Сердце Забытых Земель
Шрифт:
— Будем рады поделиться с братьями авантюристами! — громко заявил я, глядя на ожидающих моего ответа воинов, по-прежнему стоящих в дымном светящемся выхлопе.
— Вот это дело! — мечник впервые нарушил молчание, закидывая меч в ножны — Благодарим, братья! А нет ли еды? Мы заплатим добычей! Давно уж блуждаем по этим клятым лабиринтам — а выхода все нет! И мы заплатим втрое, коли выведете нас отсюда! Нет ли карты, чтобы срисовать?
— Есть! — это произнес Храбр — У нас есть карта! Дадим срисовать просто так — денег не надо!
— Хорошие вы парни! — взревел топорщик, вздымая оружие к потолку — Встретимся в городе — покажете мне своих матерей! Отблагодарю каждую!
— Ну уж нет — буркнул Док…
— Свезло так свезло! — повторил воин и шагнул вперед, медленно опуская топор — Мое
Мертвые авантюристы против живых…
Драться было… грустно… но не драться мы не могли и быстро вышли победителями из короткой ожесточенной схватки, не понеся потерь. В своей быстроте по уничтожению врагов мы на автомате следовали еще одному пункту жизненно важных для нас «Правил данжа» — каждая схватка должна заканчиваться максимально быстро и тихо. Ибо велик риск, что к месту боя подоспеют новые монстры. Хотя этот пункт чуток конфликтовал со следующим, гласящим следующее: каждый бой должен обходиться в минимальные затраты расходников. То есть справляться с противником надо за счет собственных умений и заклинаний, не слишком сильно расходуя ману и выносливость и уж точно стараясь не тратить зелья, свитки, стрелы, липуны и прочее. А чем меньше тратишь — тем тяжелее закончить бой действительно быстро. Но мы справились в рекордные сроки, хотя во время схватки мне порой чудилось, что поверх черепов я вижу призрачные улыбающиеся лица усталых авантюристов. Я все же поймал одну стрелу бедром, и нога тотчас подкосилась, но случилось это уже в самом конце боя и на исход не повлияло никак.
Пока меня подлечивал Док, успев до этого чуток обработать Бома, я сидел у стены рядом с останками топорщика и копался в его прахе, испуская тяжелые скорбные вздохи, но не собираясь отказываться от добычи. Мы не в том положении.
Первым я обнаружил почти не тронутый тлением кожаный мешочек. Внутри обнаружилась горстка рубинов и немного серебряных монет. Помимо этого, я отыскал обрывки выделанной кожи и тряпья, несколько тут же выброшенных насквозь проржавелых метательных ножей и тонкую незапертую костяную шкатулку с писчими принадлежностями, двумя письмами, несколькими листами чистой желтой бумаги и… многократно сложенной и далеко неполной картой здешних подземелий. Максимально аккуратно развернув ее, я покрутил перед глазами не слишком ровные линии, складывающиеся в лабиринт с многочисленными пометками, и протянул ее подскочившему Храбру, уже успевшему достать собственные наброски. Алхимик-танк-картограф-стрелок и что в нем еще из профессий и классов, Храбр Светлушка, при свете факела принялся рассматривать две карты, а я, прихрамывая, потопал к почти переставшему источать дым и свечение оскверненному свечению, чуть отставая от идущего туда же Бома. На пороге мы оказались одновременно и одновременно же вздрогнули, когда на нас на мгновение уставилось немало вопросительных и чуть испуганных взглядов, сидящих у стен, лежащих на полу и стоящих во весь рост вполне себе живых существ — полуорки, гномы, люди, эльфы. Двое из них молча и ожесточенно дрались у алтаря — гном навалился на эльфа и душил, остроухий отбивался как мог, но быстро проигрывал бой. Но все это длилось мгновение. На полу разом потухло несколько источников яркого света и… все живые снова обратились в безнадежно мертвых.
— Шесть минут — пробормотал Бом — Все это безумие длилось шесть минут. Рос… меня ведь не галлюцинации Затухания терзают сейчас? Ты тоже видел это?
— Мертвые ожили — кивнул я — И это не было похоже на галлюцинацию. Хотя чем еще это могло быть? Мертвые не оживают…
— В Вальдире все возможно.
— Но не вот так легко и просто — покачал я головой и щелкнул пальцами, демонстрируя легкость случившегося — А тут прямо по щелчку пальцев — хлоп! И мертвецы обратились в живых… с биографиями,
характерами… ты слышал, как разговаривал тот крутой топорщик?— Моча троллей сцеженная сквозь гнилые клыки орков — прорычал Бом — Это я запомню! Как-нибудь блесну поэтическим талантом, сидя в дымной таверне Рогха… Так… что мы вообще сделали? Сдернули чашу? Под ней был сработавший артефакт? Но почему такой странный? Я больше ожидал ловушек.
— Ловушка была — ответил я, глядя на быстро исчезающую дымную лужу, немилосердно воняющую серой и чем-то еще едким, разлившуюся вокруг постамента — Локальная причем. Но мертвецов оживило другое. Смотри — я ткнул пальцем в поблескивающие на каменном полу мелкие осколки — Вот что превратило бодрую нежить в едва волочащих ноги авантюристов.
Припав к полу, Бом всмотрелся, деловито собрал на ладонь мелкие изогнутые осколки и поднялся:
— Вот это? Похоже на мелкую…
— Стеклянную сферу размером с грецкий орех — буркнул я, доставая из кармана и показывая ему добычу — Я их выскреб из чаши. Когда ты ее дернул, она перевернулась и рассыпала часть содержимого. Сферы разбилось. Остальное разлетелось.
— Погоди-ка!
Бом рухнул и, приподнявшись на четвереньках жутковатым тараканов из ночных кошмаров, с урчанием замотался по каменному полу туда-сюда, не пропуская ни сантиметра. Пока он «пылесосил» комнату данжа, я подошел ближе к постаменту и присел, задумчиво глядя на едва видимую замочную скважину. А в чаше как раз нашелся ключ…
Полуорк закончил обыск за пару минут и за это же время к нам присоединились остальные. Храбр припер с собой каменную чашу. Жестом я остановил их у порога, вручил Бому два найденных ключа и потопал к выходу, оставив могучего танка в гордом одиночестве. Я рисковать не собираюсь — здоровьем все еще не вышел. Бом не стал терять времени зря. Присев, он прикрыл каменным щитом, вставил первый ключ в скважину и попытался повернуть, а мы, выйдя наружу, затаив дыхание, глядели на его попытку потенциального данжецида.
Жахнет его или не жахнет?
Откроется замок или нет?
Не случилось ни того ни другого. Бом сменил ключ, мы перевели дыхание, утерли пот со лба, а он повторил попытку. И снова не получилось.
— А если поставить на место чашу? — предложил Док.
Как писали в старых приключенческих романах девятнадцатого века: его идея встретила наше горячее одобрение.
Чаша встала на место, мы скрылись за косяком, Бом спрятался за щитом и вставил первый ключ.
Огненный шар упал с потолка. Адреналин замедлил ток времени, и я отчетливо видел как родившаяся еще в камне идеальная пламенная сфера медленно падает на голову невыносимо неспешно пытающегося успеть переместить щит вверх полуорка, в то время как давящий из себя крик Храбр за шиворот тянет меня за косяк.
Ж-Ж-Ж-А-АХ!
Из дверного проема вырвалось тут же угасшее пламя. Док забился на полу, туша и пачкая обновки, я колотил его ладонями по тлеющей голове. Справились. Потушили. Заглянули в дымное святилище и облегченно выдохнули, увидев поднимающегося зло улыбающегося полуорк с щитом.
— А вот хрен вам, коротышки чертовы! — проорал Бом и… опять уселся перед постаментом — Ключ не повернулся. Пробую следующий!
Мы снова спрятались за косяком, а Док, туша шипящими слюнявыми пальцами горящую прядь волос, скорбно заметил:
— А наша речь все грубее и грубее… куда же подевалось выспренность авантюрного острого слога и…
Звук бьющегося стекла или глины.
Ж-Ж-Ж-А-АХ!
Дым. Пламя. Мы снова тушим орущего совсем не выспренным, а скорее матерным слогом Дока — а ведь на этот раз сидел дальше нас всех от двери — внутри святилища злобно и радостно орет Бом.
— Горю! Открылась! Хорошо так горю! Открылась! Горю-ю-ю-ю!
Его огромная фигура, сплошь объятая чадным огнем, вывалилась в коридор, рухнула и распласталась. Поняв пламенный намек, мы вооружились всем имеющимся тряпьем и навалились на воняющего жженной кожей, палеными волосами и почему-то салатной заправкой полуорка. Пламя удалось сбить далеко не сразу — упорный огонь просто не желал тухнуть. Док лечил, мы колотили страдальца почем зря и все же справились. Спасли. Подняли дымную громадину под руки, приперли к стенке и участливо спросили, томясь его страданиями: