Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940
Шрифт:
В обзоре 25 апреля Ольденбург пишет что на севере Китае с подозрением отнеслись к образованию Чан Кайши собственного, третьего правительства. В качестве условий союза против коммунистов Чан Кайши требовал соблюдения социалистической идеологии гоминьдана, непременной демократизации Китая. Правые исключали такой вариант, означавший бы переход на сторону красных.
За подписью Русский в «Возрождении» печаталось письмо из Болгарии о положении русских рабочих, но автор регулярных корреспонденций из этой страны точно не Ольденбург.
2 мая 1927 г. С.С. Ольденбург писал о фальсификациях при референдуме, устроенных республиканской военной диктатурой в Греции. Эти злоупотребления воодушевили монархистов, требовавших реставрацию и настаивавших на преобладании в народе антидемократических настроений. Относительно Венгрии Ольденбург писал, что другие альтернативы
Для Союза Объединённых Монархистов С.С. Ольденбург 4 мая читал доклад «Мюнхенский бунт 9 ноября 1923 года». Вскоре после этого в «Возрождении» выходила не подписанная передовая статья, направленная против “фантастических” взглядов Хитлера и его путча, угрожавшего существованию Германию и способного привести к победе коммунистов. Только через две недели появился газетный отчёт Лоллия Львова, упоминавшего, что С.С. Ольденбург обвинял Хитлера в ложной оценке «совокупности обстоятельств», пересказал его краткую биографию и «сумбурную» программу НСДАП, направленную против германских династий, католичества и капитализма. Временная популярность нацизма вызвана разочарованием в демократии. Немецкие военные и монархисты, победившие Хитлера в Мюнхене, показали государственную мудрость и чувство «реальной политики» (такие характеристики С.С. Ольденбург многократно высказывал в печати).
В обзоре 9 мая С.С. Ольденбург высмеял главного представителя большевиков в Китае, Бородина, который «себя сравнивает… с Байроном, сражавшимся в Греции». С удовлетворением отмечено, что Чан Кайши пока не сумел переманить на свою сторону союзников Чан-Цзо-Лина.
Эмигрантские газеты регулярно писали про «необычайное подхалимство С.Ф. Ольденбурга». Новый повод дало письмо академика в газету «Известия», где он уведомлял о принадлежности статьи в сборнике начала 1925 г. в честь П.Б. Струве, его сыну, «покинувшему Советский Союз и являющемуся одним из ближайших сотрудников Струве», в то время как его собственная работа «тесно связана с новым советским правительством и открыто протекает на глазах у всех» [«Академик Ольденбург отрёкся от своего сына» // «Сегодня» (Рига), 1927, 10 мая, с.2].
«В академических кругах Петербурга держится упорный слух, что своим публичным отречением от своего сына, академик С. Ольденбург подготовляет свою кандидатуру в комиссары народного просвещения на место Луначарского» [«Карьера С. Ольденбурга» // «Слово» (Рига), 1927, 28 мая].
Зарубежные издания проявили явное предубеждение, хотя в письме С.Ф. Ольденбург главным образом объясняет тем кто не знает о существовании его сына, чтобы их не смешивали. Однако, сам тон письма, возмущение С.Ф. Ольденбурга, что ему в 1926 г. приписали в советской печати участие в упомянутом сборнике, можно посчитать за отречение.
16 мая настал черёд С.С. Ольденбурга написать про дело Аркоса в Лондоне – скандальный обыск представительства советского кооперативного союза. Лейбористы при этом встали на сторону большевиков, Либеральная партия заняла выжидательную позицию. В Германии без всяких беспорядков прошли крупные уличные демонстрации и съезд монархического Стального Шлема.
Через неделю С.С. Ольденбург, сообщая о продлении в Германии закона о защите республики ещё на 2 года, с явным сочувствием привёл позицию графа Вестпарпа, председателя Немецкой национальной народной партии, что голосование националистов за продление «открывает путь к пересмотру закона в будущем, и что принципиальное отрицательное отношение со стороны националистов остаётся неизменным». Граф Куно Вестарп, бывший участник монархического путча Каппа, в дальнейшем будет подозреваться нацистами в причастности к заговору Штауффенберга, а в 1945 г. в 80-летнем возрасте арестован большевиками при оккупации Германии.
В мае 1927 г. Ольденбург и Ильин обменялись письмами, в которых оба изъявили готовность сделать заявление, что будут сотрудничать в «Возрождении» только при редакторстве П.Б. Струве, устранения которого желал А.О. Гукасов. Ильин сосредоточился на работе над своим журналом «Русский
Колокол». Разногласия в редакции привели к тому что вторая годовщина газеты в отличие от остальных, не отмечалась.30 мая С.С. Ольденбург продолжил освещать обострение англо-советских отношений. В следующем обзоре упоминаются временные успехи Либеральной партии, постепенно уступающей своё место в двухпартийной системе лейбористам.
Конфликт с СССР отразился на положении консула Томаса Престона в Ленинграде. Рыков привёл фотокопию письма Т. Престона: «мои русские птицы, которых я посылаю для такого рода поручений, подвергаются серьёзной опасности, что ГПУ их повесит или четвертует за шпионаж». Рыков воспользовался этим для преувеличенных заявлений о неограниченном числе английских шпионов в СССР. По мнению автора не подписанной заметки в «Возрождении», Т. Престон собирал достоверные и потому запрещённые сведения об экономическом положении большевиков.
8 июня 1927 г. печаталась заметка «Русские в Болгарии – не “иностранцы”» снова с пометкой «нам пишут из Софии» и подписью Русский. Надо отметить что в рубрике «нам пишут» как правило помещались полуанонимные письма постоянных сотрудников из Лондона (Е. Саблин), Праги (С. Варшавский) и т.п. Следовательно, это совпадение псевдонимов, а не Ольденбург.
В связи с убийством П.Л. Войкова П.Б. Струве справедливо написал о политической нецелесообразности террористических актов со стороны белоэмигрантов (есть основания считать, что руками Б. Коверды действовали британские агенты, оказывая давление на СССР). «Возрождение» при этом ссылалось на ложную версию следователя Н.А. Соколова, будто предоставленная П.Л. Войковым серная кислота использовалась для уничтожения тел Царской Семьи. В действительности кислота не пригодна для таких целей. О применении в таких случаях преступниками извести, а не кислоты, есть, например, упоминания в кн.: Jack Rosewood «Patrick Kearney: The True Story of The Freeway Killer», 2016.
Кислота использовалась для обезображения лиц и тел Царской Семьи и слуг, а не их уничтожения.
Совершенно не понятно, на каких основаниях историки упорно продолжают писать: «факт выдачи кислоты, естественно [?], приводил к мысли о том, что она могла использоваться именно для уничтожения тел» [Е.В. Пчелов «Цареубийство 1918 года: источники, вопросы, версии» М.: РГГУ, 2020, с.97].
Примеры использования кислоты в таких целях никогда не приводятся. Н.А. Соколов, утверждая о сожжении и уничтожении тел, опирался на дезинформацию из советской печати. Вволю навоевавшись с каббалистическими надписями и давно устаревшими версиями об увезённых головах, Е.В. Пчелов мало продвинулся в наиболее существенных вопросах выяснения хода организации злодеяния. Начисто проигнорировав основные факты о порядке и смысле назначения вместе с Юровским латышской команды убийц Царской Семьи, историк остался вдалеке от выяснения того, когда и как в действительности было принято решение о совершении злодеяния, ошибочно сдвигая время вплотную к убийству. Однако, в книге Е.В. Пчелова есть и потенциально полезные свидетельства об единоличной и главенствующей роли Я. Свердлова: «Тов. Свердлов решил вопрос без формального народного суда, предложив расстрелять Романова в Екатеринбурге» (однако, статья известного вруна П.М. Быкова 1949 г., очень поздно написана и не даёт убедительных пояснений об источнике его сведений).
Не без оснований доверяя записке Юровского насчёт получения 3 (16) июля 1918 г. телеграммы на условном языке из Перми, с приказом об убийстве, Е.В. Пчелов не понимает самого очевидного и задаётся вопросом: «Если Юровский говорит правду, то зачем нужно было посылать санкцию через Пермь?». За исключением версии в ранних и потому чрезвычайно ценных мемуарах Ф. Маккаллага, составленных независимо от записки Юровского, текст этого условного приказа остаётся не известен. Несомненно, что Свердлов, разработав с Голощёкиным в Москве к началу июля по н.ст. план совершения злодеяния, стремился к тому чтобы ответственность за чудовищное преступление ни в коем случае не падала на него и высшее партийное руководство. Такова вся будущая дезинформационная стратегия большевиков. Понятно что при расследовании злодеяния под подозрение подпали бы все телеграммы из Москвы в ключевой день, даже на условном языке. Но присылка приказа из Перми давала двойную, полную перестраховку, такую телеграмму уже никак нельзя было связать со Свердловым.