Серебром и солнцем

– Как бы это описать… - Тони задумался. – Такого я ещё не видел у вампиров. Мира сейчас - спящая красавица в ледяном гробу. Она не мечется, не стонет. Она не агрессивна, но… нашу мышку мы потеряли навсегда. Стрелу Гелера Гесси удалил вовремя, но после им следовало как можно скорее напоить вампиршу свежей кровью, лучше человеческой. Даниель этого не сделал. И ещё: в ране Миры могло остаться серебро. Они достали из её виска очень истончившийся наконечник.

– Ты думаешь, она не очнётся? – глухо спросил охотник. – Я просил тебя, Тони, попробовать напоить её кровью! Живой, тёплой, человеческой…

– Даниель пытался. Они готовили смесь, но это не помогло, – Тони оставил отчёты. Он обернулся к Карлу, поглядел с жалостью. – Гесси виноват, но будем справедливы, за время, прошедшее с ранения Миры, он перепробовал всё, что можно. В пределах разумного, конечно. Ей не помогает ни животная, ни человеческая кровь. Они поили её, вводили кровь в сердце, промывали рану… - Бесполезно! Сейчас её состояние стабильно, я думаю, она проведёт в нём остаток вечности.

– Не согласен. –

Карл упрямо наклонил голову. Он заговорил, нервно постукивая пальцем по столу:

– Сделано ещё не всё. Я уверен, Даниель поил её только холодной стабилизированной кровью. Это совсем не то!

– Когда Дара ударила Миру кинжалом на тренировке, вампиршу лечили именно так.

– Но сейчас она ранена в голову! Кинжал был только посеребрённым, а наконечник стрелы из чистого серебра. Это очень опасное ранение!

– Да, - вздохнул Тони. – Но, что бы ты ни придумывал для её спасения, мы её уже потеряли, Карл. Даже если Мира каким-то чудом очнётся, это будет не та мышка, что веселилась с нами на тренировках. Серебро и два месяца ледяного плена безнадёжно повредили её мозг. В этом теле осталось только проклятие. Жажда крови... Как жаль! – Он машинально пролистал дневник исследований вампирши. – Пока группа Гесси была в Меторе, они иногда наведывались в столицу, и как-то мы зазвали Миру к нам в лабораторию. Она так изменилась после посвящения! Почти человек, почти…

– Я давно её не видел, - тихо сказал Карл.

– Вот. Её фотография, - охотник принял у Тони маленький снимок Миры. – По последним исследованиям, состав её крови почти не отличался от человеческого. Сердечный ритм – сорок. Дыхания ещё не было, зато многие внутренние железы проснулись, начали работу. Она научилась жить со своим проклятием. Именно жить, как человек! И как бездарно мы её потеряли! Еще меня ужасает поведение Винсента. Я спрашивал Даниеля: Винсент не приходил к ним! А ведь он, связанный с проклятием Миры, должен был почувствовать неладное. Видимо, ему всё равно.

– Я говорил с ним, – помолчав, сказал Карл. Он всё рассматривал фотографию незнакомой молодой женщины в тёмном закрытом платье. Гладкая молодая кожа, тонкая талия, высокая грудь – от carere morte в ней были только глаза старухи. Он думал, что годы сражений с Либитиной не изгладили из памяти милый образ Миры, но оказалось, охотник всё же отдалился от него. Отдалился достаточно, чтобы поймать призывный взгляд Дары… Сейчас воспоминание о недавнем легкомыслии терзало Карла, точно он нарушил обет безбрачия. Вина обручем сдавила голову: может быть, случившееся с Мирой дано ему в наказание за это? – Это было уже после ранения Миры. Винсент говорил о тётушке так, будто не знал, что с ней приключилось. Он и сейчас не знает.

– Он должен был это почувствовать.

– Её вера в его исцеление не исчезла. Мира по-прежнему держится, цепляется за неё... за него. Я не смогу привести научных фактов, чтобы доказать тебе это… но это так. Нить, связывающая их, цела. Будь иначе, Винсент примчался бы в Метор. И это значит, что ты, Тони, не прав: Мира ещё может очнуться в полном рассудке. Прежней!

Карл оставил Тони печалиться над «бездарно потерянным» удивительным объектом для исследований, сам же отправился наверх, в кабинет главы ордена. Неделю назад Латэ объявил, что оставляет пост главы охотников, два дня назад Крас поддержал кандидатуру Хортора на этот пост. И в начале января, то есть через две недели, Латэ должен был передать Карлу свой пост, а также власть над покровом.

Крас принял новое назначение, но Карл чувствовал, что герцог не доверяет ему. Охотник не мог распознать, ведётся ли за ним слежка, в любом случае, до передачи покрова не следовало совершать действий, могущих навести Краса на мысль, что Карл с Мирой ведут двойную игру. И всё же сейчас он не мог придумать ничего лучше, чем…

– Я уеду на несколько дней, - сообщил он Латэ, едва войдя в знакомый кабинет. – Чтобы не терять времени, в дороге я хочу изучить личные дела наших людей. Возможно их взять у вас ненадолго?

– Да. И возьми отчёты по Западной Пенне, – машинально сказал Латэ. – Постой. Куда ты собрался? – он наклонился к охотнику, тяжело опёршись на стол, поглядел проницательно. – В Метор, к Мире?

– Да, - сказал Карл, зная, что лгать бесполезно.

– Уже узнал?

– Узнал. И не понимаю, почему вы стремились скрыть от меня правду о её болезни.

Латэ помолчал. Он вышел из-за стола, несколько минут размышлял о чём-то у окна.

– Хорошо, поезжай и разрушь дело, что я строил много лет! – вдруг набросился он на охотника. – Поезжай сейчас, когда я только-только убедил Краса, что ты лоялен ему, что, когда будет найден избранный, ты поддержишь Арденсов, а не Миру! Поезжай… Ты и её не спасёшь, и орден погубишь. Вот только есть ли тебе дело до ордена, будущий глава? Понимаешь ли ты, какую ответственность собираешься взять на себя?

– Вы прекрасно понимаете, орден в его нынешнем виде просуществует ровно до того момента, как будет найден дар. Дело не в моих личных мотивах, вампирша нужна нам, и Крас должен это понимать.

– Но ты также должен понимать, - Латэ обернулся к нему. – Нужна не Мира, нужна просто реакция carere morte на кровь избранного, а ее можно получить и от бессознательной вампирши. Ордену это весьма выгодно, так что твоё нетерпение не может быть объяснено ничем, кроме личных мотивов. Не надо тебе ехать туда! – Латэ, устало шаркая, возвратился в кресло и со вздохом откинулся на спинку. – Когда я передам тебе покров, когда Крас окончательно примет тебя и убедится в твоей лояльности… Тогда через несколько недель или, лучше, месяцев, можешь поехать к Мире, если считаешь, что сумеешь ей чем-то помочь.

– Во что за это время превратится Мира? Чем дольше мы ждем, тем сложнее будет ее вернуть, – Карл забарабанил пальцами по подлокотнику: тревожный, быстрый ритм марша. – Нельзя ждать недели и месяцы!

– Мира уже не очнётся. К сожалению, Гесси поздно сообщил о происшествии и крайне неохотно выполнял мои указания. Нужно смириться с тем, что дальше придётся продолжать наше дело без неё.

– Очнётся, Филипп! Если б её «я» было мертво, погибла бы и её последняя кукла. А я говорил с Винсентом уже после ранения Миры.

– Это – недостаточное доказательство… - Латэ хотел было пуститься в длинные объяснения, но передумал, махнул рукой. – Впрочем, поступай, как знаешь.

– Крас не узнает, - зачем-то пообещал Карл, и удивленный, и обрадованный резким демаршем Латэ.
– А если и узнает... У меня есть, чем обратить Арденсов на свою сторону. Ритуал снятия метки... Он снимет с них долг перед Мактой.

– Ритуал еще не готов, и не будет готов, возможно, несколько лет. Ты думаешь, владыка вампиров будет спать в эти годы?
– зло заметил Латэ, но тут же горестно и как-то безнадежно вздохнул.
– Мира дала тебе большую силу, но она же - и твоя наибольшая слабость. Нельзя показывать эту слабость ни Красу, ни Дэви! Но я сам виноват, что позволил вам сблизиться... Теперь излечить тебя от твоей мании я бессилен, а удерживать безумного - будет только хуже.