Шахматный порядок

Альбус и сам не ожидал, что мгновение спустя они столкнуться с Алексеем и Кэт, танцующими медленный танец. Кэтрин, казалось бы, была настолько счастлива, что не замечала окружающих. Они с русских словно пребывали в своем, отдаленном от других, мире. «Небесные» глаза Кэт нежно и весело смотрели на Алексея, словно спрашивая: «Думаешь, со мной уже всё ясно?» Золотов мягко вел партнёршу, осторожно сжимая тонкую талию. Кэт инстинктивно угадывала движения и изгибалась на поворотах.

— Впечатляет? — показал Ал другу, стараясь максимально сохранить бесстрастие.

— Да уж… — пробормотал Эрик, глядя на сливавшуюся в танце пару. — Подпоил он ее что ли?

— У Оффенбаха была об этом ария… — усмехнулся Альбус.

Какой обед нам подавали,

Каким вином там угощали.

Уж я его пила, пила

И до того теперь дошла,

Что просто готова, готова…

— А дальше? — рассмеялся Эрик.

— Но тсссс, об этом ни слова… — поднял брови Ал.

— В смысле? Поимеет он её что ли? — шепнул Нотт.

Фонтан вновь высыпал синие искры, растворившиеся в зале. Девочки радостно завизжали: с потолка посыпалось разноцветное конфетти. Эрик засмеялся. Ал поймал себя на мысли, что сейчас он не может думать ни о чем, кроме таинственного камня.

* * *

Добравшись до спальни далеко заполночь, Альбус рухнул на кровать. Нотт попробовал пошутить насчёт чардаша Малфоя, но, похоже, усталость взяла своё, и он счастливо уснул. Зато Альбус не мог заснуть: возбуждение оказалось сильнее усталости. Перед глазами снова и снова плыли сцены танцев Кэт с этим Золотовым, из-за которых на грудь словно ложился камень. Больше у него нет надежды. Нет шансов. Нет мечты.

Альбус вспомнил, как Кэт летела на Пегасе. Как они, маленькими, бегали на весенних каникулах в лесу. Как шли втроём по лесу. Больше они так не пойдут. Это была жизнь взаймы. Отец когда-то говорил, что есть такая книга «Жизнь взаймы». И вот она закончилась.

На душе было странное чувство: смесь сладости и горечи. Сладости при воспоминании об этом бале и танцах, море огней и том мире. Горечи, что у него больше нет надежды. Нигде и никогда. Он повернулся на спину. А что будет после жизни взаймы?

Отец, кажется, говорил. Будет другая книга. «Время жить и время умирать».

Время умирать… Ну, умирать, пожалуй, громко сказано, но жизнь… Смотреть на её счастье, не имея никакой надежды, ни единого шанса. Думать, что впереди нет ничего. Никогда и ничего. Да и если есть, нужно ли ему это? Нужен ли ему шанс от девушки, выбравшей не его?

«Жизнь взаймы окончена…- подумал Альбус. — Долги уплачены».

Он представил себе сцены их страсти. Вот он раздевает Кэт донага, и у неё на губах лукавая развратная улыбка. Он подхватывает на руки Кэт и сажает её нагой к себе на колени. Они целуются взасос. Сейчас он начнёт ей обладать. Альбус вдруг поймал себя на мысли, что увидеть такую гадкую сцену будет даже интересно. Любопытно, он посадит Кэт лицом к себе или от себя?

«Потому что она — шлюха», — спокойно сказал он себе и открыл глаза.

Это было похоже на отречение. Перед глазами поплыли сцены в купе, в лесу, где натравил на гриффиндорцев змей, перед каникулами у стола… Той Кэт больше нет. Есть шлюха, которой обладает тот русский или кто он там. Увидеть эти сцены интересно, пожалуй, но она уже другого сорта. В тот же мог словно игла пронзила ему мозг.

«Займись-ка делом, Эйспер», — прошептал холодный голос.

Альбус понял, что не уснёт. Он посмотрел на часы. Половина четвёртого. Идти в Запретную секцию, возможно, было поздновато, но после такого бала все спали, как убитые. Быстро одевшись, Ал накинул мантию невидимку и вышел в гостиную.

К удивлению Альбуса библиотечный холл жил своей жизнью. На диване сидел парень с девицей на коленях и смачно целовал ее: они, кажется, не могли оторваться друг от друга. Ал пригляделся: в полутьме было трудно что-то отчетливо разглядеть, однако в девице он узнал их старосту Вэлери Гэмп. Откинув волосы, она с наслаждением притянула к себе шею парня. Кем он был, Альбус не разглядел: не был виден даже цвет галстука. Быстро нырнув в конец холла, Ал осторожно открыл дверь заклинанием и тотчас чертыхнулся: дверь скрипнула. Впрочем, Гэмп, похоже это интересовало мало.

«Интересно, Забини тоже сейчас также лижется?» — ехидно подумал Альбус, наколдовывая по привычку шар, подающий сигнал тревоги у двери Запретной секции.

Внутри секции было как обычно темно, и Ал направил свечу совершать полет между стеллажами. Перед глазами снова поплыли сцены танцев Кэт, но юноша властно велел себе заткнуться. Ал уже хорошо знал структуру Запретной секции и быстро пошел к разделам, где могла лежать нужная ему книга. Посмотрев несколько фолиантов, он быстро нашел черный том, обитый кожей, на котором красовалась надпись «Магические артефакты». Посмотрев оглавление, он сразу нашел раздел «Дары смерти».

Бузинная палочка (Жезл смерти) принадлежала: Геллерту Гриндевальд, Альбусу Дамблдору, Драко Малфою, Гарри Поттеру, в настоящее время ее судьба не известна.

Воскрешающий камень принадлежал: семейству Гонтов, Волан-де-Морту, Альбусу Дамблдору и Гарри Поттеру, предположительно оставлена в Запретном лесу.

Мантия невидимости принадлежала: Гарри Поттеру, его отцу, деду, прадеду и так далее, передавалась из поколения в поколение в роду Поттеров.

Сердце застучало. Его мантия невидимка, выходит, была одним из трех Даров смерти? Если это было так, то ему оставалось получить два последних дара. Судьба Бузинной палочки пока терялась во мгле. Зато Воскрешающий камень, возможно, лежал прямо здесь, в Запретном лесу. От предчувствия такой находки словно кружилась голова. Бессмертие… Он, Лорд Эйспер, обретет настоящие бессмертие? Это было слишком невероятно, но казалось на редкость близким.

Поставив книгу на полку, Альбус осторожно пошёл в спальню. Было около шести — глухой час бесконечной зимней ночи. Подойдя к окну, он посмотрел на тихо падавший мокрый снег. Если ему удастся сделать правильные расчёты, то уже весной он сможет найти камень, а ближе к лету и заняться поисками Старшей Палочки.

«Лорд Эйспер — Мастер Смерти», . с восхищением подумал он. И от этого его отделяли всего несколько шагов.

Глава 32

Альбус и сам не заметил, как проснулся ближе к вечеру. Была половина пятого, и в спальне мерно спали только Малфой и Гойл. В этой, впрочем, не было ничего страшного: вся школа отсыпалась после бала с продолжением. Ал улыбнулся, вспомнив свое предутреннее открытие: новый год, видимо, принесет ему немало радости. Спустившись на ужин, он, механично, поискал глазами Кэт, а затем направился побродить по школе. Никого не было видно, кроме промелькнувших пары райвенкловок, которые настороженно посмотрели на Альбуса: слизеринец на верхних этажах школы был редкостью. Решив не искушать судьбу, Альбус отправился вниз, в подземелья.