Системный администратор

Бульдог тоже Пашку признал и зарычал угрожающе, но Слава топнул на него ногой, и пёс, тут же успокоившись, обиженно потрусил куда-то в недра жилплощади.

Тут царил раскардак, часть ящиков и шкафов были распахнуты, посреди большой центральной комнаты (в квартире Славы не оказалось как такового коридора, только выложенный кафелем предбанник, переходящей во что-то типа гостиной — с нехилым ремонтиком!) лежали два открытых чемодана на молнии, но оба внутри были пустыми, а рядом с одним высилась горка бабского шмотья, будто его вытряхнули. Ещё около стола валялся разбитый стакан и имелся кровавый след на ковре.

— Отец двинул кулаком, и разбилось, а я напоролся потом, — поймал взгляд своего тайного гостя Слава. — Херни не подумай.

Высокий мужик в строгих брюках и рубашке спал лбом в столешницу, свесив правую безвольную кисть над осколками стакана.

Тощая, словно недоедает стабильно, мамка Марципана лежала на большом разложенном диване перед плазмой. Лежала косо и неудобно, будто её туда оттащили волоком и бросили.

Рядом уже крутился злосчастный бульдог, проявляя признаки беспокойства.

— Она ещё никому не растрепала, даже бабушке с дедушкой, — ввёл Пашку в курс Марципан. — Подруг тоже не посвящала. Хотела сначала квартиру найти и всё уладить с отцом. Но на развод бумажки собрала почти и ещё была у адвоката. Хорошо бы ей нажать ему дать отбой, чтобы не названивал. А потом уже сносить память.

Пашка почесал бровь, отодвинул от стола свободный мягкий стул и, сдвинув ногой чемоданы, поставил в центре комнаты. Полез в менюхи Марципановских предков. Слава маячил за спиной и зырил в экран, из-за чего было особенно некомфортно: вроде менюха админской учётки просто смахивалась, кнопок странных там не добавилось. Но Слава мог увидеть, например, безлимитные баллы. Обычно после оплаты опции выводится баланс, и сейчас, жмакни что Пашка, будет рамка с напоминанием о безлимите.

Надо отвлечь его как-то, когда придёт черёд менять настройки характеров и памяти.

Потом Пашка сосредоточился на параметрах. Они оказались не особенно понятными.

— Чёт я не догоняю, — пробормотал наконец младший Соколов, клацая взаимоотношения с женой в инфо Дениса Марципанникова по второму кругу. — А чего она его боялась? Тут вот и любовь, и забота, и обеспокоенность судьбой — всё за восемьдесят процентов к ней.

— Не гони, отец нас любит! Ты чё ваще себе надумал?! — возмутился Слава и переступил с ноги на ногу. — Просто он, ну… строгий. Бескомпромиссный.

Пашка нахмурился и перевёл камеру на спящую Марципанникову.

— А тут ты чёт уже крутил, кроме страха перед? — уточнил Пашка.

­– Вина у неё вот скаканула, после разрыва этого дебильного, а гнев, наоборот, упал, хотя был высокий. Но сам упал.

— Ну у неё как бы всё почти прилично, — пробормотал Пашка, — и любовь, и обеспокоенность судьбой, и дружеские чувства.

— Если ты готов расщедрится, давай доверие поднимем и тревогу перед снесём, только не в ноль, а то она берега путать начинает, а там процентов до сорока. Ну и раздражение удали вообще, оно щас упало, но скачет постоянно само, всё равно наберётся.

­– Косые какие-то показатели, ты точно не шарился тут с правками? Неправдоподобные.

— Всё оно правдоподобное, — огрызнулся Слава. — Отца надо знать.

— И чё он такое делает?

— Воспитывает. — Слава помолчал и добавил: — Как в армии. Закаляет характер.

— Охеренно он тебе назакалял! — не сдержался Соколов-младший. — Опускать слабых — это закалка характера?!

— Вообще да, — хмыкнул Марципан и повторил: — Как в армии. Чтобы боялись и уважали.

— Чтобы жена на девяносто процентов боялась?!

— Базар фильтруй, — напомнил Слава. — Если у тебя батёк-рохля, то могу только посочувствовать.

Пашка прикусил язык. Он тоже боялся своего отца, хотя никакого уважения притом к нему отродясь не испытывал. Судя по всему, про своё расследование внутри отцовой памяти касательно Андрея Соколова Марципан забыл из-за адаптации. И усердствовать, чтобы он предком пропавшим интересовался, точно не стоило.

— Чё кому менять говори. Сделаю и будем квиты, — объявил Пашка.

— Сначала про уход из дома и память. Она ещё в понедельник утром решила, смотри воспоминание в семь сорок утра. Потом думала сутки и вычудила…

В семь сорок утра правильноармейский батёк Марципана поднял крик из-за пригоревшего тоста (тосты, блин, на завтрак!) и расколошматил тарелку о стол. Пашка решил это не комментировать. Вообще, хотелось свалить, а не перепрошивать чужих предков, потому что и своих хватило с головой.

Пришлось поизвращаться, чтобы Славка не зырил в экран: переспрашивать даты, отвлекать его всяко, и даже раз оплатить убирание лишнего впечатления. Но в итоге оба предка Марципана про развод забыли.

Негативные штуки мамке Славы они, посовещавшись, свели почти все к двадцати процентам и решили, что так будет терпимо, а если что, то и сам Марципан скоро докачается. У него был уже восемьдесят второй уровень.

— Уверенность в себе у бати проверь, — посоветовал Пашка на прощание. — Очень интересно от неё всё меняется.

— Куда ему больше, — хмыкнул благодарный и очень приободрённый Слава.

— Вот вообще не факт, что она шкалит. Ты проверь.

— Ну-ну. Психолог.

Психологом Пашка особо не был, он по-тихому глянул, отлучившись в сральню, что та самая уверенность у Дениса Марципанникова на одиннадцати процентах, а у Анны Марципанниковой — на восьмидесяти пяти. Но сам ничего трогать не стал. Не его это дело.

Его дело было на Терновском кладбище. Точнее, на кладбище оно только начиналось…

Глава 9 Некромант Соколов

До нужного погоста Пашка доехал уже в сумерках, костеря Марципана на все лады за задержку. Хотел же успеть посветлу, так нет! Опять некромант Соколов шарится в ночи по кладбищам, блин! Даже подумал перенести вылазку на завтра, но потом отмёл этот вариант, отнеся к малодушию.

К счастью, ограды вокруг гигантского массива захоронений не имелось. 2гис смешно писал про кладбище, что оно закрыто до завтра. Но оно было открыто и в опускающихся сумерках казалось совсем незнакомым.

Хотя бояться было нечего, да и вечер выдался тёплым, и по такой хорошей погоде много кто решил своим покойникам внимание уделить, но за день не управился: на аллейках тут и там виднелись люди, и это Пашку порадовало и приободрило.

Номер нужного ряда за минувшие недели младший Соколов, разумеется, забыл напрочь, но всё-таки примерное расположение группы Айвазовских помнил. И их даже отыскал почти без труда, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Стремительно темнело, и пришлось подсвечивать фонариком в телефоне.