Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая

— Для штурма заставы мне нужен опытный командир. Если я поручу это вам? Вы можете отобрать себе лучших бойцов, но нужно понимать, что от ваших действий зависит успех или неуспех направления главного удара.

— Капитан Пылвс, не нужно объяснений. У меня есть надёжная, проверенная команда. Будьте уверенны — я не подведу…

После совета на линкоре трое друзей собрались в каюте «Ласточки». Рэм хотел ещё раз обсудить детали, но уже без посторонних.

— Хозяин, я бы не стал полностью доверять пиратам, особенно Гривузу, — сказал Циклоп.

— Ты прав, поэтому для Болтуна у меня особое задание.

— Какое? — встрепенулся туг.

— Ты пойдёшь с Гривузом.

— Как?! Без вас? Это невозможно!

— Послушай, мне нужен человек, который будет контролировать действия его отряда. Я должен получать точные сведения обо всём, что происходит на заставе, и знать, что на самом ответственном участке — мой друг.

— Ах, хозяин, когда вы называете меня человеком и другом, моё сердце воспаряет к облакам, и я лечу вместе с ними, — сказал Болтун, вытирая набежавшую слезу. — Как вы думаете, у нас получится?

— Обязательно! Обязательно получится!

* * *

Пятнадцать дней по хардовскому времяисчислению ушло на подготовку штурма. Два средних транспортника с лучшей защитой от хоновских радаров доставили в несколько ходок штурмовые группы к экрану. Рэм принял все меры, чтобы обеспечить скрытность. Было трудно заставить пиратов отказаться от укоренившихся привычек: не пить, не драться, не играть в кости. Гривуз вспомнил о сухом законе, который объявил какой-то Торкинбул Пятый во время войны с Коалицией. Ослушникам заливали в горло взрывчатую смесь, совали туда стопин и поджигали. От таких крайностей Рэм категорически отказался. Пришлось ограничится поркой. Двое пиратов, которые напились и устроили драку, получили плетей на сходе, после чего их отправили в яму отсыпаться.

Рэм и Обулк водили по тоннелям небольшие группы штурмовиков, чтобы научить их ориентироваться под землёй. В нескольких местах вокруг заставы и крепости были устроены склады оружия и боеприпасов, намечены точки для огня и наблюдения за кибсами.

В ночь перед штурмом Рэм связался с «Ласточкой» по защищённому каналу. Услышав голос хозяина, Циклоп громко, по-собачьи, задышал в переговорное устройство, что означало у него одновременно и радость, и приятное волнение.

— Ну что, как готовность?

— Жду с нетерпением, хозяин, когда мы постучимся в двери негостеприимному Хону.

— Только прошу, не переусердствуй. Если почувствуешь, что ничего не выходит, отступай. Ты мне нужен живым и невредимым.

Циклоп шмыгнул носом.

— Хозяин, я помню, зачем мы сюда прибыли. И ты можешь на меня положиться. Удачи нам всем.

— С Богом, дружище!

* * *

Нужно было как можно дольше оставаться незамеченными. Во главе первой штурмовой группы Рэм дошёл до конца тоннеля и велел Обулку прорыть оставшиеся метры. Когда сверху брызнул свет, Рэм вылез на поверхность и огляделся. Справа, совсем близко, находилась сторожевая вышка с вращающейся башней. Слева, за грудой контейнеров, ящиков и бочек, возвышалась стена казармы, она вполне могла укрыть небольшую группу штурмовиков. По команде Рэма пираты потихоньку заняли позицию и замерли в ожидании сигнала к бою. Но командир тянул время, чего-то ждал. Внезапно земля вздрогнула. Башня на вышке резко развернулась, завизжала сирена, и из казармы вереницей побежали кибсы.

«Это на заставе, — подумал Рэм. — Что же могло так громко сдетонировать?» Рэм послал двух бойцов в обход казармы посмотреть, что там происходит. Их заметили и открыли стрельбу. Рэм с удивлением обнаружил, что у пиратов и кибсов помимо плазменного и лазерного оружия было много огнестрельного — мощного, крупнокалиберного. Пули летели со свистом, рикошетили от стен и высекали искры. В первые минуты боя пираты показали, на что способны. Это были опытные бойцы, они бились неспеша, основательно, холодно и расчётливо и, казалось, не замечали, что вокруг носится смерть. Похожие друг на друга, как мышь похожа на слона, пираты использовали свои физические особенности в бою, получая преимущество над противником. Рэм видел бойцов, стреляющих с двух рук и бросающих бомбы с помощью хвоста. Видел двух- и трёхголовых, прирождённых разведчиков — их головы вращались независимо друг от друга. Видел плюющих отравленной слюной (вроде укоропа, едва не погубившего «Ласточку»). Видел тонких, как бумажный лист, способных растворяться и становиться невидимыми, и толстых, с непробиваемым панцирем на спине. С такими ребятами можно было пускаться в самые отчаянные авантюры.

Рядом с Рэмом на животе лежал четырёхглазый сингм. Вскинув на плечо полупрозрачную трубу, он выстрелил голубоватым сгустком плазмы — башня на вышке испарилась.

— Молодец! — похвалил Рэм и, опершись на колено, направил длинноствольный бластер в гущу противников.

Взрыв на заставе и внезапное появление штурмовиков вызвали панику в рядах кибсов. Пока офицеры наводили порядок и разбирались что к чему, пираты захватили казарму и открыли из её окон беспорядочную стрельбу. Это была их излюбленная тактика. Шквальный огонь в сторону неприятеля имел больше психологическое, чем практическое значение. Но приём срабатывал, особенно эффективно действуя на некрепкого духом противника. Однако кибсы Хона к такому типу бойцов не относились. Они сумели быстро организоваться и выстроить оборону. Чаша весов в сражении постепенно стала клониться в их сторону.

* * *

«Ласточка» Циклопа и два крупных крейсера удачно вдарили по форту несколькими торпедами. Казалось, что на этот раз неприятель вывесит белый флаг. Но строй из маленьких, очень подвижных пиратских кораблей надо было удерживать, а для этого требовалось высокое мастерство. Пилотов уровня Циклопа в «Пиратском братстве» было не так уж много. Это дало о себе знать, когда с фортов полетели ракеты с массивными боеголовками, накрывающие огромные площади. Чтобы уходить от них единой массой или рассыпаться в мгновение, требовалось согласованность экипажей. Пираты же сталкивались друг с другом, в беспорядке кидались то в одну, то в другую сторону и несли потери. На орбите плавали обломки разбитых кораблей, которые в свою очередь затрудняли маневрирование. Прошло около получаса, а треть флотилии уже была уничтожена. Другая треть самовольно покинуло поле сражения, несмотря на проклятия, которые Циклоп в открытом эфире посылал на их головы, грозя предателям и трусам всеми карами Бериана. Часть сбежавших одумалась и вернулась, остальные разбрелись по космосу.

Циклоп уворачивался от хоновских ракет, доверяясь исключительно чутью, и скоро уже не понимал, что делает. «Латочка» как будто сама выбирала курс, то уходя в штопор, то совершая головокружительные петли. Тяжёлому крейсеру, удачно отработавшему по Харду, в бок впился луч лазера и разрезал его пополам. Двигатель разорвало, части звездолёта, вращаясь с бешеной скоростью, полетели в сторону «Ласточки», и один из кусков задел её. Обзорный экран погас, вспыхнул, зарябил и снова погас, наконец, сработала аварийная система и изображение восстановилось. Циклоп объявил отход.

— Надо перегруппироваться! А потом мы им покажем!

Но что тут ещё покажешь? Неужели это поражение? Нет, этого нельзя допустить! Нельзя позволить Хону снять войска и бросить их на помощь гарнизону крепости. Иначе хозяин окажется в западне.

* * *

За свою карьеру Гривуз побывал помощником нескольких капитанов, но ничему у них толком не научился ни в тактике, ни в стратегии боевых действий. Он был хорошим психологом, умел настраивать мозговые извилины на одну волну с начальником и говорить то, что от него ждут. Как ни странно, это помогло Гривузу приобрести славу опытного командира. Пираты с удовольствием записывались в его команду, уверенные, что с ним не пропадут. Гривуз так увлёкся ролью бывалого вояки, что, когда опомнился, ужаснулся. Чьи приказы он будет теперь исполнять? Чьи мысли и решения озвучивать? Чьи провидческие откровения претворять? Уж не туга ли, которого Пылвс, склонный к иронии, прозвал Болтуном? Вот так ситуация! Не принявший за всю жизнь ни одного самостоятельного решения Гривуз будет выслушивать советы туга, который разбирается в военных хитростях, как… Как кто? Гривуз пытался подыскать хлёсткое сравнение, чтобы уколоть себя побольнее, но ничего не придумал. Он растерялся и окончательно пал духом.

Болтун, в отличие от бывшего помощника Головуна, проявлял невероятную активность. Носился среди пиратов, раздавая советы, пучил глаза, трещал без умолку и каждую минуту менял цвет кожи; его хохолок метался по позициям, пока кто-то из бывалых бойцов, у которых на теле шрамов было больше, чем звёзд на небе, не пригрозил: если туг не перестанет шуметь и носиться где не надо, его заметят кибсы, и тогда пираты сдерут с него шкуру.

Болтун испугался и пожаловался Гривузу. Тот, обрадованный возможностью поиграть в начальника, напустил на себя суровость и, снисходительно похлопав туга по хлипкому плечу, сказал: