Серебром и солнцем

– А что ещё ты можешь предложить?

– А если она очнётся и набросится на тебя?

Карл отрицательно мотнул головой.

– Мира не набросится. Но, если волнуешься… Вот: возьми воду из Источника, – он достал пузырёк из саквояжа. – Свежая. Брызни на вампиршу, это отвлечёт её.

– Лучше я возьму арбалет…

– Хватит! – взорвался он. – Один раз вы её почти убили! Если арбалет, то только для сетей. Никаких стрел, кинжалов и мечей! Я хочу вернуть Миру, а не убить.

– Ладно, - Диана отступила. – Тогда я схожу за арбалетом и сетями.

– Он не понадобится, вот увидишь.

Охотница ушла, а Карл обернулся к Мире. Когда он был здесь с группой, он старался максимально отстраниться от того, что перед ним в жалком и беспомощном состоянии лежит его любимая «мышка». Хотя странная болезнь Миры глубоко, больно поразила его. Она вовсе не была сильна, эта бессмертная - он и раньше чувствовал это, а теперь увидел воочию. Да, она была значительно слабее любой смертной: carere morte и не пытаются цепляться за жизнь. Перед лицом смертельной угрозы они ищут спасения в Бездне, и Она пожирает их разум. Как страшно видеть её такой – безмолвной, неподвижной, как страшно слышать вновь и вновь от сведущих людей, что она «никогда не очнётся»! Её письма, расчетливое изящество равнодушных, ровных, округлых, как жемчуг на нитке, фраз, её мягкий и колкий юмор снежной королевы, и в то же время беззащитность и слабость одинокой женщины, читающаяся в многоточиях и грустно сползающих вниз окончаниях слов… Неужели он потерял это навсегда?! Как спасти Миру? Как вызволить её из ледяного плена? Как протянуть ей нить, заставить взять эту нить, выводящую к свету? Вампирша лежала неподвижно, как статуя. Красивое, бледное лицо было чужим, сомкнутые губы хранили тайну, вечную как мир. Он склонился над ней, попытался согреть побелевшие губы Миры своим дыханием.

– Что же ты, Крылатая!
– шёпотом поругивал он её. – Не рассчитала силы! Как это глупо и благородно: подавлять голод, пока не провалишься в пустоту! Или ты думала, они протянут тебе руку? Бедная Мира!

«Сам виноват!
– тут же напустился он на себя. – Нужно было оставить Либитину на Доминика с Селестой и мчаться сюда!»

На самом деле это не помогло бы: Диана отправила письмо Миры только через неделю после того, как с вампиршей приключилась загадочная «ледяная болезнь». Но Карл не останавливался. Ему нужно было выместить на ком-то свою злость.

«Самоуверенный и жадный до власти глупец! – обругал он себя. – Прав был Нефандус: увлёкся ничтожной войной, легчайшим из испытаний, и чуть не погубил конечную и такую желанную цель всех своих войн: её, Миру!

Исцелённую…»

От холода, распространяющегося из сердца вампирши, у него перехватывало дыхание, и Карл отступил от постели. Неслышно появилась Диана с большим арбалетом.

– Ну, ладно, - снова сказала она. – Что мне делать?

Карл объяснил ей, в чём заключается метод, предложенный Тони. Диана кивала и задавала правильные умные вопросы, показав себя понятливой и довольно сведущей в практической медицине. Успокоенный, охотник передал ей приспособление для переливания крови. Пока Диана готовила иглы и смачивала платок в виски, чтобы протереть место вкола иглы, Карл снял сюртук и расстегнул манжет правого рукава рубашки. Потом он медленно закатал его до локтя, всё поглядывая на Миру. Вампирша была по-прежнему неподвижна, ресницы-сосульки и не дрогнули. Где она сейчас? Стонет от боли внутри этой ледяной скорлупы? Или её души здесь уже нет, она поглощена разросшейся частицей Бездны?

Карл не питал иллюзий и соврал Диане: Мира могла посчитать охотника добычей и наброситься. Главное, распознать, Мира ли будет перед ним, или уже чужая carere morte, ведомая лишь проклятием. Он надеялся, что почувствует это, что его защита даст сигнал и отбросит безумную вампиршу. О том, что будет после, Карл старался не задумываться. Если прежней мышки действительно нет, если Миру поглотило проклятие… - нет, нет, оставить эти мысли!

«Пока моя защита цела и надежда Миры жива, её можно вернуть», - подбодрил он себя, и стало немного легче дышать в промороженной комнате.

В конце концов, всё получилось. Живая человеческая кровь из его артерии на предплечье начала поступать в ледяное сердце вампирши. Диана занималась прибором, перекачивающим кровь, а Карл прислонился к стене рядом с кроватью. Он глядел на лицо Миры, теперь повернутое к нему в профиль, и ждал, когда же иней слезами закапает с длинных ресниц вампирши.

– Это напоминает одну историю… - Диана хмурилась. – Ты слышал легенду об Охотнике и Майе?

– Нет.

– Майя была вампиршей. Она и Охотник, – кто-то говорит, он был из Гесси, другие – из Диосов, - полюбили друг друга. Её любовь дала ему сильную защиту от вампиров, прямо как у тебя. Их встречи «на перекрёстке дня и ночи» были краткими: слишком многое их разделяло. Но всё же они любили… Охотник оставил рейды и стал неплохим целителем новообращённых. Она перестала убивать и уничтожила всех детей своего проклятия, чтобы они не убивали также. Но кончилось всё плохо. Ты меня слушаешь?

– Да, - немного помедлив, ответил Карл. Он уже чувствовал слабость. Кожа побледнела, а крайне болезненное поначалу место инъекции замёрзло, стало нечувствительным. Он боялся, что вот-вот начнётся головокружение и ему придётся сесть, а то и лечь. А Мира не менялась: всё так же холодна и неподвижна. Его кровь не оказывала на неё никакого действия!

– Майя сильно пострадала в стычке с орденом, и Охотник решил напоить её своей кровью. Но вампирша не смогла справиться с проклятием. Охотник же не сумел или не захотел поставить перед ней щит. Она убила его.

– Не надо меня стращать, - он обнаружил, что и голос ослабел. Перед глазами замелькали чёрные мухи. Но волна холода, шедшая от вампирши, задрожала и начала проседать, рассеиваться. Наконец-то переливание действует!

– Не буду. У этой легенды разнятся концовки. Есть и хорошая: выпив крови Охотника, Майя очнулась исцелённой. И он тоже остался жив. И они жили долго и счастливо…

– С этой концовки следовало начинать!
– Карл улыбнулся, глядя на остренький профиль «мышки», на золотистые локоны, разметавшиеся по подушке… но страх сейчас же ледяными пальцами сжал виски:

«Процесс пробуждения едва начался. Сколько же нужно будет крови, чтобы его завершить?!»

– Тебе плохо? – Диана оставила прибор для переливания, с тревогой поглядела на него. – Приляг на кровать. Знаешь, кажется, в комнате уже не так холодно.

– Да. Я же говорил: Мире нужна была просто живая кровь, - комната заплясала перед глазами, и Карл сдался, опустился на кровать рядом с Мирой.

– Только не замерзай!
– Диана закрыла окно и, подбежав, снова быстро проверила его пульс. – Знаешь что, Карл, пора это прекращать! Сердце уже не справляется.

– Я нормально себя чувствую.

– Давай я заменю тебя!

– Тони сказал, Мире может стать хуже. Твоя и моя кровь смешается и сгустится, слабое сердце раненой вампирши не сможет перекачивать её. Нужна всего одна… жертва, - тише закончил он.

– Тогда ещё минута, и я вынимаю иглу, - безапелляционно сказала Диана.

Мысли Карла были ясными и равнодушными. Он неожиданно быстро приблизился к смерти, так что не успел толком испугаться: миг страха ушёл, и стало всё равно. Если так надо, чтобы Мира жила – пусть. Что его цель, его жизнь – без неё? Лишь обескровленный призрак, за которым следуешь уже бездумно, безвольно. Как машина по рельсам...

«Если бросится на меня – опущу щит, как тот Охотник…» - решил он.

Пришло ощущение тепла – обман чувств или реальность? Карл дотронулся до руки вампирши, и это прикосновение не обожгло холодом. Получается! Надо продолжать.

– Диана, ты помнишь, что я говорил про отряд? В случае моей внезапной смерти вас возглавят…

– Доминик Гесси и Родерик Бовенс. Помню. Так, знаешь что… Хватит! – Диана нелюбезно выдернула иглу из его запястья. – Зажми место пункции. Вот так. Отдыхай.

– Мы ещё не завершили… - слабо запротестовал он.