Шесть с половиной ударов в минуту

– То, что я скажу, прозвучит ещё более невероятно, чем слухи о моих способностях и якобы предназначении, - выдавила женщина. – Прислушаться к предупреждению или недоверчиво посмеяться – дело ваше. Настаивать и убеждать вас в чём-либо я не стану.

– Госпожа, ограничьтесь парой фраз, - вставила служительница. – Эта беседа утомит вас. Это… опасно для жизни.

– Я не доверяю абсурдным заверениям, но я верю, что вы, настоятельница, стремитесь помочь. Вам нет смысла лгать. А потому я внимаю.

– Ну так внимайте, - хрипло выговорила женщина. – Природа зло посмеялась над нами. У одного из Шести есть дочь.

Осветитель нахмурился, а две служительницы удивлённо переглянулись. Настоятельница скривила губы и подалась немного вперёд.

– Это невозможно, - спокойно сказал Саратох. – Эти шестеро демонов – уникальные в своём роде существа. Я изучал хроники, и мне известно, что они пытались создать кого-то, похожего на них. Всё без толку.

Мужчина с содроганием вспомнил живописные описания ритуалов и прочих мерзостей, до которых опускались короли Нижнего мира. Будучи единственными бессмертными созданиями, они стремились передать свои способности кому-то ещё. Если бы в мире появились другие такие же, как эти Шестеро, человечество было бы обречено. Но Терпящая распорядилась своими дарами мудро, и больше шести могущественных бессмертных в Клепсидре не стало. Однако короли не смирились и искали обходные пути. Они пытались наделить других демонов своими силами через кровь и ткани, заставляя подчинённых есть их тела. Проводили кровавые ритуалы, хотя точного подтверждения этого нет. Похищали человеческих женщин и терзали их тела, но ни одна из них не была оплодотворена. В некоторых людей вживляли зародышей демонов, но и этот способ с треском провалился. Природа была умна и непреклонна.

– Всё так, - не стала спорить настоятельница. – И я бы ответила вам то же самое, если бы не видела дитя своими глазами. У меня нет объяснения этому явлению. Я просто знаю, что она была наполовину человеком, наполовину демоном.

– Полукровки ещё встречаются в наше время, хотя Церковь активно чистит землю от этой мерзости. Ваше дитя могло быть ребёнком любого демона.

– Если бы не умело разжигать белый огонь.

Служительницы, казалось, перестали дышать и во все глаза смотрели на госпожу.

– Вот как всё было, - сухо отчеканила провидица. – В то время кто-то из Шести бродил по нашей земле, и решили, будто ребёнок одержим. Логично, не правда ли? Все, кто хоть что-то об этом знали, погибли. Сгорели заживо. Я была слепа, Осветитель. Но теперь я оглядываюсь назад и вижу, что это была не одержимость. Этот ребёнок – дитя нашего врага. И я знаю, что она дышит нашим воздухом. Я найду её, и мой дар мне в этом поможет.

Саратох с сочувствием смотрел на выжившую из ума настоятельницу Катрию. Похоже, страшный пожар не только превратил её тело в обугленный кусок плоти, но и повредил рассудок. Женщина сама походила на одержимую, непослушными пальцами хватавшей воздух, как будто пыталась дотянуться до чего-то, видимого только ей. Он оказался прав: женщине не было смысла лгать. Она говорила правду – ту, в которую сама верила, но которая не соответствовала объективной действительности. Увы или к счастью…

– Это был демон, настоятельница, - произнёс господин Монтоги. – Ребёнок был одержим. Это единственный возможный вариант. Вас опалило пламя самого короля, а не его мифического дитя.

В эту самую секунду облик опытного воина померк, и слепая настоятельница увидела несмышленого мальчишку, запертого внутри собственных предрассудков. Удручающее зрелище. Однако…

– Все проходят через это, - сказала Катрия. – Каждый птенец начинает жизнь в скорлупе, и ему кажется, будто это – весь мир. Он даже не представляет, что за пределами яйца есть что-то большее и гораздо более значительное. Но скорлупа трескается, выпуская птенца на волю. Вы ещё не вылупились, господин Монтоги, но я вижу, что вы близки к этому. Вы станете моим ценным союзником. И именно вы будете тем, кто поможет остальным незрелым птенцам вылупиться, если мне не хватит красноречия…

Она говорила слишком долго, и голос в итоге отказал ей. Настоятельница едва не подавилась кашлем, беспомощно трясясь всем телом. Саратох покачал головой, сожалея, что не может спасти эту несчастную от её недугов, особенно того, что поразил её разум. Красивые слова безумной женщины.

– Я передам ваше предупреждение старейшинам, - пообещал он, поднимаясь на ноги. – Но не обещаю, что они прислушаются к ним.

========== Глава 9.2 Фо(кусы)(бии) ==========

– Ну и чего хлопалки вылупила? – бросила старушка беззлобно.

Никто так ещё не называл мои глаза. Впору умилиться, вот только что-то не хочется.

– Любуюсь вашими собачками, - я смерила лежавших зверей с бурой шерстью и отростками из спины взглядом мясника, готового разделывать свежее мясцо. – Одна меня едва не загрызла этим утром.

Пара хищников, беззаботно нежившаяся под открытым небом, посмотрела мне вслед настороженным взглядом. Я с пяти метров чувствовала, как им не терпится вцепиться мне в горло, что они уже давно бы сделали, если бы ни семенящая рядом со мной хозяйка.

– Они очень послушные, - заверила меня старуха, не обращая внимания, что я прихрамывала и морщилась от боли.

Она привела меня к каменной двери-колодцу, незатейливо спрятанной среди травы и вереска. Удалённость от основного тракта путешественников и торговцев обеспечивала отшельнице уединённость. А с заблудившимися и любопытными носами, готова поклясться, разбирались её домашние питомцы, так что эти самые носы шли зверушкам на корм вместе с их владельцами.

– Прошу любить и жаловать, - приглашая меня спуститься через дверь под землю, проворковала старуха.

– А там меня ждут котлы и человекожарки? Всё как в сказке о бабке-людоедке?

Незнакомка странно воззрилась на меня и наклонила голову набок, а потом вдруг вцепилась в мои волосы и притянула к себе. Её черты заострились, а лицо вытянулось, как у хищника перед атакой.

– Неужели я ошиблась и вместо необычного случая зрею перед собой сражённое недугом предрассудочности человеческое дитя?

У меня спёрло дыхание, и от резкого толчка едва не повалилась на старуху, от которой так и веяло угрозой. Я балансировала на краю, и стоило сделать неверный шаг, и меня ждал смертельный полёт.

– Нет. Мне просто вспомнилась детская сказка, задевшая меня в своё время за живое.

– Вот оно как, - на меня изучающее смотрели глаза с двуцветной радужкой, так напоминавшие мне Тигоол. – Не люблю человеческие сказки. Они насквозь пропитаны ложью и лицемерием.

Старуха отпустила меня и подняла крышку. Она спустилась первая, показывая тем самым, что не опасается моего побега. В самом деле, куда бы я делась от её зорких и кровожадных зверьков, поставленных на стражу?

Я спустилась следом, ожидая тёмных сырых подземелий, но вместо этого мы очутились в подобии прихожей рядом с другой дверью. Увешанные тряпьём, шкурами и ещё невесть чем стены внушали ощущение уюта, а коврик для обуви говорил о педантичности и гостеприимности хозяйки, хотя впускать в свою обитель посторонних личностей ей явно приходилось нечасто.

– Опять факел перегорел, - вынимая из ниши в стене бесполезную рукоятку, бросила старуха. – Никак не напасёшься.

– У вас довольно мило, - буркнула я.

– Благодарю. Можешь поставить башашки(1) здесь. И не напрягайся ты так. Не собираюсь я тебя кушать.

Несмотря на то, что Спустившаяся теперь походила на добрую бабушку, зазывавшую внуков в гости, я не могла расслабиться в её присутствии. Она была опасной и могла с лёгкостью убить меня, и я ни на секунду не забывала об этом.