Системный сбой

Прежде чем отключиться, Стил увидел огненную стену, пригнувшую макушки ёлок к земле. В идеальной тишине ломались и отлетали длинные ноги тварей. Потом всё перемешалось с пеплом... Стил начал тонуть в стакане с разведённой краской, видя, как угасает и растворяется в огненном вихре лицо оглянувшейся Мати.

Глава 16. НАБЛЮДАТЕЛЬ.

Лобзик сидел на горбатом козырьке вентиляционной шахты убежища. Размазывал по ладони пепел, ждал, что будет дальше. Он пропустил схватку двух самолётов с эскадрильей голубоватых дронов. Петлял по тёмным коридорам убежища, силясь отыскать ход на наблюдательный пункт в шахте ржавого вонда. Когда всё же выбрался на свет, увидел лишь заключительную стадию воздушного боя и купол парашюта на бордовом небосводе, который в считанные секунды растерзали голубые стервятники. Лобзик понял, что это чужие беспилотники, и посчитал за благо не высовываться. Он слышал крики людей. Кажется, даже кричали дети... Потом загнанно взвыла двигателем его старенькая «тундра», и Лобзику пришлось выглянуть. Стил с Мати умчались, преследуемые искусственным интеллектом, под безбашенный рёв группы «Hoth»! Что сталось с друзьями дальше Лобанов не знал, да, собственно, это его мало волновало. Откровенно было жаль купленный на «Юле» пикап... Хотя чёрт и с ним, главное, шкура цела и харчей полный подвал – хоть за что-то в этой жизни тупому Стилу и его шлифанутой подружке можно, не кривя душой, сказать спасибо!

Довольный своим добродушием, Лобзик спустился с высоты и, откопав в заброшенном в пыли у стены рюкзаке фонарик, двинул на промысел. Дел у него на сегодня никаких запланировано не было, потому не мешало подкрепиться, глотнуть пивка с таблетками от добродушной Мати, после чего либо сразу завалиться спать, либо ещё похобонить, а уж потом – с чистой совестью на боковую. Призрака он искать и не думал, хотя все так рассчитывали на его простодушие.

Пиво оказалось обычным – сволочная Мати видимо перепутала бутылки! Лобзик расстроился и, прихватив с собой ещё парочку бутылок, снова поднялся наверх, посмотреть, как быстро наступает апокалипсис. Ничего нового он не увидел, а потому расстроился вдвойне, закурил. Похобонить тоже толком не дали. Совсем скоро с неба полилась гадкая жижа, похожая на моторную смазку не первой свежести. Пришлось спешно прятаться под навес, а потому он частично пропустил ещё одну знаковую картину: далеко на востоке, из небесной мглы, выглянуло здоровенное лицо...

Лобзик на всякий пожарный удостоверился, что в бутылках действительно пиво, а курит он обычный табак. Проморгать глюк тоже не получилось, как Лобзик ни старался мимикрировать. В конце концов, хавольник переклинило, и Лобанову пришлось допустить существование божьего лика на горизонте в реале. К тому времени тот вытянул губы трубочкой и будто дул на воспалившийся ожог земли.

Уже порядком подвыпивший Лобзик присвистнул: такого ему видеть ещё не приходилось, будет что рассказать Стилу и Мати, когда тем наскучит мотаться по ухабам, и они вернутся. Подумать только, чёртовы ублюдки слямзили его тачку! Стил по любому получит в ухо, а вот сучка Мати...

Лобанов расплылся в похабной улыбке, мысленно представляя, что можно сотворить с дерзкой девчонкой. Правосудие на этом белом свете, скорее всего, перестало существовать, как структурное подразделение, а с придурком Стилом всегда можно договориться, достаточно поделиться тем самым пивком, которым его так усердно поит Мати.

Спиртное закончилось, и, протрезвев, Лобзик увидел, что снаружи идёт снег. «Что за на хрен?» – спросил сам себя Лобанов и полез наружу, протягивая под серые хлопья руки. Пахло гарью – это была сажа. Наверное, где-то поблизости полыхает пожар...

Лобзик отмер, вытер ладони об куртку, принялся кружить на месте, силясь определить очаг возгорания. Тщетно. Всё вокруг стало серо и блекло, видимость не превышала пары метров, следовало поскорее убраться восвояси обратно под землю.

Обнажённой Мати и след простыл, настроение вконец упало. Лобзик уже собирался спуститься, но в этот миг всё вокруг осветилось, как если бы на небе зажглось ещё одно солнце! В глазах рябило, Лобзик поспешил заслониться от обжигающего света руками. Сквозь пальцы он видел далеко на горизонте, где совсем недавно парил божественный лик, растущий огненный гриб. «Пиздец нам», – лаконично констатировал Лобанов пустоте и, чувствуя, как на открытых участках тела начинает ныть кожа, поскорее полез в шахту.

Глава 17. ОТЕЦ И ДОЧЬ.

Когда в квартире Самохиных прогремел выстрел, Иринка сидела на балконе и смотрела во все глаза на улицу. Там творилось нечто. Отождествлённый с реальностью блокбастер «Скайлайн» транслировался за стеклом в невиданном доселе формате 7D, так что при желании, можно было спуститься во двор и принять непосредственное участие в действии! Может быть, даже геройски умереть. Последнего Иринка совсем не хотела, а громкий хлопок, донёсшийся из квартиры и вовсе парализовал, так что Галине пришлось оттаскивать мелкую от окна, которое рассыпалось на части, как при замедленной съёмке сверхскоростной камерой Джеймса Камерона.

Над балконом пронеслось что-то светящееся, завалилось на бок, откинутое крупнокалиберным выстрелом с земли, обрушилось на фасад дома, сокрушая бетонные плиты и кладку. Здание содрогнулось. Из уцелевших окон посыпалось битое стекло. В воздух поднялись клубы едкого дыма. Сделалось трудно дышать. Иринка, хлопая ресницами на пару с трясущейся матерью, наблюдала, как вздрогнул и осел вниз до боли знакомый балкон. Отмерли мать и дочь только когда снизу донёсся раскатистый удар, а дом вновь нездорово содрогнулся, ненавязчиво намекая, что лучше бы жильцам сваливать подобру.

– Мамочка, что это?! – заорала Иринка, когда шок отпустил.

Галина открыла рот, но сказать ничего не успела – во все стороны полетели куски бетона, за окном снова что-то промелькнуло.

– Там! – Иринка протянула руку, указала на что-то пальчиком.

Галина присмотрелась, но идентифицировать опасность не успела. Сначала её вместе с дочерью бесцеремонно толкнули вглубь комнаты. Затем повалили на пол. Уже лёжа на спине, под массой мужа, Галина, словно во сне наблюдала, как рушится стена гостиной, за ней ещё одна стена и ещё... до тех самых пор, пока в образовавшуюся дырень не показалось соседнее здание.

Логика вконец утратилась. Где-то рядом орала испуганная Иринка. Перед взором плыло марево. Галина попыталась встать, опёршись на левую руку, потому что правая сильно болела, видимо повреждённая при падении. Ничего не вышло, а сама Галина неуклюже уткнулась носом в грязный пол, медленно соображая, что левой руки у неё больше нет, а правая изуродована настолько, что сыграть на пианино у неё больше не получится никогда и ни за что. Как, скорее всего, не получится выжить. Скользя в луже крови, она всё же попыталась подняться – материнский инстинкт гнал вперёд, несмотря ни на что. Нужно сперва убедиться, что всё в порядке с Иринкой, потом... Видно будет, что потом. Ясно одно: пока нужно жить.

Иринка, увидев, что произошло с матерью, затряслась. Поднявшемуся Самохину пришлось влепить дочери пощёчину. На жену он не смотрел, и без того было понятно, что та нежилец. Галина быстро всё поняла ещё до того, как пришла боль. Протянула уцелевшую руку, прижала шокированную девочку к груди.

– Мамочка очень любит тебя. Больше всего на свете. Обещай, что будешь хорошей девочкой, и во всём слушайся папу. Обещаешь?

Иринка вздрогнула. На бледном от побелки лице наконец-то появились эмоции.

– Мамочка, что с тобой?! Почему ты так говоришь?

Самохин бесцеремонно выдернул дочь из объятий жены, оглянулся на дыру в стене, за которой продолжался воздушный бой. Ещё пара снарядов залетели в квартиру, разнеся к чертям потолок. На головы посыпалась бетонная крошка, соседская мебель, фрагменты изуродованных тел, вплетённые в жилы раскуроченной арматуры. Казалось, взрывной волной проломило стену в ад, выставив напоказ муки грешников.

Иринка завизжала, отброшенная к противоположной стене. Забилась под журнальный столик. Испуганным зверьком смотрела на то, что осталось от матери. Галине повезло меньше всего. Хотя... в свете всего происходящего, скорее даже наоборот, повезло, как никому из выживших.