне кот посоветовал, — смущенно призналась девочка.

— Совнар, — вздохнула Лахджа. — Ну я ему все выскажу.

— Это не…

— Давайте заканчивать этот балаган, — решительно сказала Лахджа. — Если у Вероники не получается, я просто отведу нашего гостя домой.

— Вы что, все это время могли отвести меня домой?! — возмутился нуль.