Сильные не убивают. Книга 2

Мясника, видно, разбудили: глаза красные, сам — в белой хэбэшной майке и джинсах. Взгляд свирепый. Я не то чтобы робкий парень, но… вправду тяжелый взгляд. С таким взглядом только людей отправлять в мясорубку — и немного на рыбий корм.

— На базе знают, куда я пошел, — пытаюсь вытолкнуть я, но не выходит. Тошнит, голова кружится.

Однако Мясник, не удостоив меня ни единым словом, ревет:

— Так! Вита!! Вызывай ментов прямо щас! Чтобы каждый чих был по протоколу теперь — ясно?!

Появляется давешняя блондинка, тискает телефон. Говорит про ночь.

— Дежурных, значит! Пусть принимают его!.. Должны приехать!

В голове мутится, я опускаюсь на одно колено — и тут же подскакивает снага, чтобы треснуть, но Мясник гневно зыркает, и тот исчезает. Меня бандит игнорирует: ни вопросов, ни ругани. Посидев, подышав, медленно поднимаюсь с ковра. Шатает.

Проходит немного времени. Снаружи гул двигателя, потом шаги.

Появляется милиционер… тоже снага. Серьезно? Мне опять начинает казаться, что это спектакль.

— Здорово, лейтенант, — тяжело говорит Мясник. — Этого человека мои охранники задержали на территории комбината. Оформляй.

Глаза у «мента» цепкие:

— А вы в браслетах его задержали?

— Спонсируем органы правопорядка. Себе их оставишь потом. Забирай так.

Лейтенант снова окидывает меня с ног до головы: комбез, ботинки.

— Опричник?

— Ты чего у меня спрашиваешь? — рычит Мясник. — У него и спросишь!

— А я у него и спрашиваю.

— Ты меня не зли, Хомо! Бери его и вези в участок. Пусть это будет ваша ответственность. Лучшее, что мы можем сделать прямо щас.

Мясник будто намекает на что-то, буравя его напряженным взглядом — и Хомо согласно кивает. Блин, может, он и правда мент… Башка раскалывается, ничего не могу понять.

— Вита вас отвезет, — рыкает Мясник, и блондинка деловито кивает. — И еще Шепелявого возьмите.

Шепелявым оказывается тот самый, что врезал мне в лоб дубинкой.

— Отправляйтесь!

Меня разворачивают и тычут в спину — к выходу из ангара. По-прежнему ни одного вопроса.

— Покажи… удостоверение, — выталкиваю я сипло.

Хомо хмыкает. Но все-таки — пока меня тащат к машине — вынимает из внутреннего кармана и машет перед глазами какой-то корочкой. Ничего не успеваю рассмотреть. Грузят.

* * *

Промзона почти закончилась — Поронайск почти начался. Машина трясется по бетонке, подвеска гремит. Я втиснут между дверью и снага-охранником. Хомо впереди — смотрит в окно, что-то вбивает в планшет.

Вита за рулем — гляжу на ее решительный профиль. Выглядит суперэлегантно, кстати. В отличие от любого из нас. Хотя, кажется, тоже устала.

— Флыф, Хомо, — фыркает Шепелявый, — а ты телегу про фефсть наферфткоф и фартофого фраера таки фтавил ф программу?

Чего?

— Погодь, — говорит Хомо Шепелявому и поворачивается к Вите: — Знаешь, давай лучше в третье, на Дальнереченской. Это вернее бу…

Удар. Машину швыряет вбок — как будто кто-то снаружи схватил за борт и толкнул. Крыша звенит. Вита рвет руль, но поздно — влетаем в бетонный блок, не лоб в лоб, но сильно.

Меня впечатывает в сиденье, снага — в меня. Что-то пищит пронзительно во внутренностях машины.

Перед капотом стоит человек. Женщина в плаще, рука вытянута. Плащ колышется, как будто ветер — от нее.

Это… Альбина Сабурова? Пронзает меня догадка, сам не знаю почему.

Лица женщины в сумерках не видно — шарф, ворот, полумрак. Только силуэт. Только поза.

— Выходите, — говорит она.

Голос проходит через стекло, точно звучит в голове.

Хомо шарит рукой в бардачке, и Вита выходит первой.

— Здесь — лейтенант милиции, — говорит она, голос хриплый.

— Я в курсе.

Хомо и Шепелявый вываливаются следом. У лейтенанта — планшет. Что бы он там ни искал в бардачке — не нашел. Открывает рот. Но сказать ничего не успевает.

Шепелявый — я со своего места вижу это отлично — тащит из кармана пистолет. Глаза вытаращены, ствол глядит… в салон, прямо в меня!

— Нафрен фали офюда! — шипит он Альбине. — Инафе…

Пытаюсь что-нибудь сделать со временем… черта с два! Но не требуется.

Шепелявый вдруг обмякает и складывается, валится на асфальт, рука с макаром скользит по сиденью и выскальзывает наружу, пистолет валится под сиденье. Я пытаюсь его достать…

В момент, когда раздается рык снага и Вита срывается с места — пригнувшись, в кювет, вбок! — Альбина ведет рукой. Девушка спотыкается, падает… люди так не падают! Так неестественно, когда инерция еще есть, а тело уже совсем не работает, даже без рефлексов!.. Прямо красивым лицом на кусок бетона…

И я слышу звук этого падения.

Хомо, стараясь держать спину прямо, достает ту же корочку, что показывал мне. Медленно.

— Лейтенант милиции города Поронайска, — говорит он, не двигаясь. — При исполнении. Гражданочка, шутки кончились, — и явно пускает тут петуха.

Альбина шагает к нему, а Хомо — один шаг назад. Впрочем, маленький.

— Я… Мы можем…

Она смотрит на него:

— Тише. Все в порядке, — голос насмешливый и прокуренный, как у певицы со старой пластинки.

Лейтенант замирает и тоже потом обмякает, но, в отличие от тех двоих, медленно. Как будто сам решил сесть.

— Ты зачем пистолет взял, дурак? — говорит магичка, глядя в салон — на меня. — С него теперь отпечатки надо стирать. Вылезай — и повернись.

Следую приказу.

Щелчок.

Альбина Сабурова стягивает с меня наручники. Как ключом открыла — хотя откуда у нее ключ? Лихо размахнувшись, закидывает куда-то в камыши вдоль дороги.

— Этот бы в тебя выстрелил, — говорит Альбина, кивая на тело снага на обочине.

Да, именно на тело. Труп.

— Так что выхода у меня не было. А с ней — сам видел, так получилось. Случайно.

Блондинка уже соскользнула с бетонного параллелепипеда, лежит под ним сломанной куклой. Платиновые волосы все в крови, череп проломлен. Труп.