Сердце Забытых Земель

Мокрые палки; пустые треснутые кувшины; смятые шлемы; рыба шести видов, мелкая и крупная; водоросли семи видов; ярко-оранжевые раки со вкусом спелых мандаринов и осетровой соленой икры; невероятно мерзкие на вид подводные ядовитые пауки и много чего еще появлялось и появлялось из темной воды. Опасное убивалось, остальное жарилось, варилось, шло на дрова или использовалось иным способом. Отдельной статьей были рыбы-сундучки, подарившие нам трофеи иного рода: монеты серебряные и медные; не слишком хорошие усиливающие геммы; пуговицы; зелья здоровья, маны и различного усиления; рыболовные крючки и поплавки; полновесные золотые чешуйки; стеклянные разноцветные шарики; элегантные и простецкие столовые приборы; пара световых бомб; свиток с малым исцелением; бутылочка с маринованным мизинцем неизвестном нам гнома и наконец почернелый кончик чьего-то отрезанного языка, проткнутый тремя металлическими булавками — медной, серебряной и золотой.

Заполучив столь странный предмет, мы на некоторое время собрались у костра, попытались изучить его, но не преуспели — потому что там вообще не было описания. Никаких плавающих вопросительных знаков или чего-либо подобного. Просто мокрый мерзкий кусок плоти, проткнутый металлическими стержнями.

И что делать?

А что делать… мы думали, думали, думал, морщили усиленно лбы, потирали виски и чесали затылки… а потом нам надоело. И булавки из языка мы вытащили — медную скромно выдернул Док, серебряную потянул на себя Храбр, а золотую цепко ухватил Бом. Язык тут же бесследно исчез, породив невидимую морозную волну, заставившую нас вздрогнуть, а на воде создавшую быстро разбившуюся ледяную корочку, пустив по пещере хрустальный звон. Звук повторился еще пять раз — и это было не эхо. Сначала ледяная корка слетела с сердито зашипевшего костра и жарящейся рыбы, а потом поочередно с каждого из нас. Поймав на ладони ледяной слепок со своего изумленного лица, выглядящий слишком уж похожим на посмертную маску, я испустил тонкий долгий стон, перешедший в мычательный вопрос:

— И что мы-ы-ы-ы-ы на этот раз сотворили?

— А черт его знает! — буркнул Бом, осмотрев добычу и воткнув золотую булавку себе в волосы.

— Что-то произошло — вздохнул Храбр, убирая серебряный стержень в инвентарь — Но что именно?

— Зря мы это — проплакал Док, убирая медную булавку в карман штанов — Зря! И описания у булавки не появилось… Опасно! Непонятно!

— Так выброси — предложил полуорк, протягивая руку к лекарю — Бросай мне в ладонь!

— Ну нет! Зря я что ли булавку выдергивал? Может хорошее что произойдет!

— А вот это вряд ли — едва слышно произнес я, ударом ноги опрокидывая в костер жарочный камень с пузырящимися на нем лужами черного желе — Ух кошмар какой…

— Ты чего? — удивился Бом и шумно втянул ноздрями воздух — И почему вдруг запахло жареными задницами скарабеев?

— Да так — отмахнулся я, умащивая у костерка подходящую каменную пластину — Ты рыбу давай лови! Крючки еще остались?

— Остались! Дай-ка мне рыбную мякотку вон того судачка!

— Вряд ли это судак — скептично возразил я, разглядывая вытянутую бронированную харю крайне злой на вид рыбы с крупной серебристой чешуей — Но держи кусок его бока…

— На него хорошо клюют рыбы-сундучки!

С этими словами Бом вернулся на берег, Храбр занялся наполнением пустых склянок густой маслянистой жидкостью, становящейся алой прямо на глазах, а Док пытался выцарапать из-под камня очень жирную огромную мокрицу размером с таксу. Переворачивая шипящие рыбьи тушки, источающие неописуемый аромат, я старался выбросить из головы чертов кончик языка с тремя булавками, а флакон с отгрызенным гномьим мизинцем я забрал себе. Выдергивателям булавок веры никакой, а у мизинца тоже нет никакого описания. И я как в воду глядел — Храбр вдруг подскочил, заозирался, оглядывая рассортированные жидкие кучки трофеев, не нашел нужного и наконец спросил, сверля меня горящими от новой идеи глазами:

— А что если мы выдернутые из языка булавки воткнем в мизинец?! А?! Почему бы не попробовать?!

Вспомнив морозную волну, едва не превратившую нас в ледяные изваяния на берегу замерзшей реки и у застывшего в морозном шоке костра, я сердито помотал головой:

— Нет уж! И так чуть не померли!

— А что он предлагает? — крикнул от берега реки полуорк, выдернувший очередной улов — Ох какая крупная рыба-сундучок!

— Глупости всякие! — рыкнул я не хуже голодного злого орка — Так! Действуем по плану! И не забываем — в отличие от вас я свою магию и умения в рангах не поднял! Вы растете, а я все такой же… нерангованный какой-то! И посему вместо мыслей о странных опытах над чужими мизинцами и языками, предлагаю всем дружно помолиться, чтобы Росгарду Славному улыбнулась удача в виде встречи с щедрым, а желательно еще и бескорыстным магом класса Мертвый Друид!

— А что нам за это будет? — начал было Док, но я так глянул на него, что лекарь занялся борьбой с выползшим из щели оранжевым раком, тяня его за хвост и громко бубня — Аки буки веди шта зело рцы рака тащи, Росу встречу дари!

— То-то же! — удовлетворенно пробурчал я, наступая на пытающуюся уползти оглушенную жирную мокрицу — Храбр! Хватит чавкать рыбой!

— Так вкусно же! — возразил взявший перерыв на обед алхимик.

— Не чавкай! — проворчал я и тут у меня под ногой хрустнуло и плеснуло.

Мы получили по единице опыта. На камни плеснуло содержимым мокрицы. Поглядев на стекающую слизь, я пожал плечами:

— Она чавкнула.

Дальше Храбр ел беззвучно, а Док издалека осуждающе покачал головой:

— Нерангованный Рос такой злой…

Гулко захохотав, Бом свистнул удочку и снова забросил снасть, послав вслед какой-то заговор:

— Рыбка-сундучок ловись, враг наш лютый подавись!…

* * *

Эта передышка на рыбалку, отдых и подготовку дала нам очень многое. В основной данж мы вернулись освеженными, экипированными, многое обговорившими, разжившимися еще двумя полезными заклинаниями, доставшимися Бому и Храбру, плюс нашедшими в пузе одного из живых «сундучков» обрывок карты, хорошо легкий на имеющиеся у нас и дополнивший их интересными сведениями об одном тупике с тайником — имелась приписка, что они нашли сведения про рудный тайник в старых свитках, добытых тут гораздо раньше и это их главная цель. Еще на обрывке было о нескольких коридорах с опаснейшими ловушками или засадами. Приятный бонус — там были отмечены и безопасные проходы, а «зеленые» коридоры находились в нужной нам стороне, хотя и ниже на пару ярусов нашего текущего этажа. Но лестницы тут явление частое и вскоре мы нашли подходящую, освободили ее от ползучих безногих скелетов с копьями и арбалетами, спустились на уровень, с боем пробились до следующего пути вниз и вывались в широкий коридор с брошенными на рельсах вагонетками. Повсюду цепи и кандалы с торчащими в них костьми, но для авантюристов зрелище привычное, так что мы их даже не замечали, а вот в вагонетки заглядывали постоянно, часто находя в них много полезного.

Благодаря этим длинным прямым коридорам, пронизывающим по горизонтали толщу огромных рудников, мы безмятежно протопали в подходящем нам направлении, сэкономив время, расходники, силы и, что самое главное, заветные сферы временного воскрешения. Надо сказать, что к этому моменту лично для меня сферы с неведомой уникальной магией стали предметами культовыми. Во время готовки и текущей мирной ходьбы было время подумать на эту тему. Есть нечто мистическое в этом — и никогда раньше не встречавшееся прежде. Бросил стеклянный шарик и… топающая к тебе нежить разом превращается во вполне живых воинов, магов, просто живых существ, наконец, со своей историей и прошлым. Понятно, что это неприменимо там в большой Вальдире — где полным-полном нежити.

Как правильно заметил Бом: «к каждому пыльному скелету трогательную биографию не приклепаешь». И тут он прав. Думаю, эти сферы — одна из веских причин, почему рубиновые рудники так и пребывают в Забытых Землях, а не служат местом гибели жадных до сокровищ игроков. Так что эта возможность побывать в роли «воскресителя» временна и посему чем меньше у нас сфер, тем больше мне хочется отыскать еще запасец. Поэтому и двигаемся к отмеченному тайнику с большими надеждами.

Через некоторое время мы остановились у пересекающей коридор невидимой границы. Здесь заканчивались отметки на обрывке выловленной карты. И здесь же на полу лежало несколько разбитых на мелкие куски скелетов, в стене имелся пролом, за которым журчала вода, а на осколках торчащих камней трепыхались лохмотья, покачивался погнутый ржавый меч. За проломленной стеной была узкая уходящая вниз щель, откуда едва слышно доносился шум текущей воды. Оглядевшись, посовещавшись, мы пришли к простому мрачному выводу — вот тут-то героев, оставивших на карте отметки, собственно и прикончили. Часть их вещей, возможно с подранком, угодила вместе с обломками кем-то пробитой стены в щель, откуда перекочевала в рыбьи животы. А рыбы свободно путешествуют по водной стихи по всем направлениям, что может, пусть и с натяжкой, объяснить почему картограф погиб ниже, а обрывки карты мы выловили на пару этажей выше.

Перестав баловаться дедукцией, мы переквалифицировались в следопытов и хорошенько все осмотрели вокруг, быстро обнаружив подсказки. А именно: овальные крайне характерные следы-вмятины на полу. Каждый такой след размером с хорошее блюдо для пиршеств. Можно даже не гадать, кто этот некто, оставивший на полу цепочку вмятину, раз за разом наступающий на одной и то же место с постоянством бездушного механизма — потому что он хоть и без шестеренок, но вполне себе бездушен.

Голем. Вот кто патрулирует эту часть рудников. Вот кто расправился с несчастными авантюристами.