Системный сбой

«Беги», – сказал Стил одними губами, наконец врубившись в ситуацию.

«Нет», – так же ответила Мати, только сейчас поняв, что окружение тварей, это ещё не самое страшное, с чем придётся столкнуться в этот вечер.

«Переверни меня».

«Стил, нет, – Мати мотала головой, отказываясь верить в происходящее. – Я не брошу тебя. Я не могу. Правда. Не могу».

«Можешь. Вдвоём нам не выбраться, ты и сама это прекрасно понимаешь. А ты должна жить, Мати. Должна».

«Нет. Не заставляй меня становиться чудовищем, – Мати ухватилась за подбородок, силясь не разреветься. – Их и так слишком много».

Стил не слушал её.

– Я буду шуметь, как могу, – шептал он на ухо склонившейся Мати, в голове которой звучало отнюдь не это.

Там далеко, под сводами безумия, в замке призрачных надежд, которым не суждено было сбыться, грохотал праздничный салют, шипело игристое вино, заливались смехом люди. Мати любовалась в разноцветных отсветах лицом своего суженного, желая одного: чтобы вся эта красочная феерия поскорее закончилась, умолкла музыка и голоса, разошлись гости. Тогда они останутся наедине – это и будет снизошедшим с небес счастьем, когда больше не нужно ничего. Оказывается, бывает и так. Да, похоже на сказку, но ведь человек существует с некоей целью, неизвестной даже ему самому. Вполне возможно, цель эта – осчастливить кого-то рядом. Тогда и тебе самому станет хорошо. А когда так, можно и умереть. Лишь бы не было очень больно...

– Ты слушаешь меня?

Мати вздрогнула. Свалилась с небес на землю, в кромешный ужас сложившегося положения. Захотелось взвыть от безысходности. Ещё вцепиться кому-нибудь в глаза. Это даже хорошо. Лучше злость, чем страх и жалость. Злость придаёт дополнительных сил, затмевает рассудок, притупляет боль. Злость, как наркотик, но главное не переборщить.

– Мати.

Мати поняла, что перегибает. Стилу пришлось повысить голос, чего нельзя было делать ни перед каким предлогом! Пикап содрогнулся. Принялся раскручиваться, как если бы им играли в футбол, – твари явно учуяли что-то неладное, пытались найти источник звука, пока не обращая внимания на мешающуюся под ногами железяку. Об уровне интеллекта ногатых приходилось только догадываться, но даже идиот мог предсказать с уверенностью, что рано или поздно место положение ребят откроется, а что произойдёт в этом случае...

Мати обхватила руками Стила, силясь уберечь от ударов. Сама приложилась пару раз головой об рулевую колонку и рычаг коробки передач. Последний угодил в висок, голова, такое ощущение, раздулась, наполненная гелием. Когда вращение прекратилось, Мати ощупала висок. Нащупав пальцами громадную гематому, поскорее отдёрнула руки, стараясь не думать о причинённом вреде – жизни угрожает куда большая угроза, так что пока нужно сосредоточиться на ней.

– Ты совсем ног не чуешь? – спросила Мати, переворачивая Стила на спину.

– Совсем.

– Попробуй пальцами пошевелить...

– Мать, это всё без толку, – взорвался Стил в полголоса. – Спасай свою жопу, а меня брось. Не видишь, что ли: мне шиндец.

Мати оторвала трясущиеся руки от плеч Стила. В груди царила пустота, будто грудную клетку прошил крупнокалиберный снаряд. Мысли в голове путались. Нужные слова не находились... Хотя нет, вот что-то появилось.

– Чёртов ублюдок! – заорала Мати во весь голос и для убедительности влепила ошалевшему от произошедшего Стилу ладонью по роже. – И за каким, спрашивается, я связалась с такой размазнёй?! Знала бы, что ты из себя представляешь на самом деле, сразу бы отшила! Уж лучше с социопатом Гнусом встречаться, чем с таким недоразумением! Ааа! – Мати что было сил лупанула кулаком по приборной панели над головой, даже не почувствовав боли. Потом резко замерла, медленно соображая, какого дурака только что сваляла. – Стил, я... Я... Я люблю тебя, Стил. Прости. Я не хотела. Правда не хотела. Просто... так всё... Мне страшно.

– Успокойся, Мати, – Стил был спокоен, он совсем не злился – Мати читала это в глазах друга. – Я всё знаю.

– Знаешь? – Мати округлила глаза, медленно осознавая, как сложно всё устроено на этой планете. Оказывается, нужно оказаться в такой вот жопе, чтобы снизойти для высоких чувств! Такое ощущение, грёбаное вдохновение кормится болью и слезами; когда весело, оно пасётся на отдалении, поджидая столь вожделенного для себя часа невзгод!

«Ну что за придурок, спрашиваешься, всё это придумал?! Его вот сюда, на это самое место!»

Над головой заскрипело. Дрогнул металл. Мати заорала, шарахнувшись вниз. На первый взгляд, их загарпунили, вдохновенно пальнув из корабельной пушки. Спустя пару секунд пришла догадка: это вовсе не гарпун, а лапа наиболее сообразительной твари, двинувшейся на звук Матиной истерии и проткнувшей пикап насквозь, как какой-нибудь музейный экспонат! По боку текло что-то горячее, блузка быстро намокала, повсюду пахло смертью. Мати поздно сообразила, что ранена – острое шило прочертило по левому боку, чудом не переломав оставшиеся рёбра. Больно не было, но количество крови пугало.

Мати собиралась уже разреветься, но не успела. Конечность переломилась в нижней части, образовав крюк, как на самом настоящем гарпуне. Стил припадочно хихикнул; в следующий миг Мати вдавило в крышу взлетевшего колёсами вверх пикапа. Стил, сдвинутый девочкой на землю, в то место, где отсутствует крыша – исчез.

Как удалось уцелеть при падении, Мати сказать не могла. Перегрузка сменилась кратковременной невесомостью, потом со всех сторон затрещало. Низ и верх снова поменялись местами, гарпун со скрежетом исчез. Мати не удержалась за руль и вывалилась из продолжавшего вращаться пикапа.

По щекам больно хлестнуло, запахло мокрой хвоей. Мати растопырила руки, силясь за что-нибудь ухватиться. Сразу ничего не получилось, потом судьба всё же смилостивилась, даровав ещё один шанс. Боль пришла снизу, так что Мати поблагодарила бога, что родилась девочкой. Обхватив руками сук, она вжала в голову в плечи, предчувствуя очередную угрозу для жизни. Инстинкты не подвели: совсем рядом прогрохотал пикап, превратившийся в груду металлолома. Лобанов теперь весь мозг проест, – думала Мати и не думая разжимать объятий. Отодрать девочку от сука сейчас не смогло бы ничто на этой планете.

Стил!

Стимул всё же отыскался; игнорируя боль во всём теле, Мати поползла к стволу. Внизу и чуть в стороне рвали на части многострадальный пикап. Несколько тварей атаковали друг друга, что снимало все вопросы об уровне их интеллекта. Мати заставила себя оторваться от жуткого зрелища, сосредоточилась на спуске.

Ствол был сырой, удерживаться не получалось. Скользя, как лизун, Мати занозила ладони. Поначалу ругалась про себя, потом плюнула. Потом спуск закончился. Сев на сырое, Мати этого даже не заметила; принялась скакать отчаянным взором по уродливым теням, слоняющимся без дела по подлеску. Походило на уличный гоп-стоп – все участники заждались, а жертва так и не шла. Нетерпение сменилось агрессией, всё больше теней схлёстывались друг с другом, явно не зная, в какое русло направить бьющую через край энергию. В другой ситуации Мати бы задумалась на счёт происходящего – за каким эти уродцы пришлындали сюда, какого лысого не кондыляют дальше, что за знамения ждут? – сейчас же было не до этого. Нужно было двигаться, нужно спешить! Однако осознание всей сложность поисков Стила не позволяла сдвинуться ни на йоту – куда двинуть Мати не знала, всё вокруг заслонилось мглой.

Устав от бездействия, она всё же поднялась и пошла наугад. Наткнувшись на останки пикапа, будто действуя по давно утверждённому плану, нагнулась и повернула ключ зажигания, который, как это ни странно, оказался на месте, в скважине. Самым чудодейственным образом заработал стартер.

«Оказывается, мир не всегда против тебя. В какой-то момент ему становится жаль очередную никчёмность, которая вот-вот проиграет, он поворачивается лицом, дарует ещё один шанс. Хотя... В большей степени, это похоже на издевательство. Да что уж там, на самый настоящий садизм! Ведь даже средневековые палачи и мастера пыток не давали провинившимся умереть, продлевая их муки, дабы воздать сполна за грехи. И, наверное, это правильно. Перед смертью нужно возненавидеть этот мир, так чтобы больше за него не держаться! Как-то иначе покинуть арену зла не получится. Она умело замаскирована, даже из космоса радует глаз изумрудной лазурью. Но это всё блеф. Недра давно прогнили. Там завелись паразиты!»