Синдром вечного возвращения

Раньше встреч он не избегал. В назначенное время являлся в условленное место. А теперь — и на Комалак вчера не пришёл, и дома его застать не получается. Можно было, конечно, набраться наглости и завалиться в участок, но это уже — на крайний случай, от самой отчаянной безысходности. Да и возможности такой, на самом деле, не было — выходные же.

Куныз успокаивает себя тем, что у Зеддоэфа, как у любого смертного, есть личная жизнь с непредвиденными обстоятельствами, которые неожиданно могли вырвать его на какое-то безотлагательное дело. Однако всё больше неприятно и навязчиво вспоминаются подозрительные слова легкомысленного дозорного, когда этот идиот заявил, что отдаст украденный у Лаасти Полумесяц только после того, как получит обещанное повышение.

Гипотетическое исчезновение Зеддоэфа вместе с вожделенным Полумесяцем, с одной стороны, только подтверждает сомнительность затеянного Кунызом блефа вокруг содействия в карьере бездарного дозорного. Лично Куныз, например, ни за что бы не поверил, что Зеддоэфа кто-то может протолкнуть наверх. С другой стороны — то Куныз, который видит всю абсурдность сделки. А то — откровенно недалёкий Зеддоэф, что ведётся на любую ересь.

Куныз крутит в руках небольшой жёлтый мячик и невольно спрашивает себя — а почему, собственно, мячик? И почему именно жёлтый?

Ну да ладно, поживём — увидим, — решает он, накидав себе лёгкий план из пары дополнительных пунктов по поиску Зеддоэфа.

А что касается мячика — то Зеддоэфу виднее. Сказал же, что нужно достать именно такой — неспроста, значит, так и нужно, и есть в этом какой-то смысл.

— Ты передал ему угощение? — спросил Куныз, когда Тине закончил рассказывать про свидание с Шаобом.

— Что-что? — спохватился тот, думая, вероятно, о чём-то другом.

— Угощение, которым я тебя снабжал, — терпеливо пояснил Куныз. — Ты передал его Шаобу? — Куныз подозрительно и напряжённо поглядел на собеседника.

— Да, — ответил наивный Тине.

— Хорошо, — Фожин Куныз тут же расслабился, перестал нервно сжимать мячик и даже подбросил его кверху, поймав уже другой рукой.

— Честно говоря, не понимаю, чего в этом угощении… — с сомнением говорит Тине, но Куныз его тут же перебивает:

— Шаоб очень любит подобные штучки, — категорично отрезал Куныз, будто вопрос с передачей имеет принципиальное значение. — И нечего тебе умничать и думать лишнего! А мы этим показываем, что не забыли про Шаоба, что помним и заботимся о нём! Понимаешь, балбес ты эдакий? — уже намного мягче, по-свойски пожурил Куныз.

— Ага, — кивнул Тине, радостный от того, что шеф на него не злится.

— Так вот, — продолжает Куныз, став серьёзным, — в селию нужно начинать активные действия по спасению Шаоба, — деловито и решительно говорит Куныз. — И ты мне тут понадобишься, так что утром — сразу ко мне!

— Понял, — с готовностью рапортует Авикиом.

— Без опозданий! — подбадривает Куныз, заранее зная, что на самом деле до селии Шаоб вряд ли доживёт.

Если Куныз правильно рассчитал, то Шаобу остаются сутки или около того. После случившегося Шаоб Кунызу совсем не нужен: жутко наследил и много знает, а вытащить из тюремного подвала — абсолютно нереально.

Сам виноват, — будто вынося приговор, думает Куныз. Знал ведь, с кем имеет дело, мог бы быть поосторожнее со Знёрром…

— Что касается полумесяца Знёрра… — задумчиво произносит Фожин Куныз, стараясь взглянуть на ситуацию со стороны, издалека. — Достань мне его! Сегодня же! Лучше, разумеется, ночью.

Перед внутренним взором Куныза возникает схема ловушки, которую поставил Шоиноце, и в которую он сам и угодил. Куныз невольно усмехается.

Ведь всю эту историю затеял именно Шоиноце: поднял клич, тем самым спровоцировав Генэха, а с ним и Куныза. И вот, когда Полумесяц уже почти был в его руках — в тот момент, когда изделие находилось у звездочётов — он вдруг вильнул своими жёлтыми рогами, а теперь без выкупа Шоиноце его не получит. С лихвой оплатит, да ещё и за второй, за тот, что пылится сейчас на чердаке дома на Майилме. В нагрузку, в придачу, для набора, как дополнение к коллекции.

Некоторым образом Шоиноце стал заложником ситуации, и грех ей не воспользоваться. Не в правилах Фожина Куныза пройти мимо там, где жирный запах достойной наживы.

— Да, именно так! — решает Куныз, соглашаясь со своим внутренним Я. — Пока возвращайся в свою скамеечную… — увидев недоумённое лицо Тине, Куныз прервался. — Ах, да!.. — рассмеялся он. — Я же забыл — скамеечная теперь вовсе не твоя!.. Извини… — говорит Куныз, а сам давится со смеху. — Извини… — повторяет он, но выглядит это форменным издевательством, на которое Тине вновь слегка обижается. — Так вот, — Куныз наконец становится серьёзным, — как стемнеет, скажем, после полуночи, сходи-ка к тупику Майилмы. Только не привлекай особого внимания! Если всё чисто, а я в этом не сомневаюсь, то вытащишь из указанного Знёрром места полумесяц и принесёшь его мне. Доступно?

— Вполне, — торопливо кивает Тине.

— Потом сделаешь вот что, — формулируя мысль, Куныз несколько раз подбрасывает в руке жёлтый мячик. — Как и договаривались, ближе к утру, придёшь на Каменную плоскую, найдёшь нужное окно и забросишь туда этот вот мячик, — он протягивает орудие Тине. — Можно, конечно, обойтись без этого, — морщится Куныз, — но лучше уж сделать…

Не стоит подставлять Зеддоэфа, — думает Куныз. Инсценировка внешнего вторжения лучше, нежели подозрения, что изделие выкрал кто-то из своих. Ведь если Лаасти выйдет на Зеддоэфа, тот без всяких сомнений расколется и без зазрений совести сдаст и Куныза и Генэха.

И если на Генэха Кунызу абсолютно наплевать, то собственная персона ему дорога. И ещё как дорога!

— Фольгу на окне Зеддоэф, конечно, подрезал, — продолжает Фожин Куныз, — однако с первого раза пробить её вряд ли получится. Поэтому, скорее всего, кидать придётся несколько раз. Но у тебя есть вполне правдоподобная мотивация: если тебя заметят и схватят ночные дозорные, скажешь, что решил отомстить ненавистному инспектору. Мол, из-за него тебя уволили из скамеечной, вот ты и решил устроить ему подлость… Как тебе легенда?

— Очень даже, — согласился Тине.

— Не беспокойся — тянет на мелкое хулиганство. Даже если попадёшься, отпустят на следующий день. Да и я, если что, вмешаюсь…

— Всё понятно, — кивнул бывший скамеечник.

— Вот и молодец, — Куныз похлопал его по плечу, решив про себя, что это задание станет для Тине последним.

Последним в жизни Тине. Слишком глубоко погрузился, знает излишне много — пора с ним заканчивать.

25. Гелей, близ Лёжюерра

Повозка была старой и дряхлой. Плетётся еле-еле, на каждом приличном подъёме норовит заглохнуть. Громыхает так, что почти ничего не слышно, и Хабартш периодически клонится к Уньёктти, чтобы понять, что он там говорит.

У дозорных, разумеется, техника куда как лучше и новее, поэтому они существенно обогнали книжников. Если приглядеться, то можно увидеть хвост их колонны почти на горизонте, и вид этого хвоста раздражает Хабартша. В его разумении, во флагманской повозке ехать должны, конечно же, книжники, а не вооружённые до зубов дозорные. Всё только испортят, — возмущался он первую половину дороги, однако потом как-то поутих — что толку переживать, если к твоему мнению всё равно никто не прислушается?