Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Его отнесли в сарай и положили на койку. Потом Нелли прогнала бармена и уборщика и подошла к Чарльзу.
– Тот парень мертв, бугаёк, – сказала она, пристально глядя на него.
Чарльз промолчал.
– Ты можешь остаться здесь, пока ноге не станет легче, но я говорю тебе сразу: ты уволен. Знаю, тебе пришлось защищаться, но зачем было его калечить до смерти? Теперь пойдут разговоры. Такой крутой нрав, как у тебя, вреден для коммерции. Мне жаль.
Словно застыв, он смотрел, как она повернулась и пошла к двери. Да и черт с ней, он просто защищался…
Нет. Это была ложь. Солдатка Нелл права. Хватило
Кто-то постучал. Чарльз отвел ладонь от глаз.
Дверь сарайчика открылась, и на фоне угасающего света августовского дня обозначился силуэт того бородатого незнакомца, с иглами дикобраза на штанах.
– Гриффенштайн, – представился он.
– Я помню. Генри-немец.
– Ох и трудно же было вас найти! Как нога?
– Болит. Думаю, какое-то время буду не в форме.
– Жаль это слышать. Я проскакал сотню миль. От самого Хейса.
– Зачем?
– Чтобы нанять вас. – Гриффенштайн придвинул старый ящик и сел возле койки. – Шайенны совсем озверели, кавалерия сейчас только и делает, что за ними гоняется, поэтому Шеридан решил пойти в наступление. Он приказал одному из своих помощников, полковнику Сэнди Форсайту, нанять пятьдесят опытных жителей Равнин, вооружить их и убивать всех индейцев, каких они только встретят по пути. Я сказал ему, что лучше вас никого не найти. О вас до сих пор говорят в Десятом кавалерийском.
– О том, как меня вышибли? – мрачно откликнулся Чарльз.
– Нет, сэр. О том, что вы сделали из простых цветных парней с городских окраин лучших кавалеристов во всей армии. Даже ваш бывший взвод все называют не взводом Барнса, а взводом Мэйна, по вашему настоящему имени, а старик этому только рад.
– Ну и ладно. – Чарльз схватился за ноющую ногу. – Слушайте, дайте-ка руку. Я знаю, что могу встать.
Он действительно встал, но тут же пошатнулся и осел на койку.
– Черт! Приехали бы вы на день раньше, Гриффенштайн!
– Хотелось бы. Ну ничего, подождем. Учитывая то, как краснокожие распоясались, у вас еще есть время. Присоединитесь к нам, когда сможете.
– Не сомневайтесь, – кивнул Чарльз.
– Как мне вас найти?
– Дайте телеграмму бригадному генералу Джеку Дункану. Он служит казначеем в форте Ливенворт.
– Родственник ваш?
– Тесть, – слегка приврал Чарльз.
– Я и не знал, что вы женаты.
– Уже нет. Она умерла.
«А чувства другой единственной женщины, которую ты смог полюбить, ты убил сам, оставив только пепелище», – подумал он.
– Искренне сочувствую вам… – пробормотал бородач. – Поверьте.
Чарльз лишь коротко кивнул в ответ.
Они пожали друг другу руки. Генри Гриффенштайн коротко приложил пальцы к шляпе и ушел, оставив Чарльза наедине с его тоской и отчаянием. Вскоре, когда стемнело, он снова потянулся к полупустой бутылке, лежавшей под кроватью.
Заведение Нелли Слингерленд терпело убытки. И все из-за той стрельбы. Все семь дней, что Чарльз отлеживался в своем сарайчике, в салун почти никто не приходил. На седьмой день явился вновь превратившийся в шерифа бакалейщик и сообщил, что по заявлениям свидетелей Чарльз признан невиновным, так
как был вынужден защищаться.Все еще прихрамывая, Чарльз уложил свои скудные пожитки. Нелли прощаться с ним не захотела, зато прислала с барменом десять долларов, которыми Чарльз воспользовался, чтобы забрать Дьявола из платной конюшни в более приличной части города.
В сумерках он выехал из Абилина и поскакал на восток.
Глава 45
Когда Уилла в третий раз заплакала и забыла свою реплику, Сэм Трамп заявил:
– Леди и джентльмены, перерыв десять минут.
Он увел ее к заваленному подушками помосту, который на репетиции изображал кровать, и усадил на край, оставив чернильные пятна на рукаве ее желтого платья. Из-за безумной сентябрьской жары его черный грим на руках и лице потек и смазался.
– Дорогая, в чем дело?
Но он сам знал ответ. Она выглядела измученной; небрежно заколотые серебристые волосы потускнели, утратив свой блеск. Трамп сел рядом; его черное трико и туника были насквозь мокры от пота. Белая хризантема, как обычно приколотая над сердцем, увяла. Просперо сразу прыгнул ему на колени и замурлыкал.
– Это из-за погоды? – спросил Трамп, не дождавшись ответа. – Ничего, скоро жара спадет.
– Погода тут ни при чем. Я не могу сосредоточиться на роли. – Уилла коснулась его руки. – Ты можешь отменить репетиции на такое время, чтобы я снова съездила в Ливенворт?
– Ты была там месяц назад.
– Но этому несчастному ребенку нужен еще кто-то, кроме экономки! Генерал уезжает иногда на целую неделю. Гус растет как сирота.
Сэм погладил блестящую кошачью спинку. Нужно было срочно выводить Уиллу из ее нынешнего состояния. Ее уныние росло день ото дня, делая игру девушки вялой и безжизненной. Он собрался с духом и спросил:
– Милая моя девочка, а тебя действительно беспокоит этот малыш или все-таки его отец?
Уилла покосилась на него:
– Я не знаю, где сейчас его отец. Да и не хочу знать.
– О, ну конечно. «Пьет воздух, свет хамелеон, славу и любовь – поэт» [135] . Так говорил мистер Шелли, и то же можно сказать об актерах. Только вот для тебя сейчас, похоже, важна только одна половина.
– Не мучь меня, Сэм! Просто скажи, что разрешишь Грейс подменить меня на несколько вечеров. Я смогу лучше сыграть Дездемону, если буду знать, что с Гусом все в порядке.
135
Перси Биши Шелли. Увещание. Перевод В. Меркурьевой.
– Сейчас не время отменять репетиции. У меня предчувствие, что наша новая постановка произведет настоящий фурор. Я уже разослал телеграммы нескольким нью-йоркским импресарио и пригласил их приехать…
– О, Бога ради, Сэм! – воскликнула Уилла, и по ее лицу скользнула несвойственная ей враждебность. – Ты прекрасно знаешь, что все эти триумфы существуют только в твоем воображении. Мы как были провинциальными актерами, так ими и умрем.
Трамп встал. Кот, падая, впился когтями в его хламиду, оставив на ней длинную прореху. С видом оскорбленного самолюбия Трамп уставился на свою партнершу. Ее голубые глаза наполнились слезами.