Сказ о Владе-Вороне

Влад хмыкнул.

— И вот что я тебе скажу, княжич… — Влад поморщился, услышав такое величание, но Весту это нисколько не смутило. — Тот, кто каждый шажок продумает, никогда пути внезапного не узрит. Мимо пройдет, хоть ты дорожку красную перед ним выстели и отметь зажженными факелами.

— И как мне быть, по-твоему?

— Делать то, что можешь и по силам, не раскисать и поскорее выздоравливать. Да помнить о том, куда стремишься. Прав ведь: никто больше Кощея не вызволит. Имейся у нас такой богатырь, ни в жизнь Яга не наказала бы мне тебя сюда довести.

— Вот как?!

— Конечно! — фыркнула Веста, дивясь его непрозорливости. — Вокруг болото безвременное, гать от порога нашего через него проходит, и она же направление изменяет по велению хозяйки избушки на ногах куриных, на границе меж мирами поставленной. Захочет Яга, гать прямехонько пойдет, а повелит — вилять из стороны в сторону примется, кружить да путь увеличивать. Имейся у нас тот, кто Кощея выручить сумеет, ты по болоту блуждал бы год, век, сколько еще потребуется, завис бы там в едином дне и десятки лет проносились бы вокруг секундами.

Влад передернул плечами и привычно поморщился от тупой боли.

— И вывели бы тебя, когда все уже закончилось бы к вящей нашей радости, — продолжала Веста. — Но увы. Только ты достаточно безумен, чтобы против Моревны идти, да еще и ради Кощея. Он же…

— Кто? — спросил Влад. — Колдун злой, древний и страшный?

— Ну, знаешь… — покачала головой Веста. — Не злой, конечно. У нас вообще злых божеств нет. Чернобог пусть и строг, и жесток порой, но зла никому не несет, может даже помочь и на путь истинный наставить. Недаром капища его стоят и волхвы имеются. Но ведь… — и снова головой покачала.

— А ты не задумывалась над тем, что Чернобог твой и есть Кощей? — усмехнулся Влад.

— У богов наших имен куры не клюют, — махнула на него рукой Веста. — Все помнить — голова расколется. Не говоря уж о том, что двулики они. Там, — она в потолок ткнула, — одни. В Яви же совсем под иными личинами появляются. Но я, знаешь ли, даже днем ритуалов погребальных боюсь и покойников, с хозяином Нави встречаться точно не горю желанием, как и по капищам Чернобога ходить. Нет уж! Чур меня, чур! Я жить хочу среди людей, их заботами простыми и понятными, причем так долго, насколько получится.

— То-то ты в избе Яги находишься, — усмехнулся Влад.

— Так я ведь в обучении, — нисколько не обиделась на упрек Веста. — Но от одной мысли о том, чтобы с Кощеем связаться… не, не в жизнь. Ты хоть знаешь, сколько ему? Говорят, это он в виде змея великого яйцо сторожил, из которого все сущее вылупилось. Потом он кожу скинул, она до сих пор на дне океанском лежит и все земное яблоко опоясывает. Вот и представь себе этакое чудище! Да будь он хоть красавцем писаным, а не древним высохшим старцем, хоть князем, богатырем и боярином или вообще заморским королевичем — все это лишь личины. Человеком он не является, сам себе на уме, ни зла, ни добра, средь людей принятых, не ведает и никогда не оглянется на них в своем решении. У него свой ум и понимание как должно, сил и могущества немеряно. Даже не представляю, кто рядом с ним останется жить по доброй воле. Нет уж! Лучше от него подальше быть.

— А мне все равно, какого он возраста, роду-племени и внешности, — признался Влад. — Я учиться хочу у него, соратником быть, Явь хранить. Пусть людишки всякие клянут злодеем черным. Неважно то, главное, слуг Моревны не пускать дальше Калинова моста.

— На то ты и чадо, ему обещанное, — вздохнула Веста.

— Нет, — покачал головой Влад. — Не одним этим объясняются мои чувства и намерения.

— Ты чему дитятко учишь?! — воскликнула с порога Яга, только-только вошедшая в избу. — Как от людей уйти и своим умом жить, ни на кого не оглядываясь? Не ее то путь.

— Конечно нет, бабушка, — отмахнулась от нее Веста. — Я княгиней стану, когда вырасту и жить не в глуши буду, а в граде. Не в Киеве стольном, но с меня и Мурома какого хватит или Новгорода.

— Тмутаракани, — усмехнулась Яга, головой покачав. — Ну-ну, егоза.

— И буду! — упрямо заявила Веста.

Яга лишь фыркнула.

— Но то я больше гордость потешить хочу. А тут, — воспользовавшись тем, что никто ей не возражал, продолжала Веста, — чувства искренние и чистые. Я подобного не понимаю, когда не на человека обращены, но смотрю и удивляюсь. Слишком сильные, горячие. Наверное, только такой молодец и способен чарам Моревны воспротивиться.

— Может быть… — проворчала Яга. — А когда ты в последний раз меч в руках держал, соколик? — спросила она Влада.

— Разве не разнесу я здесь все, вздумай мечом помахать? — изумился тот. — А на двор мне нельзя, сама ж предупреждала.

Яга аж крякнула.

— Да… — протянула она, чуть подумав, — плохо я все же тебя учила. Надо было не ждать и от волхвов прятать, а самой браться за наставления. Ты хоть и оборотень необычный, а мозгов это не прибавляет. Помнишь, сколько я тебе сказывала про то, как богатырь с Ягой в ее избе сражался?

— Но…

— Сказка, — фыркнула Яга и наказала: — Ну-ка, встань. Меч свой за печкой возьми да вынь из ножен.

Влад не стал перечить, сделал все, как Яга говорила, а потом собственным глазам не поверил. Отъехал от него стол вместе с частью стены, да и остальная изба расширилась. Потолок вверх взметнулся, дабы не мог до него Влад дотянуться, даже если бы руку с мечом поднял.

— Захоти я, здесь и в ступе полетать смогу, — усмехнулась Яга.

— Что ж я столько времени промаялся… — проронил Влад чуть ли не с ужасом.

— На день раньше — снова рана открылась бы и слег бы еще на месяц. Ни тебе, ни мне этого не надобно, а уж Кощею особливо.

— Но теперь можно? — на всякий случай уточнил Влад.

— Как сочтешь себя готовым и в полную силу пришедшим, скажи. Уж я тебя испытаю…

* * *

— Сивка-бурка, вещий каурка! Встань передо мной, как лист перед травой!

С призывом Влад вполне справился, а до этого — с испытанием Яги. Та сама против него встала с тяжеленым огромным мечом. Влад таким точно долго махать не сумел бы. Зато уже после того, как появился перед ним чудо-конь — крупный, глаза огнем горят, из ноздрей дым валит, одна шерстинка золотая, другая серебряная, и даже на чудовище Кощея не похож, хотя и смахивает, видно, порода одна, — слегка опешил. Стоило же Яге потребовать, чтобы Влад в ухо к коню влез, — так и вообще.

— Иван-дурак, глупый деревенщина, смог, а ты нет? — фыркнула Яга. — Не ты ли птицей оборачиваешься и в поднебесье летаешь?