Сирийский рубеж 2

— Переезжай ко мне в Торск. У меня места в квартире много, — предложил я, и Тося прижалась ко мне ближе.

— Это официальное предложение? — спросила она.

— Хочешь, чтобы я оформил его в письменной форме? — улыбнулся я, и мы с Антониной рассмеялись.

Прощаться у самолёта мы не стали. Все романтические разговоры, обнимашки и нежные поцелуи оставили в медпункте.

Время было уже грузиться. Я направился по нагретому бетону Тифора к самолёту. Открытый Ан-22 стоял на перроне и ждал всю нашу бригаду вместе с техниками. Рядом с «Антеем» стоял Ил-76, чья рампа медленно поднималась, скрывая у себя в глубине один из наших Ми-28.

— Грузимся! — крикнул бортинженер нашего самолёта.

Только я вступил на рампу, как решил обернуться. В окне медпункта слегка были приоткрыты занавески.

Пожалуй, мне первый раз не хотелось улетать с войны.

Через два дня я уже проходил через КПП Торского центра Армейской авиации. Зотов отправился на лечение сразу после прибытия. Кеша отпросился в отпуск. Так что мне пришлось идти одному.

Поздоровавшись с дежурным и узнав последние новости в части, я направился в штаб Центра. Нужно было доложить о прибытии и сдать документы.

Войдя в фойе, я увидел фотографию Володи Горина. Она теперь рядом с Петрухой. Грустно, но хорошо, что каждого, кто отдал жизнь за Родину, помнят у нас в части.

Поднявшись в строевой отдел, я преподнёс девушкам коробку сладостей в качестве гостинца. Документы у меня быстро взяли, оформили и… посоветовали сходить на аэродром.

— Сан Саныч, там сейчас все. Вам лучше туда, — посоветовала мне одна из девушек.

— Не самый ближний путь к командиру, — подмигнул я.

— С возвращением. Вы теперь надолго? Никаких больше командировок? — спросила другая девушка в звании ефрейтора.

— Сплюньте, девочки.

Я решил проверить, правда ли нет на месте командира. Единственный человек, кто точно знает, где он — его секретарь Тамара.

— Тамарочка, ты как всегда благоухаешь, — вошёл я в приёмную и с порога сделал пару комплиментов девушке.

— Ой, Сашенька! Рада тебя видеть, — улыбнулась Тамара.

Но меня девушка огорчила. Полковник Медведев был на аэродроме, так что с докладом придётся повременить.

— Эх! Ну не хочу идти на аэродром. Что мне делать, Тамара? О свет очей моих!

— Да хватит уже, — посмеялась Тома.

В общем, я напросился на чай в комнате с секретарём командира. Не зря принёс восточных сладостей Тамаре. В армейской среде без «магарыча» никуда.

— Саш, ну и как там? — спросила Тамара, отпивая чай.

— Жарко и много работы.

— Да я и вижу. У тебя так никогда загар не сойдёт.

— Сойдёт. Думаю, в Сирию или Афганистан, если понадобится, теперь другие поедут. Везде поспокойнее сейчас.

В приёмной звонил телефон, но Тамара не торопилась к нему.

— Это не меня. Надоели уже за весь день. Знают же, что командир на аэродроме. С новинкой разбирается.

— С чем? — уточнил я.

— Да пару недель назад привезли новое изделие. Они теперь там постоянно торчат. Там и испытателей приехало много.

Не успела договорить Тамара, как дверь открылась, и в приёмную вошёл полковник Медведев Геннадий Павлович. В лётном обмундировании и с гарнитурой в руках.

С ним был Тяпкин Андрей Фридрихович — командир моего 969-го полка. И ещё один человек, которого я до этого дня в Торске не видел.

Одет в лётный комбинезон. Вид растрёпанный, а в руках шлем. Похоже, только что с вертолёта.

— Здравия желаю, товарищ командир! Разрешите доложить? — выпрямился я.

Медведев пожал мне руку и посмотрел на чашки с чаем, переводя при этом взгляд на рахат-лукум.

— Здравствуй, Сан Саныч! А чего мне не привёз? Я тоже сладкое люблю.

Обижает меня полковник Медведев! Как же я мог его оставить без сувенира.

— Товарищ командир, вам и всему центру вот это.

Я достал из портфеля большую картину, на которой был запечатлён Хафез Асад. На самой картине было от него приветственное слово и пожелания.

— Клюковкин, президента Сирии я узнал, а вот что тут написано?

— А я сейчас… — протянул я руку, чтобы зачитать послание от Асада, но меня опередил неизвестный лётчик.

— Товарищ командир, позвольте, — сказал он и взял картину. — Моим друзьям из 433-го Центра Армейской авиации, город Торск. С пожеланиями крепкого здоровья, мирного неба, больших взлётов и мягких посадок. Верховный Главнокомандующий… ну и так далее.

Перевёл этот мужик точь-в-точь. Похоже, что с арабским языком он «на ты».

— Достойно. Заходи в кабинет. Всё равно собирался тебя вызвать потом, — скомандовал Медведев.

Всей группой мы вошли к Геннадию Павловичу. Начальник Центра задал мне пару вопросов по командировке, а потом перешёл к основному делу.

— Знакомься, Александр. Твой новый командир эскадрильи, — указал Медведев на «растрёпанного».

— Майор Клюковкин Александр Александрович, — представился я и пожал ему руку.

Он приветливо мне улыбнулся.

— Тобольский Олег Игоревич, подполковник. Будем вместе работать в новом направлении.

— Очень рад, а в каком направлении? — уточнил я.

Все трое переглянулись, а слово взял мой командир полка Тяпкин.

— Новое направление. Я бы сказал будущее, а конструкторы называют его В-80 или «изделие 800».

Похоже, что мне поручают работу над вертолётом Ка-50.

Глава 8

Как не приеду из командировки, так новости вечно «сногсшибательные». Правда, этот сюрприз пока самый приятный.

— Это радует. Вертолёт одноместный, соосная схема винтов и выглядит дерзко? — уточнил я.

Тобольский улыбнулся, а наши с ним командиры задумчиво переглянулись.

— Саша, меня радует, что ты уже знаком с В-80. Так что проблем с освоением у тебя возникнуть не должно, — сказал полковник Медведев, откладывая в сторону подаренный мной портрет президента Асада.

— Но у меня уже есть предложения по улучшению.

— Клюковкин, ты ещё в кабину не сел, а уже проанализировал всё? — удивился Тяпкин.

— Да тут и думать нечего. В-80 — машина уникальная. Уверен, что пилотажные характеристики у неё прекрасные.