Скальпель для шейха

Ощущение дрожи, лихорадочное сильное трепетание по всему телу, избыточное слюноотделение и обильная влага между ног. Всё это приступом антипатии не назовешь.

Я ужасно его хочу.

Олень подох, обезьяны взрывают гранаты прямо по всему моему телу, а я цепляюсь за разум и логику.

Ау-у-у! Это дело чести… тук-тук!

Есть кто дома?

Причем в буквальном смысле – девичьей. Моей!

– Я хочу пить, - выдаю я, вставая на ноги.

Марс смотрит на меня весьма сосредоточенно, даже строго, но вроде бы верит.

– Иди пей, - разрешает, как будто я в детском саду или школе. – Тебе это понадобится, прежде чем мы закончим.

Я сглатываю.

Мы?

Закончим!?

Ага, держи карман шире!

Самоуверенный самец!

Я топаю на кухню под его взглядом. Он в это время удобно разваливается на месте, где только что сидела я, толкая стопки книг. Да, определённо у камина после такого марш-броска по лесу хорошо полежать.

Я очень надеюсь, что он чертовски устал.

На кухне включаю воду и наливаю стакан воды. Пью, как в засуху от жажды.

Только вот моя жажда не физическая, а химическая.

Нормально кого-то хотеть!

И впереди целая ночь…

Я готова подарить ему девственность!? Готова, вместо любимого трахнуться с его дядей. Это меня устроит? Тело точно устроит, а меня?

Лестница в кухне ведет не только в подвал, но и на верхние этажи дома. Ныряю по ней наверх. Мне нужно время и контроль над ситуацией.

А ему остыть! Я бегу в комнату, закрываюсь на замок в ручке. Тихий щелчок звучит очень ненадежно. Но другой защиты у меня нет. В глубине души я знаю, что мои действия – тоже ложь. Я так оправдываюсь сама перед собой за свое желание. Хотела бы сопротивляться по-настоящему, рванула бы вон из дома. Ключи в вазе у входной двери.

Бессознательно я хочу, чтобы он пришел за мной, и не хочу прогонять его. Не нахожу оправдания этому простому в своей иррациональности желанию. Я стою в дальнем углу темной комнаты, тихо-тихо и не отрываю смятенного взгляда от двери.

Слышно, как скрипит лестница следом. Он поднимается за мной. Дверь открывается. Марс стоит в проеме. И в этот раз он целиком голый. Обнажен, черт возьми! Видимо, у камина снял всю остальную одежду. Но даже в таком лунном свете я задыхаюсь от его великолепного вида. Он мужественен. Его огромный член торчит. Головка кажется черной. Во мне обостряются абсолютно все органы чувств.

— Любишь играть в прятки, — голос едва слышен, но обжигающий, аж пятки жжет.

По всему телу поет беспокойство, чувства смятения берут в плен разум. Он входит и закрывает за собой дверь.

Господи боже, помоги мне остановить его.

— Хочешь тут, — тихо произносит он и не двигается.

«Трахаться», — добавляю я про себя, дыша возбуждено.

— Нет, — прошу, охрипши. — Это будет насилие. Я не хочу. Уходи! Я подам в суд. Я не хочу тебя!

Содрогаюсь, когда он быстро пересекает комнату и оказывается рядом.

Меня тут же кружит от его запаха, от несдержанной раскаленности, прущей от него.

— Нет, нет, — умоляю, практически севшим голосом, слезы сверкают на моей коже во тьме.

Марс смотрит на меня, практически не отрываясь. Стоим лицом к лицу. Нас разделяют миллиметры и общее дыхание.

— Ты хочешь меня. Жаждешь, чтобы тебя трахнули. Я чувствую твой запах и желание, детка.

Все, что он говорит, правда. Я так сильно взвинчена, перепугана и одновременно возбуждена, что по ногам бежит смазка. Ее много. А она, конечно, пахнет для него.

— Я дурею и слетаю с катушек от одного твоего запаха, — шепчет он губами в мои губы, задевая их, едва трется. — Я знаю, чья ты, Вера. Но схожу по тебе с ума. Ты врешь, но тело твое не может. Оно выбирает — меня!

Он говорит правду. Я едва дышу от желания быть трахнутой им. Меня качает из стороны в сторону от его слов. Марс как гребаный единорог. Только не розовый, а настоящий. Как, сука, черный арабский лебедь. Которого никто никогда не ждет. И все, что он просит, это раздвинуть ноги для его большого члена.

— Я обещаю наслаждаться тобой медленно. Единственная разница между нашими желаниями в том, что я разрешаю себе хотеть тебя. А ты — нет. К чему тебе это притворство?

«О, боже!» — проносится в моей голове от мыслей.

— Ты стесняешься?

— Нет, — качаю головой, а у самой табун мурашек несется по коже.

— Если бы это было так, то я уже поставил бы тебя на колени у камина и трахал, пока ты не кончишь.

Картинка-образ тут же возникает в моей голове. Я закрываю на секунду глаза. Представить совсем не сложно, ведь он стоит передо мной обнаженным. Его блядская дорожка заканчивается черным терновым кустом, из которого торчит его эрекция. Плод страсти…

— А как же Галиб? Всех его девушек трахаешь?

Ему не по душе мои слова. Потому что выражение глаз и лица меняются.

— Если бы ты ему была нужна, он тебя уже имел бы по пять раз на дню. Давай признаем, ваши отношения закончились.

Моя душа не готова к этой правде. НЕТ. Этого не может быть.

— Я отказываюсь в это верить. Галиб любит меня. Он хочет меня! Он попросту галантный и сдержанный. У него строгие моральные принципы. Он… он другой.

— Правда?

Господи, это провал. Мой собственный, под натиском фактов и чувств. Это давит меня окончательно. Я ужасно хочу другого. Но люблю-то я Галиба!

— Правда!

Мужчина качает головой, словно я неразумное дитя.

— Не говори глупостей, Вера. Тебе нужен хороший трах, а мне нужно засунуть член в тебя, пока я не сошел с ума.

— Ты так сильно хочешь меня?

Ну да, дурацкие вопросы — это к философии…

— Черт возьми, сказать тебе, сколько раз я за сутки подрочил с мыслью о тебе. Сколько раз трахнул в уме и в каких позах?

О, каждое слово бьет возбуждением наотмашь. Лицо полыхает, как при парной бане. Его слова грубые, прямые и восхитительные. Мне легко представить, как он засовывает в меня свой член у камина. Как мы делаем это. Так и кончить недалеко.

Марс медленно поднимает руку и кладет тяжелую, очень горячую ладонь мне на талию.

— Ты так сильно хочешь, что даже при таком свете видно, как торчат соски. Вера, все ведь просто. Мы оба хотим. Не сопротивляйся мне.

От осознания, что он просит, снизил напор, мне физически становится легче. В голове такая каша. Месиво!

Я облизываю губы от сумасшедшей взвинченности. Стоим в пустом доме, в темной комнате. Я вся мокрая в короткой юбке и тонкой футболке, он целиком обнаженный с огромным стояком.