Шаман-гора

— Пей, сестрёнка.

— Дай что-нибудь закушать, — менее решительно произнесла девушка.

Степан с готовностью протянул ей кусок вяленого мяса и рисовую лепёшку.

— А ты не смотри на неё, проклятую, — стал обучать он девушку правильному употреблению спирта. — Воздух из себя выдохни и всю её, гадость такую, зараз в один глоток выпей. А затем водичкой и запей да мясцом закушай. Сразу полегчает.

— Он тебя научит… Слушай его больше, — скорее из своей природной поперечности, чем от злого умысла не удержалась Катерина.

Пресекая лишнее внимание к своей персоне, Луиза решительно опрокинула в себя содержимое жестяной кружки да так и осталась сидеть с открытым ртом. Девушки, не ожидавшие от подруги такой прыти, смотрели на неё широко открытыми глазами.

— Ну что смотрите, задохнётся ведь девчонка, — не выдержал я. — Дайте ей воды.

Я, махнув рукой, подхватил девушку за плечи и поднёс к губам кружку с водой. Луиза сделала несколько судорожных глотков и, доверчиво прижавшись ко мне, закашлялась. Я дал ей ещё немного воды. Так в моих полуобъятиях она просидела несколько минут, затем, словно опомнившись, густо покраснела и одним рывком отодвинулась в сторону.

Наблюдавшие за этой сценой девушки деликатно потупили глаза.

«Наверное, теперь, как истинный джентльмен, я на ней обязан жениться, — подумал я, — или как там у них полагается?

А что? Прелестями её я уже любовался, на глазах у всех обнимался. Осталось только под венец».

— А что, братка, не выпить ли нам по одной с устатку? — нарушил затянувшееся молчание Степан. — И то ведь, такое дело свершили. Иным, разным-протчим, и пятерым не под силу.

— Ну вот, началось, — подбоченилась Катерина.

— Ты, Катерина, поимей уважение. Мы с Михаилом, вдвоём, самое главное мужщинское дело исполнили — своих сестёр от врага лютого оборонили, — напыщенно произнёс Степан.

— Пусть они, Катенька, выпьют, — подала голос Луиза. — А то ведь страшно подумать, что бы с нами сотворили эти изверги.

— Пускай выпьют, Катюша, — поддержала Луизу высокая дородная красавица. — Они ведь нам не только жизнь спасли, а от позора великого избавили.

— Да и нам не грех по рюмашке выпить после всех волнениев, — подала голос четвёртая девушка.

— Ну, стало, так тому и быть, — подвёл итог Степан. — Раз у обчества нет возражениев, быть по сему. Вы тут, девки, на закуску чего-нибудь сгоношите, а мы с Михаилом пойдём для покойной могилку справим. Ночевать, по всему видно, тут придётся.

Все, словно по команде, повернули головы в сторону убитой девушки.

«Да, не повезло девчонке, — подумал я. — И это тогда, когда впереди забрезжила надежда на спасение». — А вслух спросил: — Как звали-то несчастную?

— Евдокея. Евдокея Филиппова, — произнесла дородная девушка. — Мы с ней с одной деревни. Соседями были.

Выбрав из общей кучи вещей по лопате, мы со Степаном отправились копать могилку. Почва была глинистая и насквозь переплетена корнями от деревьев. Управились мы только к сумеркам, после чего завернули тело девушки в одеяло и опустили в яму.

Яма получилась не очень глубокой, но выбирать не приходилось.

— Да упокоится с миром раба Божья Евдокея, — произнёс Степан, стоя на краю могилки. — А как её по батюшке?

— Спиридоновна, — подсказала землячка погибшей.

— Раба Божья Евдокея Спиридоновна Филиппова, — закончил Степан и решительно взялся за лопату.

Девушки со слезами на глазах наблюдали за тем, как мы со Степаном засыпаем покойницу землёй.

— Живое к живым, а мёртвое к праху, — произнёс Степан, бросив последнюю лопату земли и, повернувшись, пошёл прочь.

Я отправился следом за ним.

На импровизированном столе была разложена скудная закуска и стояла четверть разведенного спирта.

— Давайте, девоньки, помянем рабу Божью Евдокею, безвременно принявшую смерть лютую от рук поганых злодеев, — поднял свою кружку Степан.

Выпили не чокаясь, как велит обычай наших предков, и в скорбном молчании принялись за еду.

Но молодость есть молодость. Она не позволяет грусти надолго находить пристанище в закоулках души. Как сказал Степан — «живым живое, а мёртвым мёртвое». Спирт сделал своё дело: и недавние беды и опасности уже не казались такими страшными и непреодолимыми. Я решил познакомиться с двумя новыми девушками.

— Как вас звать-то, красавицы? — спросил я.

— Капитолина Семёновна, — коротко представилась высокая.

— Лукерья Пантелеймоновна мы, — жеманно отрекомендовалась та, что предлагала хлопнуть по рюмашке.

Краем глаза я уловил недовольный блеск в глазах у Луизы.

А сам подумал: «Хорошие девчонки, но с такими именами и отчествами в моё время жилось бы не просто. Недалёкие сверстники замучили бы своими плоскими приколами».

— А скажи-ка, Лукерья Пантелеймоновна, где это ты так насобачилась водку употреблять? — спросил я у разбитной девахи.

Злые чёртики в глазах у Луизы запрыгали ещё веселей.

— А я в имении жила, на услугах у барина. Он завсегда мне перед сном подносил, — не стесняясь, ответила Лукерья.

— Знать, за услуги был благодарен? — заплетающимся языком поинтересовалась Луиза.

«Вот это да! — восхитился я. — Девчонка-то совсем пьяна. Вот что делают со скромной девицей две стопки алкоголя. Судя по всему, она горит желанием закатить сцену ревности».

— А каковы услуги, такова и благодарность. Знать, было за что. Небось, тебе не поднёс бы, — вызывающе потянулась всем телом Лукерья.

— А мне за ненадобностью. Я свои услуги на стопки не меряю, — заявила Луиза. — Ежели кто на душу ляжет, вся его буду.

— Ты щё, Луиза? Бог с тобой. О чём эвто ты толкуешь? Вот мамка бы с батей послухали, — всполошилась Катерина.

— Ничего страшного. Девушка просто пьяна, — успокоил я её.

— Эвто вы всё, черти окаянные. Налей Луизке, кровь восстановить надо… — передразнила нас Катерина.

— Да ты не шебутись, кралечка. Кладай её спать, да пусть силов набирается. Завтра они ей ох как пригодятся, — посоветовал девушке Степан.