Синдром вечного возвращения

Мы далеки от них, — мыслит существо, щедро делясь сгенерированным умозаключением. Ушли от них на такое расстояние, что теперь сложно найти что-либо общее, хотя оно и, безусловно, есть.

Разные настолько, что, пожалуй, впору считать нас и их сущностями отличных друг от друга порядков, — вторит ему собеседник.

Это так. Верно в той степени, что стороннему наблюдателю наши виды показались бы не дальними родственниками, а принципиально чуждыми друг другу природами.

Если бы нашёлся такой наблюдатель, — замечает оппонент, и его смысл показался бы человеческому существу иронией. Однако обитатели чёрного объекта уже давно переросли человеческие эмоции. В процессе эволюции перешагнули надобность в чувственном восприятии и выражении, намеренно выбрали путь холодной логики, оправдав своё решение законами устройства самого мироздания.

Критерии, — вносит замечание древнее существо. Критерии зыбки, так и останутся критериями, условности на то и предназначены. Никому не известно, как правильно оценить качество того или иного, а посему каждая такая оценка изначально обречена на определённую долю допущений.

Вполне вероятно и даже наверняка, рано или поздно они узнают о своём происхождении и о прошлом, — думает вечный наблюдатель. Тем более что вновь прибывшие уже почти догадались об этом. По крайней мере, все предпосылки к тому у них есть, а факты лежат на поверхности, стоит лишь чуть призадуматься, как ответ предстанет во всей своей очевидности.

Пройденные этапы всегда между собой схожи, — дополняет другое существо. Две точки, находящиеся в одной и той же фазе многократных повторов, видны друг другу с соседних витков. Непредвзято проанализировав, можно найти немало общего. Для этого нужно лишь попристальнее приглядеться.

Всегда так и бывает, — продолжается неспешный обмен мнениями. Не достигнуть высот, кроме тех, на которые способен и которых достоин. Уровень развития определяет границы поля зрения. Находясь на одном уровне, сущность замечает такое же, но имевшее место у его предшественника, если тот не был хоть чуть-чуть, но выше. И если он был выше, то сегодняшний потомок увидит лишь то, что ему дано заметить, но не более.

Зато как близко и понятно прошлое предшественника, если потомок ему идентичен. Поэтому-то и всплывают те открытия — и только те! — которые нужны самому искателю. Ибо остальное он отметает как ненужное — не в силах понять, что же это такое.

Одна и та же фаза развития, — итожит очередной блок информации вселенское существо. Если только фазы совпадают…

Продолжая созерцать мир под ними, они уходят на очередной виток вокруг планеты. Подобно тому, как сама спираль никому не подвластного прогресса медленно, но предопределённо выписывает кривые в своём развитии. Взметается вверх, доходя до наивысших точек, и неизменно возвращаясь на исходные позиции, начинает снова, заглядывая за границы достигнутого ранее, но в очередной раз опадает обратно.

И их не интересует собственная участь. Размышление на эту тему не вменяется в круг их потребностей, да и сама идея не возникает в среде процессов, совокупность которых человек назвал бы коллективным сознанием. Почему другие, как, например, те, что обитают на планете под ними, живут в строгом резонансе с местной кривой вселенского развития, а сами они — нет. Почему даже явившийся из потока фундаментальной непространственной стихии экипаж злосчастного корвета подчиняется всеобъемлющим ритмам, а существа внутри чёрной неровной глыбы живут вне этого?

Их не заботит, в их почти едином разуме нет места умозрительной, но очень глубокой проблеме. Хотя если всерьёз заняться вопросом, то ответ, как существам привычно считать, — на поверхности. Ведь руководствуясь их собственной логикой, эволюция высших существ должна быть тоже регламентирована. Быть может, если уж они так решили, эволюция более высокого порядка — раз уж они определили себя в привилегированный класс. Сложнее и благороднее, с циклами поизящнее, с изгибами — поизысканнее, с высотами позаоблачнее, а падениями подостойнее, как и положено существам с организацией посовершеннее.

Но поток их совместного надсознания иссяк. Сгенерировал положенный на сегодня объём. Наполнил эфир колебаниями информационного поля, которые как волны по воде разошлись в стороны, обогащая четырёхмерную метрику пучком квантов нового смысла. И два метафизических индивида продолжили своё инертное путешествие по мировому вакууму.

Вероятно, одни из самых совершенных творений, когда-либо возникавших во Вселенной. Гиперсущества, переросшие в своём развитии стадию сверхчеловека. Квинтэссенция разумных аспектов бытия, тонкое тело мирового пространства, инструмент самопознания и совершенствования Космоса.

Как всегда, после энергозатратной дискуссии обитатели чёрного объекта впали в некое подобие анабиоза. Постдиалектический ступор, полусонный режим. Необходимо время для возобновления дальнейших наблюдений, ёмкость для аккумуляции новых сведений, ресурсы для обработки поступающей информации. Несколько витков над планетой, подробнейшее изучение изменений в местной популяции, слежка за определёнными особями, выделяющимися из общей массы по каким-либо специальным признакам.

Неопределённые по длительности периоды ожидания — иногда они могут занимать час, а иногда растягиваться на целые годы. Вахты, во время которых дозорные от древней расы созерцают подопечных. Никогда не прерывающийся процесс осознания и вывода следствий. Долгосрочные прогнозы и сиюминутные оперативные сводки.

Рутина повседневности. Будни полубогов.

Объект с находящимися на его борту сверхсуществами несётся по просторам околопланетного пространства, изредка цепляясь за кромку атмосферы. Невзрачная чёрная лодка по волнам межпланетной пустоты, дно которой глубоко внизу совпадает с поверхностью провинциальной планеты.

37. Маршруты вечного возвращения

— Что читаешь? — спросил Вальтер — он застал компаньона за книгой и не преминул уточнить.

— Это… — Эрнст захлопывает пухлый и по первому впечатлению — вполне академичный том, поворачивает к себе передней обложкой и вчитывается в неё так, будто бы сам видит её впервые. — Это… — произносит он. — Это… Хм… «Многомерность времени на примере структур пятой и шестой степени», — прочитал Эрнст.

Вальтер пристально посмотрел на лежащего перед ним в вальяжной позе коллегу, особенно обратил внимание на его закинутые друг на друга ноги и неприязненно кинул:

— Антинаучное чтиво.

— Ну почему же? — оживился Эрнст.

— Слышал где-то про данную теорию, — пояснил Вальтер. — Вот уж не знал, что ты увлекаешься подобными вещами.

— Это не я увлекаюсь, — говорит Эрнст, и в его тоне нет и намёка на оправдания. — Нашёл эту книгу прямо тут, в шкафчике.

Вальтер с претензией оглядел шлюзовой блок и глубокомысленно заметил:

— Самое то, чтобы читать в ожидании команды спасателей. В серьёзных кругах считают эту теорию ошибочной.

— И зря! — горячо возразил Эрнст. Он скинул одну ногу с другой, приподнялся со скамьи, после чего продолжил: — Автор… Эта… как её?.. — он вновь обращается к книжной обложке. — Некая Зоя Тельман… Так вот, интересные вещи пишет! И как ни странно, это касается нашей ситуации… — уверяет Эрнст и замолкает в ожидании реакции коллеги.