Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы

Красотой затмите зори,

Славу звезд, луны чертог,

Как бывало на Фаворе

У Христовых чистых ног.

<1912>

121—123. Радельные песни

1

Ах вы, други — полюбовные собратья,

Обряжайтеся в одёжу — в цветно платье.

Снаряжайтесь, умывайтеся беленько,

Расцвечайтеся, как зорюшка, аленько,

Укрепитеся, собратья, хлебом-солью,

Причаститеся незримой Агнчей кровью!

Как у нас ли, други, ныне радость:

Отошли от нас болезни, смерть и старость.

Стали плотью мы заката зарянее,

Поднебесных облак-туч вольнее.

Разделяют с нами брашна серафимы,

Осеняют нас крылами легче дыма,

Сотворяют с нами знамение-чудо,

Возлагают наши душеньки на блюдо.

Дух возносят серафимы к Саваофу,

Телеса на Иисусову Голгофу.

Мы в раю вкушаем ягод грозди,

На земле же терпим крест и гвозди.

Перебиты наши голени и ребра...

Ей, гряди ко стаду, Пастырь добрый!

<1912>

2

Мне сказали — Света век не видать, —

Белый Светик и поныне во глазах.

Я возьму каленовострую стрелу,

На полете звонкоперой накажу:

«Не кровавь, стрела зубчата, острия,

Ни о зверя, ни о малого червя».

Не послушалась каленая меня,

Полетела за туманные моря.

За морями синий камешек лежит,

Из-под камня быстра реченька бежит,

Вдоль по речке лебедь белая плывет,

Выше берега головушку несет,

Выше леса крылья взмахивает,

На себя водицу вспляскивает.

Угодила звонкоперая стрела

В жилу смертную лебяжьего крыла.

Дрогнул берег, зашаталися леса,

Прокатилися по взгорьям голоса:

«Ныне, други, сочетался с братом брат,

С белой яблоней — зеленый виноград!»

<1912>

3

Ты взойди, взойди, Невечерний Свет,

С земнородными положи завет!

Чтоб отныне ли до скончания

Позабылися скорби давние,

Чтоб в ночи душе не кручинилось,

В утро белое зла не виделось,

Не желтели бы травы тучные,

Ветры веяли б сладкозвучные,

От земных сторон смерть бежала бы,

Твари дышущей смолкли б жалобы.

Ты взойди, взойди, Невечерний Свет, —

Необорный меч и стена от бед!

Без тебя, Отец, вождь, невеста, друг,

Не найти тропы на животный луг,

Зарных ангельских не срывать цветов,

Победительных не сплетать венков,

Не взыграть в трубу, в гусли горние,

Не завихрить крыл, ярче молнии.

<1912>

124. Бабья песня

Страховито деревинке под грозой стояти,

Листопадные волосья по ветру трепати,

Таково ли молоденьке за неладным мужем,

Как за вороном касатке, годы коротати.

Надоумилося птахе перышки оправить, —

Молодешеньке у мужа спеси поубавить.

Я рядилася в уборы — в дорогую кику,

Еще в алу косоплётку — по любезну память,

Улещала муженечка в рощу погуляти,

На заманку посулила князем величати.

Улучала молоденька времени маленько, —

Привязала лиходея ко дремучей ели.

Я гуляла-пировала круглую неделю

С кудреватым, вороватым, с головой разбойной.

По разлуке, по гостибью разума хватилась,

Заставала душу в теле — муженька у ели:

«Еще станешь ли, негодный, любу веселити?»

«Ой, сударыня-жена, буду забавляти!»

«Еще станешь ли, негодный, на гульбу возити?»

«Ой, боярыня-жена, буду на пеганке!»

«Ах, пегана у цыгана, сани на базаре,

Крутобокое седельце у дружка в промене,

Погонялочка с уздечкой — в кабаке на спице».

<1912>

125—126. На кресте

1

Лестница златая

Прянула с небес.

Вижу, умирая,

Райских кринов лес.

В кущах духов клиры, —

Светел лик, крыло...

Хмель вина и мирры

Ветром донесло.

Лоскуты рубахи

Треплются у ног...

Камни шепчут в страхе:

«Да воскреснет Бог».

2

Гвоздяные ноют раны,

Жалят тернии чело.

Чу! Развеяло туманы

Серафимское крыло.

К моему ли, горний, древу

Перервать томленья нить

Иль нечающую деву

Благовестьем озарить?

Ночь глуха и безотзывна,

Ко кресту утрачен след.

Где ты, светлая отчизна —

Голубиный Назарет?

<1912>