Шеф с системой в новом мире

Я поставил котел на самый слабый огонь. Теперь начиналась самая ответственная часть — наблюдение.

Я сел на невысокую табуретку рядом с очагом, вооружившись большим черпаком и не сводил глаз с поверхности воды. Вот она медленно нагревается… вот от костей начинают подниматься тончайшие ниточки пузырьков… Я ждал. Нельзя допустить бурного кипения, которое превратит мой эликсир в мутную похлебку. Бульон не должен кипеть. Он должен «улыбаться» — так говорил месье Дюбуа. Едва заметное, ленивое подрагивание поверхности.

Вот он, этот момент. На поверхности начали собираться последние, мелкие островки серой пены. Я осторожно снял их черпаком, не потревожив жидкость.

И посмотрел в котел прямо в чистое, прозрачное золото. Жидкий янтарь, в котором медленно кружились ароматы и скрытые силы. Работа началась. Впереди были долгие шесть часов медитации, шесть часов тихого созерцания. От этого бульона теперь зависело все. Моя жизнь, моя свобода и судьба наследника этого края.

* * *

Ребятушки, если вам нравится книга, не пожалейте лайк и коммент для книги?мне будет очень приятно? а еще благодаря вашей активности книга поднимается в рейтинге. Спасибо.

Глава 15

Часы тянулись медленно. Ночь перевалила за середину. Маленькая кухня, освещенная лишь слабым светом тлеющих углей в очаге, превратилась в тихое, почти священное пространство. Я сидел на табуретке, придвинув ее к самому огню, и нес свой дозор. Медитировал, можно сказать.

Мое тело давно онемело от неподвижности, спину ломило, а глаза слипались от усталости. Я не спал, но и не бодрствовал, находясь в странном, пограничном состоянии, в котором все чувства обостряются до предела. Мой слух был настроен не на шорохи за дверью, а на единственно важный звук в этой вселенной — на тихое, мерное, ленивое дыхание моего бульона. Он не кипел. Он «улыбался», как говорил месье Дюбуа. Бульк… долгая пауза… бульк…

Каждые полчаса я поднимался, брал большую медную ложку и, затаив дыхание, снимал с поверхности тончайшую, радужную пленку жира, которая успевала собраться.

Ювелирная работа. Одно неверное движение, и я мог потревожить драгоценную жидкость, подняв со дна взвесь и навсегда испортив чистоту, но руки меня не подводили.

Когда лунный свет, пробивавшийся сквозь оконце, начал бледнеть, уступая место первой, едва заметной серости рассвета — время пришло. Шесть часов минуло. Наступило идеальное время.

Я наклонился к котлу и вдохнул аромат. Он был тонким и сложным. В нем не было грубой мясной прямолинейности. Бульон пах печеными кореньями, сладкой карамелью, свежестью. Пах здоровьем.

Размявшись, чтобы руки уж точно не подвели, я снял тяжелый медный котел с огня и поставил его на каменный стол, чтобы он немного «успокоился». Теперь начинался самый деликатный, самый ответственный этап — фильтрация. Бульон должен стать не просто чистым, а абсолютно, кристально прозрачным.

Я нашел на полке стопку льняных салфеток. Они предназначались для стола, но не в этот раз. Лучшего фильтра, за неимением нормального, невозможно и желать.

Затем поставил на стол еще один, идеально чистый, котел. На него водрузил мелкое сито, которое застелил первым слоем ткани и начал медленно, почти по капле, переливать бульон.

Процесс не торопил, позволяя жидкости стекать самотеком, оставляя все лишнее на ткани. Когда первая фильтрация была закончена, я безжалостно выбросил использованную ткань вместе с костями и разваренными овощами. Затем сменил ткань на новую и повторил процесс. Затем еще раз и еще.

Это было священнодействие. Ритуал очищения. С каждым новым процеживанием бульон становился все прозрачнее, его цвет — все более насыщенным. Наконец, после четвертого раза, я посмотрел в котел и понял, что достиг совершенства.

Внутри котла плескалось жидкое золото. Идеально прозрачная, без малейшего намека на муть или жиринки, жидкость сияла в утреннем свете глубоким, благородным янтарно-золотым цветом. Я зачерпнул немного ложкой и поднес к свету. Она была безупречна.

Теперь сосредоточился на этом маленьком шедевре, в который вложил всю свою душу, все свои знания и весь свой Дар.

[Анализ Ингредиентов ур. 3]

И Система вынесла свой вердикт.

[Объект: Восстанавливающий бульон]

[Качество: Шедевр (уникальное)]

[Свойства: Легкоусвояемый коллаген (максимум), аминокислоты (высокое), микроэлементы (сбалансировано)]

[Скрытые свойства: [Гармонизация Потоков (среднее)], [Успокоение Пищеварения (сильное)], [Основа для Регенерации (среднее)]]

«Шедевр». Это слово вспыхнуло в моем сознании ярче утреннего солнца. Высшая похвала и высшее признание. Я сделал это.

В тот же миг, когда ушла эйфория от успеха, на меня обрушилась чудовищная, всепоглощающая усталость. Ноги подкосились, и я буквально рухнул на табуретку, оперевшись руками о стол. Приготовление этого бульона отняло у меня все силы.

Чувствовал себя выжатым, как лимон. Каждый мускул ныл от многочасового напряжения. В глаза словно песок насыпали от бессонной ночи. Самое главное — я ощущал гулкую пустоту внутри, в самом центре своего существа. Активация Синергии, создание блюда такого качества потребовали от моего «Дара» огромного расхода энергии, которую я еще не научился контролировать.

Я не знаю, сколько так просидел, глядя в одну точку, обессиленный и опустошенный. Может, минуту, а может, полчаса. Время потеряло свой привычный ход. Из транса меня вывел короткий, властный стук в дверь.

Я с трудом поднялся на ноги.

— Войдите.

Дверь отворилась. На пороге стоял Борислав.

— Управляющий, — коротко бросил он и посторонился.

Следом за ним на мою кухню шагнул Степан Игнатьевич. Он невольно замедлил шаг, его острый взгляд быстро, оценивающе обежал чистое, упорядоченное пространство, задержался на блеске меди и, наконец, остановился на скромной глиняной миске с золотистой жидкостью, что стояла в центре каменного стола. Я видел, как в его глазах промелькнуло удивление, смешанное с долей сомнения. Он, очевидно, ожидал увидеть густое, наваристое варево, а не это.