Серебром и солнцем
Шрифт:
– Я буду сражаться с carere morte их же оружием, - сказала она и темно, отчаянно поглядела на спутников. – Уезжайте, я не хочу, чтобы кто-то это видел.
Мира выбрала первого мертвеца – женщину такого же роста и телосложения, замотала ей голову шалью, оставив узкую щель для глаз. Охотники не уходили, и у нее не было силы и решимости гнать их. Может, кто-то другой остановил бы её сейчас, но эти люди молчали. Остался один шаг, как и всякий последний шаг - страшный своей простотой. Мира замерла перед ним. К смелому прыжку в бездну она оказалась не готова. Не сумев оттолкнуться и на мгновение взлететь, она висела в пустоте над пропастью и не могла заставить себя разжать руки – такие слабые всегда, а сейчас нечеловечески цепкие. Она чувствовала ожидание и скрываемое любопытство спутников...
«Сражаться с ними их же оружием», -
Перед мысленным взором встала церковь Рафаэля - последнее убежище ордена, атакуемое вампирами. Она подумала о Даниеле, о Тони, о Доминике и Ангелике, о Карле и обо всех, неназванных Дианой, кто ещё мог быть жив…
«Я иду!»
Она быстро закрыла глаза и тихонько разжала руки…
Когда она вновь собралась с мыслями, то поняла, что смотрится в зеркало. Женщина в зеркале над ней была худа и бледна, резкими, тонкими штрихами было дано её лицо, огромные, тёмные от расширенных зрачков глаза глядели пристально, болезненно-сосредоточенно… слегка безумно. Тускло-чёрное платье терялось, размывалось в тускло-чёрном небе. Мира сорвала с лица мешающую смотреть ткань, прищурилась, желая разглядеть детали, и ей явилась другая, лежащая на земле, – другой, мягкий овал лица, другие, пустые глаза… Мира отшатнулась и в тот же миг раздвоилась. Она хотела сосредоточиться на одной половинке, а потеряла власть над обеими. Потеряла себя. Она не чувствовала ни своего тела, ни тела куклы. А другая «она» шевельнулась, поднялась, излишне резко выпрямилась над Мирой, упавшей, беззвучно кричащей в ужасе…
«За спиной… Просто встань у неё за спиной…» - успел посоветовать слабеющий рассудок.
Мира послушалась. Она закрыла глаза. Закрыла глаза кукле. Осторожно встала и, всё не открывая глаз, сделала два шага вперёд и чуть влево, рассчитывая очутиться за спиной куклы, но задела её плечом. Содрогнувшись от страннейшего ощущения двойного прикосновения, она чуть было не бросила всё… но вместо этого сделала ещё шаг. Повернулась, вскинула голову, чтобы глядеть над головой куклы. Открыла глаза.
По крайней мере, теперь Мира не видела своего отражения в чужих глазах. Перед ней, в рамке из черепичных крыш, мерцали звёзды. Сейчас она почувствовала, сколько сил отняла одна минута раздвоения - закружилась голова, ослабели ноги... Мира опустилась на мостовую и отпустила куклу. Та мешком сползла на камни рядом.
Отдохнув с минуту, она попробовала снова. И сейчас, прежде чем поднять куклу, сперва изучила чужое тело, ставшее её продолжением. Оно оказалось тёмным, приемлемо пустым и совсем замёрзшим. Конечности с трудом поворачивались в тугих суставах. Зрение нечёткое, глаза словно залиты мутной водой. Мира боялась наплыва чужих эмоций и воспоминаний, но этого не было. Быстро освоившись после первой заминки, она перешла к следующему мертвецу...
Восемь кукол. Мира полагала, что сил хватит и на девятую, но что-то в ней противилось этому. Она разделила своё крылатое обличье на всех восьмерых, подняла их в воздух, закружила над улицей. Затем приказала им спуститься и закружиться воронкой вокруг хозяйки - и снова бросила вверх.
– Получается, вы управляете ими своей кровью? – заинтересованно спросила Габриель. – Как необычно.
– Дадим вампирам первый бой здесь, - звала Диана, но Мира заметила:
– Я не уверена, что меня хватит надолго. К церкви Рафаэля, немедленно.
Она удивилась тому, как ровно, монотонно, бездушно прозвучал её голос, в ушах отразившийся восьмикратным эхом. Ей пришлось согласиться с поддержкой Марка, чтобы дойти обратно до экипажа. Неопытный кукловод, она сама была куклой в его руках. Восьмикратно отразившаяся, она плыла над городом, кружилась в вихре хороводом из восьми теней. Её тревожил восьмикратно возросший голод. Пока только дразнил, но…
– Как можно быстрее, – спокойно попросила она спутников.
Дорога шла в гору, глазами летящей стаи Мира уже видела далеко впереди белую церковь – жемчужину в оправе из грубых камней. Каменистые холмы - предгорья, стёртые временем, где она стояла, казались по-древнему дикими – в трех шагах от столицы. Потом им пришлось оставить экипаж. Последние полмили они бежали. Показалась церковь Рафаэля. Похожая на церковь Микаэля в Карде как сестра, но кажущаяся выше, стройнее, даже притом, что не стояла на искусственном возвышении и была окружена
садом. Под стенами здания Мира, к своей большой радости, не увидела разъярённой толпы. Только знакомые твари с перепончатыми крыльями кружили в облаках, редкими стрелами прорезали голый зимний сад, мелькали за узкими окнами.– Это не дикари. Значит, покров совсем ослаб! - прошептала Диана.
– Охотники сдаются...
– Или умер кто-то из поддерживающих покров, - обнадежил ее Марк, повергая Миру в пропасть отчаяния.
– Они уже внутри, - заметила Габриель.
– Держи меня за руку, не отпускай, – пробормотала она и тут же поморщилась от боли прикосновения избранной.
Мира помнила, что к источнику ведут два хода. Она направила трёх кукол к нижнему, в глубине сада. С ними ушла Солен. Ещё три, послушные её воле, просочились в окна здания. Оставшихся двух отправила патрулировать небо над церковью.
Церковь. Мира на мгновение опешила. На пути сюда, пока её куклы летели тесной группой, она радовалась открывшейся ей непривычно широкой панораме. Сейчас картина, видимая одновременно из трёх углов, ошеломила Миру. Она стиснула чьи-то пальцы… Оказалось, Габриель.
Тогда она стала распределять внимание понемногу, поочерёдно беря то одну, то другую куклу, не выпуская в то же время остальных из поля своей воли, и ей начали являться чёткие картинки происходящего. Церковь Рафаэля была подготовлена к битвам лучше, чем Академия, хотя и в прежние времена carere morte, желающих взглянуть на источник единственной опасной для них воды, не находилось. Разрушения здесь ограничивались разбитыми витражами над алтарём и сломанными перевёрнутыми скамьями. Под сводами церкви носилось множество крылатых тварей. Они сражались между собой: куклы владыки против дикарей. Спускаться вниз никто не рисковал. На залитом на полпальца полу ещё шевелились изуродованные тела потерявших звериное обличье carere morte, пойманных ловушками здания или растерзанных собратьями. Их кожа местами была сожжена водой до костей. Вода поднималась из большого четырёхугольного отверстия в полу. Верхний путь к Источнику был полностью затоплен.
Мира чертыхнулась: о том, что этот ход будет закрыт орденом без особых усилий, ей следовало бы догадаться! А вампиры, наконец, заметили чужие отражения… Они кинулись на чужаков, и Мира приготовилась драться, но вбежавший в церковь Марк точно послал две стрелы, и твари, потеряв крылья, рухнули вниз. Один загрохотал на перевёрнутые скамьи, другому повезло меньше – он угодил в открытый колодец.
Мира заговорила. Первый раз она пробовала передать сообщение чужими устами. Получилось странно - тягуче, напевно:
– Идите к нижнему ходу, я подойду!
Охотник, хоть и недавно принял спокойным молчанием ее новое умение, вздрогнул от этого голоса.
Нижний путь к Источнику. Здесь распоряжалась Солен, и три отражения вампирши отлично подчинялись её громким командам не требуя безраздельного внимания хозяйки. Сейчас первый из трёх подземных залов был позади, они бежали коридором. Прислушавшись, уловив шум приближающейся битвы, Мира направила к ним кукол из церкви.
Второй подземный зал. Самый большой из трёх. Сегодня, наверное, самый мокрый. Здесь развернулось сражение. Вода лилась с потолка, с верхней галереи, ею были полны провалы в полу. Carere morte наступали, не обращая внимания на ожоги, которые она оставляла. Здесь были только рабы Владыки, дикари все остались выше, побоявшись боли. Мира тронула воду ладонью куклы. Да, она жгла, но вполовину не так сильно – словно была разбавлена или лишена какого-то важного компонента.
Защитников Источника было немного, не более двадцати человек, и едва Мира ступила в зал, с верхней галереи в неё полетели стрелы. Прежде чем она успела сориентироваться, два её отражения были поражены. Поднимать их было некогда, и она приказала трём другим обратиться крылатыми, надеясь, что охотники, бывшие когда-то на тренировках, вспомнят её чудовищное обличье.
Оружия здесь было в достатке - в неглубоком колодце впереди серебрился меч. Рукой последнего отражения, оставшегося в человеческом обличье, Мира быстро выдернула его из воды. Она вскрикнула, обжёгшись, и на мгновение остановилась на себе, всё также неподвижно стоящей перед церковью. Марк, не ушедший к Источнику, защищал её и Габриель от неизвестно откуда налетевших кукол Митто. Мира хотела кратко рассказать охотнику, что сейчас происходит у Источника, но пожалела на это времени. Габриель, поймав её взгляд, спросила: