Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940

Довольно смелым является предположение Е.В. Пчелова что важнейший для истории злодеяния обрыв связи Екатеринбурга с Москвой на 16 июля выдуман красными. Такое предполагаемое поведение соответствует тактике, наблюдаемой насчёт связи через Пермь. Однако историк не предъявил доказательств в пользу своей версии. Ответ из Петрограда в Москву: «Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом. Зиновьев» Е.В. Пчелов ошибочно считает доказательством прямой связи. Но Г. Зиновьев не знает об обрыве, не упомянутом в телеграмме Голощёкина и Сафарова. Слова Зиновьева не могут ни о чём таком свидетельствовать.

Подавляющее число надёжных свидетельств всё же подтверждают разрыв связи 16 июля. О нём пишет и Ф. Маккаллаг. Но даже если такова была распространяемая красными ложь, которой поверили встретившиеся с ней мемуаристы, вынужденный характер носит обращение в Петроград, или это такое же сознательное прикрытие, как и Пермь, смысла телеграммы Голощёкина и Сафарова это не меняет: «Свердлову [!] копия Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите [в] Москву что условленного с Филипповым [Голощёкиным] суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательства. Ждать не можем. Если ваши мнения противоположны сейчас же вне всякой очереди сообщите».

Напрасно следуя за Э. Радзинским, Е.В. Пчелов считает будто суд это расстрел на условном языке. Трудно согласиться с таким прочтением, когда есть более убедительные. Условный язык по Ф. Маккаллагу такого типа: «отвечают своими головами за безопасность Царя» (мемуарист не дословно приводит телеграмму, а пересказывает общий смысл, поэтому и сам Царь в телеграмме явно был заменён иным условным обозначением). Упоминание суда вовсе не является окончательным запросом на совершение убийства, а ещё одно дезинформационное прикрытие.

Существовала предварительная договорённость о распорядке совершения злодеяния, в которую входила и такая телеграмма с текстом про суд, которую потом можно было бы использовать в качестве алиби. Любой преступник стремится замести следы, а не подставить себя. Это непосредственная, сознательная имитация того, что суд в принципе планировался, но помешало приближение белогвардейских войск. Для этой версии очень подходит и предположение (пока не доказанное) о мнимом разрыве связи с Москвой, работающем на снятие всяких обвинений в адрес Свердлова и на представление о самостоятельности красных в Екатеринбурге.

Окончательное решение, как считает Е.В. Пчелов, принято в 16 ч. 3 (16) июля, когда телеграмму Ленина в Данию «бывший царь жив» вернули с телеграфа, тоже по причине отсутствия связи. Историк и здесь следует логике отрицания официальных советских данных, считая что в действительности в нужный момент работала телеграфная связь и с заграницей. При кажущейся убедительности версии о лжи, сомнительности столь выгодных коммунистическим преступникам совпадений, отсутствует серьёзное обоснование невозможности возникновения таких проблем с телеграфом. Было бы куда лучше, займись историк этой проблемой, а не каббалистическими знаками и отрезанными головами, на которых либералы-филосемиты так помешались.

Имея возможность сделать прорыв в правильном направлении, Е.В. Пчелов упускает её и с каждым шагом уходит всё дальше от основных фактов и логики момента появления в Ипатьевском Доме команды латышей-убийц к 25 июня (9 июля) по дневнику Царя и смены коменданта 21 июня (5 июля). По другим воспоминаниям, Юровский и латыши появились одновременно. Решение об убийстве естественно отодвигать ещё глубже этих дат, т.к. смене караула должно было предшествовать принятие ключевого решения о порядке организации злодеяния.

Но ничего подобного в книге «Цареубийство 1918 года» нет. «Голощёкин ждал реакции и после полуночи», - совершенно напрасно и поразительно абсурдно Евгений Пчелов верит, будто уже посланное через Пермь решение об убийстве зачем-то (?) могло быть отменено на протяжении 16 июля. Такой вопрос в реальности не ставился. Смена старой охраны Авдеева из не подходящих для убийства русских рабочих на Юровского и латышей уже означала приговор всей Царской Семье. Оставалось только обставить спектакль, будто решение принято в последний момент и прямо на Урале.

Приоритет достоверности следует отдавать самой ранней и не предназначенной для печати записке Юровского, которая говорит об однозначном и окончательном приказе об убийстве в телеграмме из Перми. Это значит что никаких ожиданий отмены приказа быть не могло и никакого запроса об отмене убийства тоже. Была только сознательная фикция во всех официальных объявлениях о внезапной причине в наступлении белогвардейцев, для демонстрации принятия решений на Урале Голощёкиным, а не в Москве Свердловым.

Ключевым фактом является пермская телеграмма на условном языке. Всё что посылалось из Екатеринбурга без шифра имело заведомо ложный характер для сокрытия тайны порядка предварительной договорённости о злодеянии и секрета об убийстве всей Царской Семьи, а не одного Императора Николая II. Здесь вновь проявляется заблуждение Е.В. Пчелова, когда он пишет: «Голощёкин, по-видимому, договорился с Лениным и Свердловым о том, что если в Екатеринбурге сложится критическая ситуация, то местные власти могут расстрелять Николая II (а возможно и всю семью)».

Е.В. Пчелов ошибочно цепляется за пропагандистское объяснение злодеяния опасностью захвата Екатеринбурга контрреволюционерами, которое столь же явно лживо как и сопутствующие заявления об убийстве одного Императора. На самом деле злодеяние планировалось только под предлогом этой “критической ситуации” и с заведомым убийством всей Царской Семьи. Никакого иного плана не существовало. Телеграмма на условном языке 16 июля только подтвердила приказ о злодеянии, отданный Свердловым значительно раньше этого дня.

Н.Е. Марков читал книгу Ф. Маккаллага «Узник красных» и в 1930 г. заслуженно хвалебно отзывался о ней: «одно из самых интересных и ярких повествований» [Н.Е. Марков «Думские речи. Войны тёмных сил» М.: Институт русской цивилизации, 2011, с.510].

Насколько мне удалось проверить в «Сравнительных характеристиках версий», сведения Ф. Маккаллага о Екатеринбургском злодеянии 1918 г. оказываются одними из самых важных для расследования убийства.

12 июня 1927 г. С.С. Ольденбург опубликовал за подписью С.О. небольшую заметку «Роль Войкова в Екатеринбурге. Историческая справка», составленную главным образом на основании замалчиваемого или ругаемого либералами расследования М.К. Дитерихса. К его утверждениям Ольденбург даёт справедливую поправку: «М.К. Дитерихс в своей книге ошибочно предполагает, что Войков был еврей».