Серебро в костях

— Ах, да. Всегда в такие дни, — кивнул он.

На лице Бедивера на мгновение мелькнуло что-то похожее на раздражение, но тут же исчезло. Он повернулся к Катрионе.

— Идём?

— Да, конечно, — согласилась она, бросив на нас быстрый оценивающий взгляд. — Кто-нибудь из вас владеет мечом?

Рука Эмриса тут же взметнулась вверх. Кабелл и я одновременно уставились на него.

— Опусти руку, приятель, — сказал Кабелл, скрестив руки на груди. — Я видел, как ты чуть не вырубился, играя со шваброй библиотекаря две недели назад.

— Это вряд ли его вина, — заметила я. — Возможно, это был первый раз, когда он вообще увидел швабру.

— Я занимался фехтованием с семи лет, — спокойно ответил Эмрис, полностью игнорируя нас обоих. — Хотя, конечно, там используется более тонкое оружие.

Я закатила глаза. Конечно, занимался.

— Оружие будет тяжелее, с другим балансом, чем ты привык, — предупредил Бедивер.

— Справлюсь, — ответил Эмрис.

Старый рыцарь подошёл к стойке и выбрал длинный меч, передав его Эмрису за ножны. Катриона закинула ремень меча ему на плечо так, чтобы он удобно лежал за спиной. Я вдруг вспомнила, что он левша, когда он потянулся назад, чтобы проверить расстояние до рукояти.

— У меня есть небольшой опыт втыка и битья, — вставил Кабелл, и ему вручили булаву.

Я взяла небольшой кинжал и сняла куртку, чтобы Катриона смогла надеть на меня лёгкую кольчужную рубашку поверх туники. Остальные сделали то же самое.

Я скользнула взглядом по своей белой лошади и её внушительному седлу, пытаясь успокоить сердце, прежде чем оно начнёт скакать быстрее, чем животное.

— Нужна помощь, чтобы взобраться? — спросил Эмрис, наклоняясь к моему уху.

Он дразнил меня, и я это знала. Мне стоило лишь сказать, что я поеду с Кабеллом, — кстати, он уже смотрел на меня, одна бровь всё выше поднималась с каждой секундой моего молчания.

Но я не собиралась позволить Эмрису найти кольцо, и уж точно не собиралась уступать в этом маленьком поединке.

С тихим звуком раздражения я взлетела в седло, опираясь на одно стремя. Эмрис забрался следом с досадной лёгкостью. Я резко откинула локти назад, пытаясь освободить пространство, между нами, взяв поводья.

И тут же пожалела. От него было не избавиться — его жёсткая грудь прижималась к моей спине, его бёдра упирались в мои. Его дыхание касалось моих волос, и, несмотря на жар его тела и теплоту животного подо мной, холодный дрожь пробежал вдоль моего позвоночника, заполняя те места, где его тело прилегало к моему.

— Ставки принимаются, сколько времени понадобится, чтобы я свалился с этой красавицы? — прошептал он.

— Не трать время — я сама тебя столкну, — ответила я.

Его грудь затряслась от смеха, отдавшегося у меня в спине. Осторожная рука скользнула вдоль моего бедра, словно спрашивая разрешения.

— Ладно, — пробормотала я. — Но никаких глупостей.

Под слоями ткани и холодной кольчуги мои мышцы напряглись, когда его длинные пальцы лёгкой ладонью прижались к моему животу. Я опустила взгляд, замечая зазубренный край шрама, тянувшегося от его запястья к тыльной стороне ладони.

Эмрис наклонился вперёд, и я почувствовала, как его сердце стучит быстрее моего. Его запах, как свежий аромат сосны и морского ветра, на мгновение вытеснил гниющий мир вокруг нас.

— Даже и не мечтал бы, — прошептал он мне на ухо.

****

Мы ехали молча, следуя за Катрионой по истоптанной тропе, проложенной среди обугленных стволов деревьев.

Ковер из гниющих черных листьев, трупов животных и увядшего мха глушил цокот копыт. Я не сводила глаз с деревьев и острых камней. Слишком много было мест, где могли укрыться Дети Ночи— их паукообразные тела могли свернуться в трещинах земли или исчезнуть в непроницаемой тьме пещер, образованных неровностями местности.

Я подняла взгляд, пытаясь разглядеть небо сквозь скрюченные ветви мертвых деревьев. Почти видела его — как могла бы выглядеть Авалон, если бы он, как Тинтагель, был полон зеленого света жизни.

Тело Эмриса за моей спиной оставалось напряженным, его пальцы бессознательно сжимались на моем животе, пока он осматривал опустошенный лес.

Не прошло и часа с тех пор, как мы покинули башню, когда мы въехали в другую часть леса. Деревья здесь росли в стройных рядах, а туман свисал с их оголенных ветвей, словно тяжелые покрывала. Запах гнилых фруктов ударил в нос, такой сладкий и приторный, что казалось, он окутывает все вокруг.

— Священная роща? — предположила я.

Я почувствовала, а не увидела, как Эмрис кивнул.

— Похоже на то.

Мелькание света привлекло мое внимание, и я направила лошадь в его сторону. Вскоре вдали показался огонь, горящий у основания узкой сторожевой башни, торчавшей из земли, как кривой палец. В темном воздухе пламя казалось единственным маяком, указывающим путь.

Сердце бешено колотилось в груди, когда Катриона замедлила ход, спешилась и, внимательно осмотревшись, привязала лошадь к столбу. Мы последовали ее примеру.

Катриона подняла тяжелый засов на двери башни. Я вошла внутрь, а Кабелл шагнул следом.

Пыль поднялась вокруг нас, густая, как туман за каменными стенами. Слабый сероватый свет проникал через небольшое отверстие в стене, зловеще освещая застывшую картину внутри.

Изодранный спальный мешок. Незапаленный фонарь. Смятая обертка от конфеты.

И скелет мужчины, погруженного в цепкие объятия земли.

Глава 20

Остальные словно размылись на краю моего зрения, превратившись в тени. Невыпущенный воздух обжигал мои легкие, но я не могла выдохнуть. Не смела двинуться, чтобы не потревожить пыль, закрутившуюся вокруг нас. Чтобы не разрушить странный сон, который держал меня в своей власти.

— Мы зовем его Чужаком, — раздался за нашими спинами голос Катрионы. — Для нас он никогда не имел ни имени, ни лица. Мы не похоронили его, надеясь, что его родные придут.

Что-то тяжелое с глухим стуком упало на землю. Темная фигура Кабелла медленно, слишком медленно, опустилась на колени рядом с останками.

Смотри, сказала я себе, борясь с желанием отвернуться. Ты должна посмотреть.

— Это ваша затея — такая жестокая шутка? — голос Эмриса прозвучал резко, раздражая тишину внутри сторожевой башни. — Вы не могли их предупредить? Это может быть не он — откуда вам знать, что это не кто-то из уроженцев Авалона?

Бедивир наклонился, его доспехи заскрипели, пока он поднимал с земли серебристую обертку. Baby Ruth.

Любимый батончик Нэша.

— Он уже был мертв, когда мы зажгли огонь на этой башне в прошлом году, — сказала Катриона. — Если бы он пришел позже, то смог бы использовать убежище по назначению — как безопасное место, чтобы укрыться от Детей Ночи.

Ее голос затих, когда мое внимание переключилось на руку Кабелла, протянувшуюся к останкам.

Кости, пожелтевшие от времени, выглядывали из-под обрывков одежды, вероятно, очищенные насекомыми или Детьми. Лоскуты некогда белой рубашки цеплялись за обнаженную грудную клетку, покачиваясь от малейшего движения воздуха. Брюки выглядели современными, но судить было сложно после стольких лет.