Синие звезды

Альберт вздохнул, взглянув на портрет тезки-короля, грустно подумав: «Знал бы ты, до чего потомки доведут твое творение».

Сзади послышался цокот, и, обернув голову, Альберт увидел, как мимо пронеслись две белых лошади, на одной из которых в съехавшей набок шляпе проскакал студент де Ляпен, сын президента Академии, как обычно прогуливающий занятии…

«Ни деньги, ни происхождение не помогут в обучении в Свободной академии наук, лишь усердие в получении знаний, тяга к ним позволит достойно окончить ее» (президент Свободной академии наук, профессор де Ляпен») — прочитал висящую на стене здания надпись, стоящий позади Филипп.

— Честность, неподкупность и равенство возможностей всегда на высоком уровне, — вяло улыбнувшись, ответил другу Альберт.

— И такие как студент де Ляпен, трутни и бездари, являются вистфальской интеллигенцией.

— Интеллигенция прямо под стать желаниям тирану, умные люди ему не нужны, — вздохнул Альберт.

Не успели друзья войти внутрь, как к ним подскочил швейцар, перегородив путь.

— Вас срочно желает видеть профессор де Ангелян.

— Хорошо, сейчас подойдем, — проворчал Альберт, подумав: «Пусть желает. Чем еще можно заняться с утра, кроме как послушать ворчания этого ни то профессора, ни то жреца».

Друзья попытались отделаться от швейцара, но тот по-прежнему стоял у них на пути.

— Профессор желает вас видеть срочно, без малейших промедлений!

Альберт вздохнул, понимая, что разговор будет крайне неприятным.

Профессор нравственности и религиозного воспитания де Ангеляр, в прошлом жрец Жинен[1], одетый в неизменный зеленый фрак, представляющий собой ни то костюм, ни то кафтан, сидел за столом, недовольно осматривая вошедших в его кабинет студентов.

«Прямое воплощение свободы Академии от служителей Акилина» — вспомнилось Альберту данное студентами профессору прозвище.

– Какой позор! Вы позорите честь нашего учебного заведения! — заорал с порога де Ангеляр.

– Что мы такова сделали, что опозорили честь Академии? — спросил Альберт.

– Ты еще смеешь спрашивать? Вы поддерживали преступника, приговоренного к смерти за измену Вистфалии. Все отреклись от него, дав клятву на Откровении пророка Айвана, а что сделали вы? Вы прогуляли мое занятие! Вместо этого вы направились к месту казни, чтобы в последние мгновения поддержать негодяя. Разве для этого Академия дает вам знания, чтобы вы поддерживали людей, воспитанных нашими врагами, вредящих своей стране?

«Еще неделю назад именно ты отвечал за нравственность этого „воспитанного врагами негодяя“. Как же быстро ты забываешь своих учеников», — про себя усмехнулся Альберт.

— Он был нашим другом, — опустив глаза, ответил Филипп.

— Правильно был, — усмехнулся де Ангеляр. — Но разве вероломный преступник и предатель, посмевший поднять свою подлую руку на его величество, заслуживает дружбы?

— Для меня он, прежде всего, друг, и ни в коем случае я от него отрекаться не буду, -негромко произнес Альберт.

— Вот значит как, — усмехнулся профессор. — А может быть, ты не считаешь его преступником, а разделяешь его предательские взгляды?

По спине Альберта пробежал легкий холодок.

— Для меня неважно, каких взглядов придерживался мой друг и за что был осужден. Если бы я отрекся от него, то уже предателем стал бы я, — произнес он, пристально смотря в лицо де Ангеляра, который молча слушал, нахмурив брови.

– Разве пророк Айван не говорил: «да будет проклят предавший брата своего»?

«Иногда полезно читать сказки», -договаривая последние слова, подумал Альберт.

Профессор скривил рот в кривой усмешке:

— Хорошо, выкрутились. Но больше подобные аргументы не пройдут. Раз вы выбираете друзей изменников, то и вы изменники.

— Мы их не выбираем, -стараясь сдерживать улыбку, ответил Альберт.- На все воля Акилина!

Профессор бросил недовольный взгляд, но промолчал.

— Мы можем идти? — вклинился в разговор Филипп, стараясь как можно скорее ускользнуть.

— Нет, не можете! — заорал им вслед де Ангеляр. — Я еще не договорил!

Друзья вынуждено замерли у самой двери.

– Вам нужно переосмыслить свое отношение к жизни, — прокряхтел де Ангеляр. — Поглядите на других студентов, которые являются гордостью нашей академии, а не позорят ее. Вот, например, де Ляпен: и отличник в учебе, и человек, создающий исследовательские проекты на темы, не изучаемые в Академии, и в нравственно-религиозном плане он тоже не имеет ни каких нареканий. Вот с кого вы и должны брать пример!

Альберт, вспомнив красное припухшее лицо де Ляпена, прогуливающего занятия, широко улыбнулся, еле сдержав приступ смеха.

Лицо де Ангеляра покраснело от злости, и он язвительно проворчал:

— Вы считаете нас глупыми стариками, недостойными читать вам проповеди, но раз так, то вам нечего делать в нашей Академии. Чему мы сможем обучить таких при рожденных гениев?

— Я ничего не сделал, -попытался оправдаться Альберт. — Я лишь улыбнулся, вспомнив старую шутку.

Но профессор лишь усмехнулся:

— Ваши приказы об отчислении, судари.

Друзья попытались возразить, но де Ангеляр лишь еще раз усмехнулся и указал им рукой на дверь.

В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и в нее, отпихнув студентов, вошел заместитель президента Академии профессор де Монцеарнели.

— Что мне говорят, из нашей Академии хотят выгнать одних из самых способных учеников?
– пробасил он с порога.

Де Ангеляр недовольно поморщился:

— Относительно этих двоих уже все решено, они нарушают нравственный порядок нашего учебного заведения.

— Никогда за ними подобного не замечал, — воскликнул де Монцеарнели, а затем, обратившись к студентам, добавил: — Выйдите на минутку в коридор, нам нужно поговорить с профессором.

Оказавшись в коридоре, Альберт из кармана брюк достал носовой платок, вытерев крупные капли пота, покрывшие его лицо.

— Хороший все-таки человек этот де Монцеарнели, -негромко произнес Филипп.

Альберт согласно кивнул головой:

— Но долго ли он еще проработает здесь? Тиран не любит таких. Умные и честные люди для него враги.