Сирийский рубеж 3

Бросив взгляд влево, я увидел, как на стоянке начинает появляться толпа детей в сопровождении наших офицеров. Приехал даже сам Медведев.

— Готов? — запросил у меня Тяпкин по внутренней связи.

— Точно так.

Ремни пристёгнуты, кабина осмотрена. Можно запрашиваться.

— Леденец, 110-й, добрый день! Запуск прошу.

— Запускайтесь. Ветер 150 до 4 метров в секунду, — ответил руководитель полётами.

В эфире сейчас полная тишина. Полётов сегодня нет, так что можно себя в радиообмене не ограничивать.

Вертолёт запустился. Тяпкин запросил вырулить для взлёта на полосу.

— 110-й ответь 001-му, — спокойно вышел в эфир Медведев с переносной радиостанции.

— Ответил, 001-й.

— Мимо нас проедь. Поздоровайся.

— Вас понял, — согласился Тяпкин.

Проезжая перед толпой детей, которых не пускали ещё близко к полосе, я помахал рукой.

— Они хоть видят? Ты смотри, заметили! — проговаривал по внутренней связи Андрей Фридрихович.

Действительно, дети активно замахали руками, когда мы медленно проехали по магистральной.

Через минуту мы уже стояли на полосе и зачитывали карту контрольных докладов. Вертолёт слегка покачивался в ожидании отрыва.

— Ремни проверил. К взлёту готов, — доложил я.

— Леденец, 110-й, взлетаю.

— 110-й, разрешил.

Тяпкин медленно начал поднимать рычаг шаг-газ, удерживая вертолёт педалью от резкого разворота влево. Мгновение и Ми-28 аккуратно оторвался от бетонной поверхности.

Тут же командир полка на высоте в 2 метра выполнил висение и повороты в стороны.

— Разгон, — произнёс он по внутренней связи и наклонил нос вертолёта.

Скорость начала расти. Всё быстрее и быстрее. Я почувствовал слабую вибрацию — это мы прошли момент переходного режима лопастей. Стрелка указателя скорости продолжала отклоняться вправо, а высота начала увеличиваться. Подошли к отметке в 60 метров.

Скорость уже 240. Пора и начинать.

— Леденец, задание.

— Вас понял. Изменение высоты подсказывайте.

— Понял, — ответил Тяпкин.

Начал Андрей Фридрихович с обычных виражей. Потом перешёл на спирали и пикирования. Естественно, что всё выполнялось недалеко от стоящей толпы. Тем не менее, близко лучше не подлетать в целях безопасности.

— Форсированный разворот, — произнёс Тяпкин по внутренней связи и тут же отклонил ручку управления на себя и вправо.

Скорость упала, а меня слегка прижало к креслу. Стрелка на указателе оборотов несущего винта дёрнулась вправо. Пока всё хорошо и резко выводить не стоит.

— Скорость на отметке в 120 км/ч. Выводим, — проговаривал каждое действие Андрей Фридрихович.

Отлично пилотировал командир полка. Спокойно держал обороты несущего винта и по высоте не проседал.

— Теперь влево, — сказал Тяпкин и повторил манёвр в другую сторону.

Он тут же отклонил ручку управления влево. Силуэт на авиагоризонте сразу показал значение крена в 45°. Разворот был весьма быстрый. Вот-вот можно дотронуться до строений на лётном поле и крон деревьев.

— Скорость 250 км/ч. Слегка… тормозим, — прокомментировал Андрей Фридрихович и вывел вертолёт в горизонтальный полёт.

Полковник Тяпкин выполнил проход над толпой детей, чем вызвал восторг у «маленькой» публики. Следующие фигуры будут уже мои.

— Саныч, управление бери, — сказал Андрей Фридрихович по внутренней связи.

— Управление взял, — поставил я вторую ногу на педаль и аккуратно взялся за органы управления.

Далее мой самый любимый манёвр.

Быстро разогнал вертолёт до нужной скорости, и отклонил ручку управления на себя.

Нос вертолёт резко задрал. Тангаж уже 35°. Скорость упала, а шею слегка прижало назад.

— Разворот, — спокойно сказал я, как только стрелка подошла к отметке в 110 км/ч.

Ручку резко отклонил влево. Крен подходит к отметке в 55°. Скорость падает.

— Пять, шесть, семь, — отсчитывал время разворота Тяпкин

Через 9 секунд я направил Ми-28 к земле.

Высота быстро уменьшалась. Скорость росла. Даже перегрузка появилась на указателе.

Я слегка повис на ремнях. Серая полоса аэродрома приближалась.

— Вывод, — произнёс я, взяв ручку управления на себя.

Вертолёт слегка просел.

— 110… 100… Вывел, — отсчитывал высоту Тяпкин.

Ручку держу взятой на себя, но вертолёт уже выровнялся. И снова начал выполнять вираж влево, но это лишь прелюдия к полёту боком.

— Выравниваю. Отворот и… пошли боком.

Ручкой управления и педалями продолжил удерживать нос вертолёта в направлении города. Совсем немного и мы в таком положении пролетим мимо толпы.

— Публика в восторге, — произнёс в эфир Медведев.

Но теперь на закуску — «воронка».

Скорость удерживаю на отметке в 100 км/ч. Слегка отклонил ручку управления от себя, опуская нос. Тангаж на отметке 25°. И начал!

Вертолёт приступил к полёту боком, но теперь по кругу и с опущенным носом. Угол скольжение сейчас порядка 90°. Перед глазами стоянка вертолётов, в центре которой толпа детей.

А мы с командиром полка продолжаем вращаться вокруг них. Но надо и меру знать пилотажу.

— Леденец, 110-й работу закончил. К посадке готов, — доложил я, проходя ближний привод.

— Разрешил посадку.

После посадки и выключения двигателей нам ещё несколько минут не давали выйти. Всем хотелось посмотреть на кабину вертолёта, которая выглядела будто из фантастического фильма.

Восторг на лицах детей был виден невооружённым взглядом. Из толпы раздавались просьбы повторить, но Зинаида Александровна смогла угомонить самых активных.

— А теперь, все на обед! — скомандовал замполит Плотников.

В процессе перехода в столовую не обошлось и без маленького происшествия. Одного ребёнка потеряли и никак не могли найти. Бегали искать всей стоянкой. Уже было не до мер безопасности.

Нашёл пропащего техник. Вертолёт — штука сложная и в нём можно спрятаться очень легко. Вот и пацанёнок залез в хвостовую балку, аккуратно там прилёг и уснул.

Закончилась программа большим и вкусным обедом.

После окончания всех мероприятий детей начали сажать в автобусы. Конечно, мало кто хотел из них уезжать, но так было нужно. Перед самым отъездом детей вышел проводить и сам полковник Медведев.