Sindroma unicuma. Finalizi

В приемной послышался шум. Дверь распахнулась, и парочка дюжих мужчин заволокла в кабинет... Петю Рябушкина!

Я узнала вошедших. Мужчины работали в хозслужбе и чистили зимой дорожки у института.

Щеки Пети украсила неестественная бледность, ноги заплетались.

Следом ввалились еще двое мужчин. Один из них передал Альрику что-то, завернутое в тряпицу.

Надо сказать, кроме Альрика со своих мест повскакали все присутствующие. Даже я.

Петя Рябушкин! Он приходил в общежитие и видел справочники. Чемпион вообразил, что коли я без проблем выношу библиотечные книжки из института, то и он сможет беспрепятственно вынести артефакт. Петя и подумать не мог, что дело вовсе не в болезном Монтеморте, а во мне, внушившей стражу витание в облаках и тоску о воле, которой пес был лишен всю сознательную собачью жизнь.

– Вы свободны, - бросила отрывисто проректриса работникам хозслужбы.
– Ждите в приемной. И вызовите Клариссу Марковну для оказания первой медпомощи.

Оказывается, у Пети порвалась штанина, и на ноге запеклась кровь.

Меня замутило.

– На, выпей.
– Мэл усадил меня на стул и сунул стакан с водой.

– Спасибо, - ноги не держали, зубы стучали по стеклу.

Петя Рябушкин... Кто бы мог подумать? Вернее, я бы додумалась, но мне не дали времени. Трепались беспрерывно о том, о сем... О всяких золотых рыбках, и о том, что я воздействую на людей, пробуждая в них нехорошие стороны.

– Сволота, - заключил тихо Мэл, усаживаясь рядом.
– Лучше?

– Я тебя тоже заставила?
– схватила его за руку.

– Ты о чем?
– удивился он.

– О том, что мы вместе. Ты не хотел, а я заставила. Внушила. И ашшавару* тоже внушила.

– Эвка, ты же в коме была, - объяснил он, словно перед ним сидела тяжелобольная аутизмом.

– Ну и что? Лежала и внушала: отдай свою жизнь.

– Всё, кончай истерить, - поднялся Мэл.
– Лично я не верю в сказочки с желаниями. Пойду-ка лучше потрясу чемпиончика за шкирку.

А Петю и без него потрясли. Вернее, Петя сотрясся сам. И да, он признался во всем. После того, как не менее потрясенная Морковка обработала раны от зубов Монтеморта, вколола экстразаживляющие препараты и забинтовала пострадавшую конечность парня.

Сошлось всё. Петя, заметив библиотечные справочники в швабровке, мгновенно сопоставил, сделал выводы и придумал план. Прихватил с подоконника резинку для волос, вспомнив, что видел, как она стягивала мой куцый хвостик. Удача бежала за чемпионом вприпрыжку. Выяснилось, что Стопятнадцатый собирался отсутствовать сегодня весь день. О том, что зеркало правдивости хранится в кабинете Генриха Генриховича, знал весь институт. Петя рассчитывал, что следы успеют выветриться, и ясновидение не поможет в расследовании. Парню немыслимо повезло, что в последнее время декан факультета нематериалки забывал об охранных заклинаниях-ловушках. А отмычки Петя изготовил в кузне. Кража состоялась вечером, незадолго до закрытия института, и артефакт пролежал ночью в раздевалке спортивной секции, потому как великий взломщик в последний момент испугался.

Парень удивился тому, что присутствующих не сотрясла новость о библиотечных книжках, вынесенных мной из альма-матер.

– Прости, Эва, - покаялся он, заикаясь.
– Не знаю, что на меня нашло. И ведь не хотел, а увидел - и перемкнуло в голове. Прости.

Деканы переглянулись с пониманием. Ну, конечно, теперь любое преступление можно оправдать так: "Ах, в голове перемкнуло", а виновата в замыкании клемм Папена, прошедшая по коридору не в то время и не в том месте.

– Я бы понял, если бы ты просто стырил, но ведь ты подставил её, гад, - прошипел Мэл, и деканы, сгрудившиеся возле парня, вежливо оттолкали его в сторону.

– Понимаю, - промямлил побелевший как бумага Петя.
– Признаюсь.

Да, знатно он перетрухал.

– Как же так, Рябушкин?
– утер пот со лба Миарон Евгеньевич. Оно и понятно, распереживался человек. Чемпион по легкой атлетике, ведущий кузнец, проектировщик подземных судов, гордость курса - и влип в пренеприятнейшую историю. Украл, подставил невинного человека и попался.

– Не знаю. Мне пришло в голову, что Монька... Монтеморт стал рекламной афишкой, - выдавил Петя.
– Позирует впустую. Лежит, сопит и не чует.

– Но в начале года страж задержал охранника с деньгами из кассы, - заметил воодушевившийся Стопятнадцатый. Как ни странно, его обрадовало, что виновником кражи оказалась не я, а другой человек. Словно бы Генрих Генрихович сбросил груз вины за то, что возвел на меня напраслину.

Стопятнацатый сказал, и деканы снова переглянулись, а затем посмотрели в мою сторону. Ну да, я как раз пробегала мимо и получила несколько висоров в качестве аванса за трудоустройство в архив. Заодно нашептала охраннику, что хватит бездействовать.

– Так то ж было в январе, - промямлил Петя. Осознание содеянного грозило обвалить его рассудок.
– А в апреле Монька почти сдох. То есть я решил, что он того... болен.

– Капздец тебе, спортсмен, - пробился к несчастному парню Мэл, потирая кулак, но Стопятнадцатый опять оттеснил его в сторону.

– Почему вы решились?
– спросила проректриса, кивнув на зеркало. Артефакт извлекли из тряпицы и поставили на столе.
– Зачем?

– Деньги...
– Петя еле ворочал языком, наливаясь краснотой.
– Хотел продать...

О ужас!
– закрыл он лицо руками.