Сердце Скал

Они еще не успели достичь пределов древней столицы, а уже все, что попадалось на пути, казалось руинами. На таможне балагур-адуан уверял мнимых паломников, что в Гальтарской области все стареет не по дням, а по часам. «Стоит поставить забор – ан глядь, он уже весь и повалился!» — подмигивая Дику, вещал таможенник. — «Древняя нечисть не любит новья!».

И впрямь. Древность царствовала здесь повсюду и повсюду встречала почитание, замешанное на страхе. Не далее, как сегодня утром за околицей деревни взгляд Дика случайно зацепился за плошку с медом и молоком, выставленную возле руин какого-то языческого жертвенника. Послушник Гонорий Заяц едва не плюнул с досады. Здешние жители, все как на подбор, исподволь носили еду старым богам, которых молчаливо признавали властителями этих мест. Но даже у отца Канио язык не повернулся бы выбранить их за это. Дик и сам чувствовал, что в мертвых камнях и сухом воздухе Гальтары осталось что-то древнее, исконное, неведомое, глубоко чуждое людям и могущественное.

Ворота Гальтары появились внезапно. Впрочем, не ворота – от них уже ничего не осталось, а два полуразрушенных столба со стертыми надписями. Дик проехал мимо, искренне надеясь, что они не обрушатся ему на голову. Виа Антика между тем бежала вперед – по тому, что когда-то было улицей оживленного города. Замелькали руины древних домов: кое-где упавшие балки и разрушенные стены перегораживали путь, и тогда Дик придерживал Сону, позволяя мориске осторожно найти проход. Минут через пятнадцать окрестности изменились: руины отступили, открывая вид на обширную площадь, вымощенную такими же крепкими базальтовыми плитами, что и дорога. По четырем ее сторонам возвышались четыре круглые башни, окруженные широкими площадками.

Ричард тут же с замиранием сердца узнал ту, которая год назад явилась ему в Варастийской степи – северная, прекрасно сохранившаяся и стоявшая так же незыблемо, как надорские скалы.

Каким-то наитием Ричард сразу понял, что это не военное и не дозорное сооружение. Мощная, выбеленная временем, великолепная, несмотря на возраст, ротонда на самом деле была могилой. Гальтара и ее окрестности – это одно огромное кладбище! В детстве Дику приходилось читать, что во времена Золотой Анаксии хоронить покойников в столице запрещалось всем, кроме эориев Высоких домов. Северная башня с ее невидимым потайным входом многие века, должно быть, служила для его предков входом в загробный Лабиринт, и Ричард с содроганием спросил себя: уж не блуждала ли она по Варасте в поисках добычи – последнего из рода Надорэа? Вздрогнув, он отвел взгляд.

И тут же заметил, что Гиллалун указывает ему пальцем на что-то, расположенное прямо у него за спиной. Ричард порывисто обернулся и увидел огромную пологую лестницу, на которую, ежась, неотрывно пялился его телохранитель. Ричард повернул Сону к центру площади, внимательно рассматривая еще одно удивительное сооружение. Странно, что не оно первым бросилось ему в глаза. Прямо из базальтовых плит мостовой вырастало нечто вроде высокой ступенчатой пирамиды со срезанной верхушкой, увенчанной четырьмя заостренными стелами.

Видимо, это и был холм Абвениев, о котором повествовали старые книги. Надо сказать, что он мало походил на виденные Ричардом гравюры: вероятно, художники рисовали, руководствуясь не натурой, которой интересовались мало, а своим воображением.

Повинуясь неожиданному порыву, Ричард спешился и отдал поводья Соны Гиллалуну.

— Хочу осмотреться, — коротко бросил он, вертя головой по сторонам.

Гилл, кряхтя, тоже слез с мула и осторожно отошел подальше от лестницы. Ступенчатая пирамида явно вызывала у него содрогание. Дик с удивлением оглянулся на своего всегда бесстрашного слугу: Гилл никогда не страдал беспричинной пугливостью.

— Что с тобой? — спросил он, занося ногу на первую ступеньку. — Привяжи куда-нибудь животных и иди сюда.

— С вашего позволения, вашмилость, я лучше подожду здесь, — почтительно отозвался Гилл, по-прежнему ежась, словно на летней гальтарской жаре его внезапно прохватил озноб. — Не дело смерду лезть в дела Литида, — добавил он себе под нос.

Дик уже не слышал его: он взбегал по лестнице все выше и выше, на площадку, окруженную обелисками, похожими на каменные мечи.

Ветер трепал его волосы. Дика на миг охватило странное чувство: ему казалось, что все его предки словно ожили в нем и поднимаются с ним вместе, как поднимались во время оно, чтобы призвать ушедших богов. Даже серая послушническая ряса, бьющая его по ногам, на миг почудилась ему древней церемониальной хламидой Повелителей Скал.

Верхняя площадка холма оказалась совершенно пустой и покрытой песком от рассыпавшихся в пыль камней. Над головой звенело пронизанное солнечным светом небо, а вокруг царила мертвенная тишина – признак того, что люди покинули Гальтару много веков назад. Ричард огляделся. На одной из стел был выбит знак Скал – его знак. Повинуясь внезапному импульсу, Дик подошел ближе и дотронулся до него. Сухая каменная крошка заструилась у него под пальцами. Знак проступил четче, и Ричард вдруг ощутил, что похож на осиротевшего сына, смахивающего пыль с имени отца, выбитого на надгробии. Но отца больше нет. Он ушел через потайную дверь Северной башни в Лабиринт, куда уходят все эории. Ричард отпрянул от стелы, невольно сжав пальцы в кулак. Давнее детское горе словно воскресло здесь, среди мертвых камней мертвого города.

Нет, он не даст прошлому взять верх над собой. Ричард отошел к краю площадки и посмотрел вниз, отыскивая взглядом Гиллалуна: верный телохранитель кутался в серую рясу, словно и впрямь продрог до костей. Нужно было возвращаться. Здесь не было ничего ценного и даже интересного. И что только надеялись обрести в Гальтаре ростовщики-гоганы? Не иначе, суеверные хитрецы обманули сами себя. Ричард почувствовал усталость и разочарование. Стоило тащится сюда целую неделю!

Вдруг на границе его зрения мелькнуло что-то темное. Ричард было подумал, что это крыса, но тут же одернул себя: разве крысу заметишь с такой высоты? Незваный гость подбирался к ним со стороны одной из разрушенных улиц и, судя по его вороватым движениям, намерения у него отнюдь не были добрыми. Ричард издал короткий пронзительный свист – так в надорских горах предупреждают от опасности – стремясь привлечь внимание Гилла к новоприбывшему. Этот звук, вспоровший мертвенную тишину Гальтары, как будто послужил сигналом к общему нападению.

Два десятка бандитов разом вынырнули из потаенных нор, где они скрывались до этого. Их была целая стая – стая самых опасных на свете двуногих крыс, приготовивших засаду неосторожным путникам. Гальтарские разбойники! Воры, славящиеся на всю здешнюю область! Чем могли их привлечь нищие паломники, путешествующие без охраны?..

На сей раз звериное чутье подвело Гиллалуна, но реакция у телохранителя по-прежнему была молниеносной. Он рывком сдернул с ветки чахлой пинии, едва пробивающейся между камней, поводья Соны и своего мула, одновременно выхватывая из-под рясы нож. Ричард привычным движением стряхнул в ладонь кинжал, который по горскому обычаю носил под мышкой, и кинулся вниз по лестнице на помощь своему верному слуге. Ему припомнились Вараста и бириссцы, удар, которому учил его Алва, позволяющий одним движением перерезать горло здоровенному седуну, и Надор, и зимняя охота на волков, и суровое лицо эра Дэвида Сеттона, показывающего, как на лету вспороть брюхо бросившемуся на тебя хищнику. Все это промелькнуло у него перед глазами, пока юноша торопливо прыгал по ступенькам, готовясь к схватке.

Гиллалун выпустил Сону, и мориска галопом понеслась навстречу своему хозяину, однако у самого подножия лестницы почему-то шарахнулась в сторону. Этим попробовал воспользоваться один из бандитов, который выскочил прямо перед мордой кобылы, норовя схватить ее под уздцы. В этом и состояла его ошибка. Сона взвилась на дыбы и ударила разбойника копытами в голову и грудь. Тот свалился наземь, как подкошенный, а Сона понеслась вокруг площадки и скоро скрылась из глаз за пирамидой холма Абвениев.

Дик сбежал с последней ступеньки, все еще пряча кинжал в рукаве. Ближайший бандит, опередивший остальных на пару бье, с глумливой ухмылкой на плоском лице шагнул навстречу сирому монашку. Он был шире Дика раза в два и на голову выше. Такому детине ничего не стоило расправиться с Гонорием Зайцем голыми руками. Тело Дика среагировало машинально, словно он все еще бился в передовом отряде, штурмующем Барсовы врата. Юноша ужом проскользнул под ножом разбойника и, выпрямившись, как пружина, глубоко полоснул кинжалом по толстой шее. И тут же, вывернувшись, отскочил назад, чиркнув монашеской сандалией по ступеньке, с которой только что спрыгнул.