Шоколадный грог (сборник "Горячий шоколад")

последних словах, Эбби тут же взяла себя в руки

и почти рассмеялась...
– Это уже, кажется, два одолжения. Простите. Простите,

что оставляю кошку в номере, но...

– Дорогая, вы меня беспокоите. Вы уверены, что делаете то, что нужно?

– Да... нет... я... Такси приехало, мне нужно бежать, Молли. Я чудесно

провела здесь время, мне хочется, чтобы вы об

этом знали.

Эбби подхватила свои вещи и, стараясь не замечать, с каким озадаченно-

печальным выражением смотрит на нее Молли,

бросилась к двери, не заботясь о том, что волосы вымокнут в один момент, что

пальто надето лишь на одно плечо. Эбби

понимала только одно: нужно уехать отсюда до того, как Джек все узнает,

постарается остановить и тем самым разрушит и

свою и ее жизни.

Он все понял, как только открыл дверь. У Молли был совершенно обескураженный

вид. Джек постоял немного,

восстанавливая дыхание и собираясь с мыслями.

– Она уехала, - сказала Молли, закашлявшись, и вручила ему простой белый

конверт.
– А кошечку оставила в своем

номере, сказала, что хочет, чтобы та жила с вами. Мне так жаль, Джек.

Он сел в кресло, чувствуя себя простофилей, которого обвели вокруг пальца.

Несколько раз за эту неделю ему приходила

мысль, что Эбби может испугаться и сбежать. Но после такой ночи...

Больнее всего было то, что Эбби уже, как казалось Джеку, полностью ему

доверяла.

Не обращая внимания на Молли, он медленно вскрыл конверт.

Джек!

Не понимаю почему, но я просто не могу этого сделать. Пожалуйста, не пытайся

меня вернуть. Но знай, что

воспоминания о неделе, проведенной с тобой, я никогда никому не отдам ни за

какие сокровища.

Я действительно люблю тебя.

Эбби.

Он сидел, уставившись на записку, до тех пор, пока боль не начала немного

отпускать. Потом сообразил, что Молли

наблюдает за ним.

– Как вы собираетесь поступить, Джек?

– Я должен уважать ее волю и, следовательно, не стану ее догонять. Во всяком

случае, не теперь.

– Что поделаешь!

– Пойду перенесу Каллисту к себе в комнату.

– Не беспокойтесь, я сама это сделаю! Идите к себе, примите горячий душ и

начинайте разрабатывать план ее

возвращения!

– За это вы заслуживаете хотя бы круассана, - сказал Джек, открывая белый

бумажный пакет.
– Вам с шоколадом или

с миндалем?

Не отъехав и пяти миль от "Погребенного сокровища", Эбби поняла, что

совершила чудовищную ошибку. Наблюдая, как

очертания дома на берегу расплываются - сначала за пеленой дождя, потом в

тумане, - она ощутила, как больно сжимается

сердце.

Даже Йода, неунывающая Йода, умевшая во всем видеть светлую сторону, смотрела

на нее осуждающе и скулила,

свернувшись клубочком в клетке, стоявшей на сиденье рядом.

– Я не могла этого сделать, - виновато пробормотала Эбби.

– И приняла

единственно верное решение. Я бы испортила

все дело, ему в конце концов пришлось бы искать мне замену, и это отравило бы и

наши взаимоотношения.

– Мадам, когда, вы сказали, улетает ваш самолет?
– спросил водитель.

Это был чисто выбритый молодой человек лет двадцати восьми - вероятно, один

из тех тысяч мужчин и женщин,

которые днем работали в самых разных местах, а по ночам писали сценарии или

читали их, готовясь к кинопробам.

– В десять.

– О, у нас еще масса времени, - сказал он, посмотрев в окно.
– Тем более что

из-за тумана рейс могут задержать.

– Ничего. Я подожду в аэропорту.

Йода продолжала жалобно скулить.

– С собачкой все в порядке?

– Да, абсолютно.

– Вам разрешают брать ее в салон?

– Иначе я бы ее с собой не возила.

С болью в сердце Эбби представила, как Джек возвращается с пробежки с пакетом

круассанов, ожидая найти ее в постели,

а вместо этого получает записку и персидскую кошку. И остается с воспоминаниями

о проведенной вместе неделе.

Эбби подалась вперед, дотронулась до спинки переднего сиденья и чуть было не

попросила водителя повернуть обратно.

В голосе Йоды зазвучала нотка надежды, однако она не шелохнулась.

Эбби снова откинулась на спинку сиденья. Что ж, по крайней мере во время

этого путешествия она поняла одну важную

вещь: такой, какая она есть, ее сделали не обстоятельства, а собственное

нежелание и неспособность рисковать.

"Джек - тот, кто тебе нужен".

Она отогнала эту мысль.

"Вы созданы друг для друга".

Эту мысль она отогнала еще более решительно.

Эбби увидела, что они уже недалеко от аэропорта, и твердо решила: как только

окажется в салоне бизнес-класса, возьмет

последний выпуск "Юридического вестника" и, как только стюардессы разнесут

напитки, даст волю слезам.

Но ни в коем случае не раньше.

– Люкс уже сдан, - сказала Молли, изучая лежавшую перед ней книгу

регистрации, в которую с другой стороны

заглядывал Джек.
– Вчера вечером в него въехала молодая пара. Очень симпатичная.

– А что осталось?

Срок его пребывания в пансионе кончался сегодня, после обеда он предполагал

вылететь в Нью-Йорк, но чувствовал, что

не может уехать. Пока не может. Надо, надо подождать: вдруг Эбби передумает?

Слабая надежда, но единственная, какая у

него осталась.

– Не так уж много. Вы ведь должны сегодня освободить "Садовую комнату",

поэтому она сдана, и единственное, что я