Северские земли

Как уже говорилось, до недавнего времени история обеих миров совпадала вплоть до персоналий. В частности, здесь тоже был правитель Великого княжества Литовского Витовт, которого русские летописи уважительно именовали «Витовт Кейстутьевич».

На закате своей жизни этот великий государственный деятель, сделавший из маленькой Литвы одну из крупнейших стран Европы, желал только одного - разорвать унию с Польшей. Поляки, как известно, женили на своей королеве литовского князя Ягайлу, двоюродного брата Витовта, который стал польским королём Владиславом Вторым и основателем династии Ягеллонов.

Витовту же, унаследовавшему после женитьбы брата Великое княжество Литовское, в большинстве своём населённое русскими людьми, это объединение было как кость в горле. Дожив до мафусаиловых лет, всё, что хотел этот старец – отделиться от поляков и сделать Литву самостоятельным государством. Для этого он и «взял в разработку» императора Священной Римской империи Сигизмунда.

Империя переживала не лучшие времена, и император едва-едва успевал отбиваться от врагов как внешних – турок, так и внутренних — восставших в Чехии гуситов. Когда император попытался заручиться поддержкой поляков и обратился к Ягайло, тот в помощи отказал, заявив, что без Витовта он подобные дела решать не может. Сигизмунд сделал надлежащие выводы: «Вижу, что король Владислав — человек простоватый и во всём подчиняется влиянию Витовта, так мне нужно привязать к себе прежде всего литовского князя, чтоб посредством его овладеть и Ягайлом».

Началась активная переписка между Сигизмундом и Витовтом, в результате которой литовскому властителю удалось зазвать императора в гости. Это был, пожалуй, час его высшего торжества: 1429 год, в тогда литовский, а ныне западно-украинский Луцк едут властители трёх великих держав – Сигизмунд, Ягайло и Витовт.

Там-то, в Луцке, Сигизмунд и сделал Витовту предложение, которого тот так ждал – предложил признать Витовта независимым королём Литвы и Руси, и лично отправить ему корону для венчания на царство. Более того – Сигизмунд вместе с Витовтом надавили на Ягайлу, и тот дал на это своё согласие. Это означало полную и окончательную победу литовского властителя. Уже неважно, что у него нет сыновей – престол можно оставить племяннику, брату – кому угодно. Литва независима, корону Священной Римской империи оспорить не посмеет никто.

Когда о заключении соглашения прознали поляки, сказать, что они были в бешенстве – это не сказать ничего. Они рвали и метали – Литва уплывала.

В общем, польская делегация покинула луцкий съезд, шибанув на прощание дверью - прелаты и паны собрались и уехали в тот же день, а Ягайло, которого сразу же заставили отречься от своего согласия, убежал за ними в ночь.

Началась «борьба за корону». Сперва решили попробовать уговорить Витовта. Посланный ходоком главный обличитель сепаратистов, епископ краковский Збигнев Олесницкий, попытался сыграть на гордости литовца: «Знай, — нашёптывал он, — что корона королевская скорее уменьшит твоё величие, чем возвысит: между князьями ты первый, а между королями будешь последний. Что за честь в преклонных летах окружить голову небольшим количеством золота и дорогих камней, а целые народы окружить ужасами кровопролитных войн?».

Но тёртый дипломат Витовт на такие детские подначки не вёлся, и отговаривался тем, что короны он никогда не просил, хотя император давно ему её предлагал, а когда и брат Ягайло присоединился к уговорам, он, уступая мольбам брата, согласился в присутствии всех, а изменить своему слову никак не может, ибо противно то рыцарской чести.

Потерпевший фиаско епископ отъехал обратно в земли Короны, но вскоре вернулся с новым, неслыханным предложением – чёрт с тобой, забирай польскую корону, будешь королём Польши и Литвы.

Но Витовта заботило другое. Похоже, и впрямь ему уже нужна была даже не власть, а лишь залог независимости Литвы. Он отказался и от этого более чем щедрого дара, заявив, что считает гнусным делом отбирать корону у брата, и добавил, что сам больше и пальцем не шевельнёт, чтобы получить корону, но если её пришлют, то принять не откажется – нельзя оскорблять императора.

Поляки, естественно, общением с Витовтом не ограничились. Была заслана делегация к Папе Римскому, которому популярно объяснили, чем грозит отторжение Литвы, подавляющее большинство населения которой составляют православные и язычники, от католического мира. Реакция была незамедлительной – императору был послан запрет посылать корону в Литву, а Витовту — запрет принимать её.

Витовт же немедленно заявил, что поляки опорочили его перед папой, наврав тому с три короба, поэтому это письмо не считается. Сигизмунд с удовольствием присоединился к мнению подельника.

Меж тем приближался назначенный день коронации — праздник Успения богородицы, но так как посланцы Сигизмунда к этому дню не успевали, то торжество было перенесено на Рождество богородицы, и приглашены практически все окрестные властители. Главный переговорщик епископ Олесницкий сновал туда-сюда челноком, но спевшаяся парочка Витовт-Сигизмунд держалась твёрдо.

Казалось – дело сделано. Ещё несколько дней, и цель жизни Витовта будет достигнута. Старик даже привёл своих бояр к присяге, обязав их, в числе прочего, служить ему даже против короля и королевства Польского.

Начали съезжаться приглашённые на коронацию гости. Здесь был весь тогдашний бомонд. С востока прибыли главы Тверского и Рязанского княжеств. Конечно же, приехал с маменькой и внучек Васенька, великий князь Московский. Были знатнейшие роды Литвы — Одоевские, Мазовские.. Да кого там только не было — Великий Магистр Прусский, ландмаршал Ливонский, послы императора Византии, хан Перекопской Орды, изгнанный Господарь Валахии Илия, митрополит Киевский и всея Руси Фотий, и прочая-прочая… Гуляли по-царски.

Вот только поляки на этот пир духа не приехали. Они встали накрепко – никогда и не при каких обстоятельствах Витовт не должен получить корону. Борцы «с сепарами» решились на крайний шаг – вдоль всей границы были отправлены многочисленные сторожевые отряды, чтобы не пропустить Сигизмундовых послов в Литву.

И не прогадали. Вскоре на границе с Саксонией и Пруссией схвачены были двое императорских послов — Чигала и Рот, вёзшие Витовту известие, что корона уже отправлена, и грамоты, подтверждающие его право на королевский титул. Вторая часть делегации, более знатная и многочисленная, должна была ехать с короной вслед за первой.

Но вельможи, возглавлявшие посольство, узнав о пленении своих коллег, поняли, что сквозь польские заградотряды им не прорваться. Подумав, они повернули назад.

Известие о том, что короны ему не дождаться, подкосило литовского старца.

Так бывает в жизни, всему положен свой предел, в том числе и человеческой стойкости. Держит человек удары, стоит, из немыслимых, казалось бы, ситуаций выкарабкивается, а потом – раз… И всё.

Кончились силы.

Сломался Витовт.

К чести старца надо сказать, что, хотя силы его слабели день ото дня, Витовт держался до конца и ещё пытался что-то изменить. В Литву наконец-то приехал Ягайло, не один, естественно, а под присмотром надёжного Олесницкого. Озадаченные гости, глядя на угасающего хозяина, начали разъезжаться. Император Сигизмунд прислал письмо, где предлагал венчаться короной, сделанной в Вильно, заверяя, что это не помешает Священной Римской империи признать Витовта королём.

Ухватившись за эту соломинку, литовский князь кинулся к Ягайле, требуя его согласия на коронацию. Но совсем уже расклеившийся старик только плакал, да кивал на Збигнева Олесницкого, дескать, я бы хоть сейчас, но без его согласия Сейм моё решение не признает.

Витовт взял в оборот поляка. Дипломатический политес полетел к чертям, разговор шёл без обиняков и ритуальных танцев. За согласие великий князь предложил епископу огромные деньги, «каких никто до сих пор не получал ещё в Литве», но гордый шляхтич отверг их без всякого колебания.