Шаукар

— Мне кажется, надо ещё Кима поблагодарить за помощь, — сказал Акст.

— Верно, — согласился Оташ. — Это ведь всё изначально было благодаря его внимательности. Я его отблагодарю за службу, не волнуйся.

Когда со всеми делами, наконец, было покончено, Юрген принял ванну и уже почти было лёг спать, как вдруг его осенило. Завтра же был день рождения Оташа. Шоно очень не любил, когда из этого дня делали праздник, и все это знали, хотя подарки во дворец всё равно посылали. Уже с утра можно было ждать послов из других государств и посыльных со всего Шоносара. Юрген тоже старался не отставать и дарить что-нибудь своему лучшему другу и брату, но в этот раз из-за всего произошедшего он как-то отложил всё на потом и вот это потом уже наступило. Шу стало не по себе. Конечно, Оташ не обидится, если Юрген ему ничего не подарит, но сам он этого допустить не мог. Накинув халат, Шу тихо вышел из своей комнаты и направился к Нарану. Думен уже лёг спать, но Юрген решил ему помешать.

— Что-то случилось? — сонно спросил Наран, увидев визиря.

— Ты же знаешь, какой завтра день?

— День рождения Оташа.

— Да. И у меня к тебе будет одна большая просьба.

Оташ ещё дремал, когда в его покои вдруг ворвался уже одетый Юрген и, скинув на пол одеяло, воскликнул:

— Вставай, мой друг, нас ждут великие дела!

— Что на тебя нашло? — зевнув, отозвался шоно. — Тебя обычно в это время не поднимешь.

— А сегодня особый случай. Или ты хочешь дождаться послов с подарками?

— Нет, послов с подарками не хочу.

— Тогда вставай, умывайся, одевайся и пошли!

— Куда пошли?

— А это так важно?

— Ну, вообще-то я великий шоно, знаешь ли.

— Наран обо всём позаботится. Я уже с ним договорился.

Уже через полчаса они выехали из дворца без сопровождения Алтана, Бальзана или других стражников. Оташ понял, что они едут к дороге, ведущей на север, и спросил:

— Замёрзнуть не боишься, эне?

— На мне же тёплый жилет, — невозмутимо ответил Юрген.

Небо с утра было хмурым, а тучи и вовсе походили на снежные. Это время года в Шаукаре было тёплым, а снег жители столицы видели пару-тройку раз за всю зиму, но вот севернее было намного холоднее, и степь обычно укрывалась белым одеялом до весны. Сейчас был конец ноября, и кое-где в Шоносаре уже лежал снег, а в Нейто уже давно царил Минлей, закрывший собой солнце.

Город остался позади, и Оташ вдохнул полной грудью. Да, он очень полюбил Шаукар, который они с Юргеном создали, но ничто не могло сравниться со степью и этими бескрайними просторами. Шу, ехавший чуть впереди, обернулся и вдруг довольно улыбнулся.

— Ты похож на кота, который наелся хозяйской сметаны, — заметил Оташ. — Выкладывай, о чём ты думаешь?

— Я просто вижу, что тебе тут хорошо, — ответил Юрген.

— Отчего же мне будет плохо?

— Мне иногда кажется, что тебе слишком тесно во дворце.

— Есть такое.

— Вот видишь.

— Только не делай сейчас глупых выводов, как ты умеешь. Эне, я люблю Шаукар и мне нравится наш дворец. И в первую очередь я правитель Шоносара, который должен сделать всё для своего народа, а только потом человек, привыкший к жизни под открытым небом.

— Я всё понимаю, — кивнул Юрген.

Какое-то время они ехали молча, а затем Шу объявил:

— Делаем привал.

— Прямо здесь? — немного удивился Оташ. Вокруг не было ни перелеска, ни холма. Просто голая степь.

— Именно здесь, — ответил Юрген. Спешившись, он достал из сумки покрывало, бутылку вина и лепёшки. — Будем праздновать твой день рождения.

Наблюдая за тем, как его друг сосредоточенно расправляет покрывало на колючей сухой траве, Оташ не мог сдержать улыбки. Наконец, Юрген посчитал, что всё выглядит достаточно эстетично, сел и похлопал по мягкой ткани. Оташ сел рядом.

— Только я бокалы не брал, — сказал Шу. — Подумал, что разобью.

— Не страшно, эне, — ответил шоно. — Можно и прямо из бутылки.

— Мы, кстати, можем весь день не возвращаться, я договорился с Нараном.

— Я это уже понял. Мы вино пить будем?

— Конечно!

— Так открывай.

— Таш… кажется, я забыл штопор.

— Вот что с тобой делать? — рассмеялся шоно. — Давай сюда бутылку.

Оташ достал кинжал и на глазах ошарашенного Юргена воткнул лезвие в пробку, а затем с громким хлопком вытащил.

— Есть что-то, что ты не умеешь? — проговорил Шу.

— О, перечислять устанешь, — усмехнулся Оташ. — Ну, что? С днём рождения меня?

— С днём рождения!

Оба сделали по глотку из бутылки, и Юрген проговорил:

— Послушай. У меня для тебя подарок, Таш.

— Что за подарок? Неужели в твоей сумке поместилось что-то ещё?

— Нет, не перебивай. Я никогда не забуду, как ты подарил мне Шаукар на мой день рождения. Знаю, что никогда не смогу отплатить тебе тем же.

— Эне, прекрати. Ты жизнью для меня рисковал.

— Я же просил меня не перебивать.

— Хорошо, продолжай.

— Так вот. Я не смогу подарить тебе город, но я тут подумал… Таш, — Юрген поднялся, — я дарю тебе степь. Всю эту степь. Она твоя, — и он развёл руками, словно пытаясь охватить все эти просторы.

— Спасибо, эне, — Оташ тоже встал. — Мне никто никогда ещё не дарил степь.

— Значит, я угадал с подарком? — улыбнулся Шу.

— Угадал.

Эпилог

Пока Ким, а вернее Кимико готовила чай, Юрген подошёл к окну.

— Ты говорил, что хочешь посмотреть, как правильно проводить чайную церемонию, а вместо этого торчишь у окна, — проговорил Ким.

— Снег пошёл, — задумчиво ответил Шу. — Это всё-таки здесь редкость. Чувствую себя, как в Нэжвилле, как в детстве.

— Мне тоже снег напоминает о родине.

— Вы тоже играли в снежки?

— Мне кажется, все дети играют в снежки.

Юрген вернулся к Киму и сел напротив него. Кимико размешивала чай в чашке бамбуковой мешалкой. Когда появилась пена, айни поклонился и протянул чашку Юргену. Тот взял чай и сделал пару глотков. Напиток был необычным и отличался от привычного для сарби чая.

— Теперь по правилам я должна приготовить другой, более лёгкий чай, и мы можем приступить к беседе.

— В детстве нас пугали Снежной женщиной, — снова посмотрев в окно, проговорил Юрген. — Будто бы живёт она на севере, ещё севернее сверигов, а зимой прилетает в Нэжвилль и заглядывает в окна домов, от чего те покрываются ледяным узором, словно цветами. Нас пугали, что она может похитить ребёнка и увезти в свои чертоги.

— У нас в Ямато тоже есть Снежная женщина, — ответил Ким. — Но она отличается от вашей.