Sindroma unicuma. Finalizi

– Ну... возможно.

– Эва, молчи, - вклинился Мэл.
– Прежде всего, я хочу знать, в чем дело. Ваши вопросы провокационны. Здесь находится немало свидетелей, которые могут по-разному истолковать ответы. Сформулируйте обвинение, - повернулся он к проректрисе, - и если таковое озвучится, Эва будет отвечать в присутствии адвоката.

Царица не ответила. Она передала полномочия первому по старшинству в этой комнате.

– Деликатность ситуации предполагает попытку ее решения в узком кругу, - продолжил седовласый декан.

– Поверьте, это в наших общих интересах. По уставу администрация института обязана сразу же поставить первый отдел в известность, чего мы не сделали.

Мол, оцените, чем рискуют умудренные опытом дяденьки с тётенькой, чтобы увидеть нас с утра пораньше. Они пожертвовали должностным благополучием, пойдя против правил.

– Хорошо, - кивнул Мэл.
– Случившееся касается нас обоих?

– Нет. Только Эвы Карловны.

Мэл бросил на меня быстрый взгляд: "Во что и когда ты успела вляпаться?"

Почем я знаю? Чиста как стеклышко, правда, слегка закопченное.

– Итак, повторюсь... Можете утверждать, что это ваша резинка для волос?
– обратился ко мне Михаслав Алехандрович.

– Наверное...

– Эва не может утверждать. Резинка для волос похожа на ту, что она когда-то носила. Так, Эва?
– обратился ко мне Мэл.

– Ну да, - ответила я неуверенно.
– Она похожа.

– Причем здесь какая-то резинка?
– поинтересовался раздраженно Мэл.
– Из-за нее нас вызвали в институт, не дав позавтракать?

– Эту резинку обнаружили сегодня в кабинете декана нематериального факультета, - сказал Михаслав Алехандрович.
– Оттуда пропал артефакт. Древнейший, уникальный. Генрих Генрихович обнаружил пропажу, - кивнул он на Стопятнадцатого. Тот сидел с убитым видом.
– Мы провели предварительное расследование. В похищении участвовал один человек: невысокого роста, темно-русый, пол не определён. Он беспрепятственно проник в кабинет и вынес раритет. На месте преступления осталась улика, - мужчина потряс резинкой для волос.

Я обомлела. Меня обвиняют в краже?! В краже артефакта из кабинета Стопятнадцатого?!

– Вы, наверное, смеетесь?
– спросил с ноткой высокомерия Мэл.

Люди, собравшиеся в кабинете проректрисы, не смеялись.

– Любопытное единодушие, - протянул Мэл.
– На основании некоей вещицы вы сделали вывод о причастности Эвы к преступлению. Интересно, как ей удалось совершить кражу при наличии охранных заклинаний помимо подбора двух отмычек - в приемную деканата и в кабинет? Эва не видит волны!

Михаслав Алехандрович объяснил.

Сегодня Стопятнадцатый собирался в Министерство образования за утверждением учебных планов на следующий год. Соответственно, лекции перенесли на другие дни. Получается, об отсутствии декана знали студенты всех трех факультетов, где отменили занятия по теории заклинаний. В последнее время Стопятнадцатый вел себя невнимательно, стал рассеянным. Ничего удивительного, что Генрих Генрихович забыл закрыть кабинет иными способами помимо обычного поворота ключа в замочной скважине. Рано утром Стопятнадцатый вспомнил, что оставил часть документов в институте и вернулся за ними. Так он обнаружил пропажу артефакта и полосатую резинку на полу у стола. Объявили внутреннюю тревогу. Призванный Михаслав Алехандрович показал недюжинные способности ясновидца. Детали похищения не успели выветриться в полной мере, и худо-бедно были восстановлены.

Я молчала в потрясении. Язык прилип к небу. Вот так запросто, на основании какой-то растянутой резинки для волос меня обвинили в краже из кабинета декана - человека, уважаемого мною безмерно.

Стопятнадцатый тоже не проронил ни слова. Непонятно, что его пришибло: потеря бесценного артефакта или разочарование в подшефной студентке?

– Стало быть, похищение произошло в интервале между...
– начал Мэл.

– Двадцатью ноль-ноль вчерашнего вечера и семью тридцатью сегодняшнего утра, - пояснил Михаслав Алехандрович.

Мэл фыркнул:

– Со всей уверенностью заявляю: Эва не могла совершить кражу, потому что находилась со мной. Ваше обвинение - абсурд от начала до конца.

– Я понимаю, - кивнул Михаслав Алехандрович.
– Но...

Конечно, они понимали, что Мэл, прикрывая меня, обеспечит железобетонное алиби. И не верили ему.

– Любой первоклассник догадается, что Эву подставили, - заявил убежденно Мэл.
– Только балбес может спалиться, оставив на месте преступления явную улику. Хороший вор не оставляет следов. Так что кража шита белыми нитками.

– Понимаю, - согласился Михаслав Алехандрович.
– Но...

Потеря доверия ужасна. Я осознала это, глядя в лица Царицы, Стопятнадцатого и двух других деканов.

– В конце концов, с чего вы взяли, что это резинка Эвы?
– напирал Мэл.
– В институте учатся сотни девчонок, и многие из них собирают волосы в хвост.

Но только у меня была полосатая растянутая резинка. Толстая. Она собирала грязно-серые волосы в жалкий крысиный хвостик, маяча бельмом перед преподавателями. Её заметили Стопятнадцатый, Царица и два других декана в медстационаре после падения люстры. Они вспомнили о ней, хотя прошло четыре месяца с тех пор, как Щтице запулила сrucis* в волосы. Моя резинка перестала быть нужной, и я забросила ее на подоконник, где она валялась, покрываясь пылью.