Сильные не убивают. Книга 2

— Соль, мы с тобой, — решительно заявляет Еж.

Что ж, настало время отвратительных манипуляций:

— Хотела бы я взять вас с собой. Но нельзя. Вы должны защищать малышей. Я не смогу уйти, если не буду знать, что они в безопасности, — обвожу суровым взглядом вытянувшиеся мордашки. — Не ведите себя как дети. Я на вас рассчитываю.

Разворачиваюсь и бегу: долгие проводы — ненужные слезы. Никто за мной не следует. Вот так, лишила детей детства, можно сказать…

Яростно клянусь себе, что ни во что не буду ввязываться. Что бы ни происходило — я только до алтаря и, насколько получится, обратно. Дом и дети — моя ответственность, а все прочие пусть спасают себя сами. Как хотят.

Улицу перекрывает опричный патруль. Со стороны аномалии на него наседает толпа… толпа снага. Слышны крики:

— Твари уже в наших домах!

— Пропустите, нах!

— Вы совсем берега попутали?! Какое, ска, заражение?!

— Тут одна зараза, врот, и это — вы!

Механический голос из динамика повторяет про карантин и приказ оставаться по домам. Что за хрень, какое, к Морготу, заражение? Хтонь что угодно, но не зараза! Страсть как хочется через тень зайти псоглавым в тыл, посрывать с них шлемы и постучать тупыми бошками об асфальт. Но, если честно, отряд спецназа, вооруженного магтехом — это для меня крутовато; если уж сопляк Долгорукий видит сквозь тень, тут наверняка таких половина. Да и обещала же я себе ни во что не ввязываться!

Оборачиваюсь тенью и по балконам поднимаюсь на крышу четырехэтажки. Наверху тройка опричников с какой-то навороченной пушкой. В мою сторону они не смотрят — стреляют вниз… все-таки не по разумным, а по каким-то гигантским насекомым. И то хлеб — от псоглавых не знаешь, чего и ожидать в эти дни…

Спускаюсь с другой стороны дома. К горлу подкатывает ком — тут все так, как было во сне, и даже хуже. Ладно, как говаривал один неглупый человек еще из моего мира, «если вы идете сквозь ад — идите, не останавливайтесь». Твари хоть и чуют меня даже сквозь тень, но не особо интересуются — тут хватает более легкой добычи. Не отвлекаюсь на пейзажи — вся обращаюсь в слух, пытаюсь уловить тот не то звон, не то вой… Ничего, глухо. Зато слышу крики — слишком отчаянные, чтобы их игнорировать. И все равно улица неизбежно выведет меня туда… к школе.

По крикам понимаю, что здание набито битком. Почему? Аномалия открылась часов в шесть утра, уроки так рано не начинаются… Наверно, жители окрестных домов решили, что в этой бетонной банке с зарешеченными окнами будет легче держать оборону… но что-то пошло не так. Ага, ясно что: в заднюю дверь школы ломится густой поток разномастных тварей — они аж давят друг друга, словно их чем-то приманивают… Так, тут нет смысла вступать в бой, тварей слишком много. Но должна же еще быть дверь с другой стороны!

У главного входа — с десяток больших черных машин. Двери наглухо заблокированы, вокруг аккуратным прямоугольником выложены мешки с песком, за ними залегли люди… и у них пулемет. Моргаю дважды, хочется протереть глаза. Этот пост… он не защищает школу от тварей, он стоит здесь, чтобы не подпустить никого ко входу! Ко входу в здание, где прямо сейчас гибнут снага.

Я хотела не вмешиваться, но поздно. Самое страшное даже в Хтони — никакая не Хтонь…

Так, тут кто-то еще. За бетонным забором школы залегла группа… снага… Генрих! Перемахиваю через забор, подбегаю к ним и выныриваю из тени. Генрих мрачнее тучи, и мое появление его ни капельки не радует. Он рявкает:

— Соль, ушла отсюда, быстро!

Чтобы не тратить время на препирательства, демонстрирую средний палец и спрашиваю:

— Что происходит?

Осознав, что от меня не отделаться, Генрих хмуро отвечает:

— Барон и его люди. Просчитали, что снага будут прятаться в школе. Приманили монстров к одному входу и заблокировали другой. А мы не можем подойти из-за пулемета.

Выдыхаю:

— Но… почему?

Генрих жестко усмехается:

— Слишком много нас расплодилось. С их точки зрения, ять.

Коротко трясу головой. Эмоции — потом, сейчас надо действовать.

— Пулемет — не проблема. Я сложу этот отряд. Смотрите в оба.

Снова оборачиваюсь тенью и перемахиваю через забор.

— Там Альбина в одной из машин! — громко шепчет Генрих мне в спину.

Шик-блеск… ну да ладно, будем решать проблемы по мере поступления. Пройти мимо — нет такого пути.

День пасмурный, повсюду легкие податливые тени. Проскальзываю солдатам в тыл. Их семеро, все в шлемах, замучаюсь бить по головам… Надеваю маску и активирую газовую гранату и сразу еще одну, и еще. Мы не в помещении, газ быстро рассеется, но даже вдох-другой противника как минимум дезориентирует. Так и происходит — кто-то из солдат падает, кто-то остается на ногах, но шатается… Один хватается за рукоять пулемета — прыгаю сверху на его руки, кости хрустят под ботинками.

Наши уже бегут через школьный двор, на ходу стреляя очередями. Но не только они — из машин выскакивают еще солдаты, эти уже в масках. Они палят в бегущих снага, укрывшись за джипами.

Альбина выходит из машины неспешно — словно у нее в запасе вечность-другая. Высокая, элегантная, каблуки стучат по асфальту. Небрежно отбрасывает выкуренную до половины тонкую сигарету.

Она опаснее их всех вместе взятых.

Альбина молниеносно вкидывает руки — заклятье уже готово, заряжено, жаждет удара.

Я подскакиваю к ней, бью по затылку — бесполезно. Вокруг нее щит, невидимый, но непробиваемый.

Тогда просто толкаю. Всем весом, всей злостью, всем отчаяньем. Она падает на вытянутые руки, но не теряется — переворот, вспышка в глазах, и первое заклятье уже летит мне в грудь.

Едва уклоняюсь. Воздух шипит от магии.

А она уже на ногах. Уже бросает второе. Видит меня сквозь тень… Подготовилась, ска. И бьет светом, пусть он у нее более мутный, чем у Льва. Долго мне так не продержаться… если я одна.

Но тени — мои.

Рывок воли — и моя тень разрывается на три, уплотняется, мечется вокруг.

Сработало! Альбина на секунду теряет фокус.

Выпускаю еще два фантома — пусть гадает, где настоящая я.

Стрела света стирает одну тень. Потом вторую. Но я уже не там, я выпускаю новых фантомов и сама пляшу вместе с ними. Не знаю пока, как перейти в атаку — но я связала магичку боем.

Ей все нипочем. Она улыбается.

Вокруг — хаос. Люди и снага сошлись в кровавой рубке. Здесь теперь Хтонь — огнестрел захлебывается, палит через раз. Воздух звенит от ударов и криков.

Альбина стирает мою последнюю тень, но я уже за ее спиной. Пинаю под колени. Хруст. Вопль. Она падает лицом вниз. Прыгаю ей на спину. Катана вскинута — лезвие сверкает.

И вдруг — замираю. Я же не…

Генрих. Он врывается в поле зрения, тяжелый ботинок врезается Альбине в висок — щит трещит, гаснет. Нога на шею. Давит всем весом.

Альбина хрипит, рука дергается в последнем усилии — и заклятье вырывается из пальцев.

Прямо в грудь Генриха. Он взмахивает руками и падает. Неестественно медленно.