Серебром и солнцем

Последняя фраза долго звенит эхом: так говорил Ульрик час назад, только совсем по другому поводу… Глупцы! Слепцы! Как они могли отправиться на бал, когда нужно было немедленно ехать в столицу?! Это дар коснулся их - казалось тогда охотникам… На самом деле - просто безумная сказка кружила головы, но кто осмелился бы сказать это вслух? Безумная сказка об исцелении вампиров вдруг стала реальностью. С ними дар – и кто им страшен?

А упрямая Габриель зажимает разрезанной ладонью рану Литы. Ещё мгновение – избранная вздыхает в последний раз и умирает. Мира обречённо следит, как быстро тает сияние дара – вот на платье тёмное пятно обычной человеческой крови. Но Габриель отнимает ладонь от груди избранной и показывает свой порез вампирше:

– Светится? – спрашивает она.

Мира молчит, наверное, целую минуту. Потом робко, ещё не веря новому чуду, шепчет:

– Светится…

Мира повернула Габриель набок и принялась расстёгивать платье, чтобы ослабить корсет. Девушк"а очнулась.

– Что? …Где? – бессвязно забормотала она. Потянулась, чтобы достать застёжки платья на спине и, коснувшись холодной руки вампирши, очнулась окончательно.

– Всё в порядке. Мы едем с охотниками

– Здесь… везде… вампиры! За нами летят.

– С ними справятся, отдыхай.

– Ты чувствуешь carere morte на расстоянии? Говорили, так Винсент мог делать! - зачарованно прошептала Диана.
– А что еще ты...

– Оставим пока это, - резко оборвала ее Мира: Диана подобралась к вызывающей у нее испуг теме.
– Дар у нас - и довольно. Что творится в столице? На вокзальной площади я не почувствовала покрова.

Увидев Марка, Диану, услышав об Алексе, она здорово воспряла духом: эти охотники, бывшие в Академии в ночь штурма, выжили и на равных ведут войну с вампирами. Значит, не все так плохо. Значит, жив и Карл... вот только почему за время разговора Диана ни разу не сослалась на мнение главы ордена?

Диана вздохнула, но отвела взгляд от избранной. Восхищение в нем гасло, проявлялись напряжение и усталость:

– Академии больше нет, ее сожгли двое суток назад. Покров у нас, и в нем сделан проход для дикарей-вампиров, для тех, кто в войне за дар примет нашу сторону. Наверное, поэтому ты его не почувствовала.

– Значит, дикари помогаю вам?

– Нет... Пока нет, ведь они не видели дар! Всюду хаос. Вампиры Дэви летают везде... Он совсем не скрывается! А покров слабеет. Мы уже все, не только главные, чувствуем это. Нас теперь слишком мало, чтобы защитить смертных от вампиров, и мы отказались от помощи им. Спасаем себя... и губим свою защиту, а вместе с ней и Купол...

– Много погибших?

Диана резко кивнула, на глаза охотницы навернулись слезы, и Мира непроизвольно поднесла ладонь к сердцу, глупо надеясь успокоить взметнувшуюся бурю в нем.

– Даниель Гесси, Ангелика, Тони, Доминик...
– начала перечислять Диана.
– Судья Краус... Адора сказала, Латэ умер сегодня вечером. Он не перенес известия об Академии...

– Карл жив?
– каких же сил ей стоило вытолкнуть этот короткий вопрос! Испуг и сожаление мелькнули в глазах Дианы:

– Он был ранен в ночь штурма Академии. Пока не говорят: ''смертельно'', но уже говорят: ''безнадежно''. Я не знаю, что сказать, Мира. Когда мы утром уезжали к Рете, он был еще жив, но доктор Меркес сказал, нового утра он не дождется.
–

Она замолчала. Молчала и Мира, прикрыв глаза и ни о чем пока больше не гадая. Она вслушивалась в ночь и за грохотом экипажа различала простую и царственную музыку тьмы. Вампиры отвязались от кареты, они ехали в тишине. За Сермой, за огнями Набережной чернел парк Академии. Мира не хотела видеть мёртвую, обожженную цитадель, но Солен отчаянно забарабанила в окошко, и она открыла глаза.

Здание Академии угадывалось за деревьями. Тёмные пустые окна. Чёрные квадраты на месте дверей. Трещина рассекала левую стену, она пробегала кабинет главы… Бывший кабинет. Вместо окон здесь зиял провал. Свежий снег покрывал дорожки парка, землю между деревьями. И ни единого следа. Как страшно! Что там, под этим белым снегом?

– Остановите, – глухо попросила Солен когда они проезжали Красный мост. Голос герцогини дрожал.
– На одну минутку. Я... я тоже здесь училась.

Они остановились, вышли из кареты. Чёрная громада Академии мёртво молчала. Безучастно, безразлично глядели её глаза-окна на Миру. Только ветер гулял в коридорах верхних этажей, выл, скрежетал в пустых кабинетах. Мира обошла здание, остановилась на перекрёстке улиц. Центральный вход был прямо перед ней, но она не смогла заставить себя подняться на площадку. Почерневшие буквы девиза виднелись над дверными проёмами:

«Non sсholae, sed vitae discimus».

«Это был и мой дом. Больше чем дом, так же как для многих. Цитадель, сердце…»

Столько нитей, оказывается, привязывало её здесь! Нестерпимо больно было видеть и пустые проёмы дверей, и слепые провалы окон, и печально кривящуюся набок пожарную лестницу у бокового входа, и страшный, полный отпечатков чужих теней, которым не должно там быть, парк, и чёрную дыру, открывающую разрушенные недра здания на месте кабинета главы… За ее спиной Диана что-то тихо, горестно сказала Солен, а Мира ломко повернулась, неестественно чеканя шаг, пошла прочь. Отчаяние вело ее в сторону от черного пустого здания. Она почуяла след в воздухе, оставленный недавно пролитой кровью, и, пойдя по нему, скоро свернула в переулок. Здесь остановилась. Широкая мостовая меж домами, горами уходящими в небо, еще совсем недавно была полем битвы.

Убитых два десятка. Среди них были и охотники – Мира нашла погнутый серебряный кинжал в снегу. Раненых нет – быстро определила она. Здесь куражились carere morte: она чуяла мало пролитой крови. Одно тело повисло на балконе дома – в юности Мира тоже любила затащить добычу повыше. Далеко впереди, там, где улица вздымалась горбом, шевелилась неясная тень. Диана также заметила это и бесшумно пошла туда, обогнав Миру. Меч в тонкой усталой руке охотницы едва не касался камней мостовой.

Вампир склонялся над убитым охотником, слизывал с ран последнюю вылившуюся кровь, беззвучно шептал что-то, смаковал, долго задерживая на языке. Он не заметил ещё одной тени у себя за спиной. Диана уже привычно, небрежно взмахнув мечом, с одного удара отрубила ему голову.

– Довольно, едем, - сказала подошедшая Солен.
– Леди Габриель говорит, здесь скоро будут вампиры. Много carere morte… В Термине после ночи Большой Охоты они всегда забирали убитых. Им нужны новые рабы. Много-много новых кукол...

– Габриель? ...Где она?

– Я здесь, - прошептала избранная и коснулась руки Миры. Прикосновение отозвалось болью, как от сотен крохотных иголочек. – Я немного разобралась. Сюда летит небольшая группа вампиров. Их много в Центре и много на западе. Но основная часть торопится далеко на восток, за город, похоже, к церкви Рафаэля.

– Источник! - обреченность слышалась в голосе Дианы. Мы собираем своих людей там, должно быть, Дэви решил нас добить.

– Источник!
– вместе прошептали Мира и Солен, и Мира обхватила плечи руками, точно мёрзла. Всё плохо. Она не думала, что всё будет так плохо! Что же делать? Она не привезла спасение: дар в руках Габриель не обладал и сотой долей мощи дара Литы. Но она обещала помочь... Чем же вампирша может помочь умирающей столице, погибающему ордену? Долго Мира вглядывалась в камни мостовой, и ей казалось, что перед ней пропасть и тьма – как в ночь обращения. В голове звенело странно далёкое эхо: «Много-много новых кукол», и она думала: странно, что она не пришла к этому решению раньше…