Сказ о Владе-Вороне

Медовой патокой тянулось время. Плыли внизу серые холмы и чахлые деревца, но присаживаться на них он больше не рисковал. А дворец Моревны все не показывался.

«Может, и нет здесь никакого дворца», — подумал Влад, и, как только усомнился, воздух его держать перестал. Сердце в груди птичьей остановилось от страха, а кое-как затормозить удалось лишь у самой земли.

Нельзя птице наземь садиться — это Влад давно знал. Обязательно ведь отыщется кто-нибудь, желающий обидеть. Потому, когда забурлил песок, а потом поднялось из него чудище, напоминающее дождевого червя, но с черными шипами, тянувшимися по всему телу и зубастыми пастями со стороны и хвоста, и головы, он даже не удивился. Улететь не удалось, выходило, что либо помирать, либо человеком становиться. Первого не хотелось, да и глупо как-то. Второе… Влад не желал себя выдать, только выбора у него не оказалось. А вдруг действительно нет в округе никакой Моревны? Мало ли, ошибся Сивка или сам Влад куда-то не туда полетел? Мир ведь огромный, неизведанный, и обитают в нем совсем не вороны — теперь то ясней ясного.

Огромно и страшно чудище песчаное, но только для птицы, вооруженной лишь острым клювом да когтями. Влад же встал против него с мечом. Махнул раз-другой, оно и осыпалось песком.

Позади вдруг шелест раздался, как от крыльев, а затем и голос девичий красивый послышался:

— Убери меч в ножны, молодец.

Влад вздрогнул, застыл. Вряд ли достало бы у него сил и умения бросить вызов самой Моревне. Сделал как велено.

— Ну здравствуй, Ворон! — воскликнула та счастливо, да так, что Влад опешил. Уж больно много слышалось радостной искренности и восхищения в голосе юном, звонком и певучем. — Давно тебя жду. Обернись же!

Влад ослушаться не посмел, да и не было в том никакого смысла; обернулся и ахнул. Хороша оказалась Марья Моревна, прекрасная королевна, — воистину самая красивая девица во всех мирах.

— Красива я? — спросила она, улыбаясь.

— Краше всех, кого я когда-либо видел, — произнес Влад, глядя на нее зачарованно.

Стать королевская, кожа, словно атлас, волосы — воронье крыло, а глаза — синее синего. Всматриваться в них — себя потерять, а не всматриваться невозможно. Голос ворожит, сердце ныть заставляет, но не от тоски, а чего-то до сего мига неведомого. Наверное, не помни Влад ради кого прилетел, пропал бы тотчас: и себя, и все на свете забыв, колени преклонил и молил о дозволении служить ей и телом, и душой, отдав на веки сердце.

— Я давно на тебя любуюсь, молодец, — сказала ему Моревна. — Ты, почитай, трехсотый круг возле дворца моего наворачиваешь. Неужто так внутрь попасть охота?

Взмахнула она рукой, воздух поплыл, словно вода, сгустились тени и поднялись стенами. За ними и башенки с галереями видны стали. Суровым, неприветливым дворец Моревны выглядел, непреступным, из серого камня.

— Ну пойдем тогда, Ворон, — не дождавшись ответа, произнесла она, и Влад снова не посмел ослушаться.

* * *

Дверь отворилась с чудовищным скрипом, но пленник не поднял головы. Он висел на цепях, взгляд в пол устремив, и вряд ли что-либо видел. Худой, тощий, весь покрытый кровью. Волосы — раньше черные, пышные и блестящие, любому на зависть — свалялись и поблекли. Кожа бледная скелет обтянула. Смотреть на него такого было и жутко, и противно.

— Здравствуй, царь Кощей, — сказала Моревна, останавливаясь на пороге и не входя пока в темницу. — Гость у нас. Ты бы хоть поприветствовал.

Пленник вздрогнул, будто не слова услышал прекрасной мучительницы, а свист хлыста, посмотрел на нее, но ничего не ответил.

— Проходи же, гость дорогой, — произнесла Моревна ласково, посторонилась и пропустила Влада в темницу. Тот шел словно во сне, ничего не видя перед собой.

— Посмотри на него, молодец, и ответь: страшен ли Кощей?

— Страшен, — послушно сказал Влад.

Пленник на это лишь хмыкнул.

— Вот видишь, — заметила ему Моревна. — Последний твой слуга моим стал, а вскоре и вся Навь будет. Далее же я до Яви с Правью доберусь, буду и над ними полноправной хозяйкой.

— Обойдешься, — проронил Кощей.

— Не злил бы ты меня, чудодей навский, — рассмеялась Моревна. — Думаешь, долго мне слугу твоего рядышком с тобой на дыбе растянуть? Он, правда, боли не почувствует, а на меня влюбленными очами смотреть примется, что бы ни творила с ним, но не это же важно. Главное, ты поглядишь, как он дух под моим кнутом испустит. Он же не бессмертный.

Кощей прищурился зло, но не стал давать волю словам бранным. Не сумел бы он цепи скинуть и сразиться с Моревной, почти не осталось у него сил.

— Повтори мне, Ворон, то, что у ворот в замок мой говорил, — приказала Моревна.

Влад остановился, поднял взгляд на Кощея и прямо посмотрел ему в глаза.

— Нет на свете девицы краше тебя, — произнесли его губы и внезапно растянулись в дерзкой улыбке.

— Только девицы? — фыркнула Моревна. — А как же свет белый?

Влад промолчал.

— А Кощей?

— Страшен, — ответил Влад, — да всяко лучше тебя! — и с этими словами развернулся, ухватился за пудовую дверь и со всей силы захлопнул. Успела ли Моревна отскочить или все же прилетело ей по лбу, осталось невыясненным.

— Засов… — просипел Кощей, но Влад и без него разобрался, что к чему, дверь запер и вдобавок колодой подпер.

— Страшен я, значит… — прохрипел Кощей, когда Влад к нему кинулся.

— Очень! Кожа да кости, одни глаза и остались, потусторонним жутким огнем горят, но только для меня вовсе не это важно, — ответил он и не выдержал, закричал: — Как помочь?!

— Тс-с-с…тихо, — велел Кощей. — Родник, из стены бьющий, видишь? Напои меня.

Влад кивнул, но все же потянулся к цепям.

— Не трогай, — остановил его Кощей. — Вода в первую очередь.

Влад послушался, бросился к родничку.

— Чарку оставь. Ведро — самое оно будет.

Удивляться Влад и не подумал: слишком хорошо помнил, как в прошлый раз поил Кощея. Сила у того в воде заключалась, не иначе.

На пятом по счету ведре в дверь бить начали — гулко и громко, будто тараном со всей силы, да только откуда ж тому взяться в узком коридоре? Для разбега вообще-то место надобно, а дверь в темницу, насколько Влад помнил, располагалась в двух шагах от стены противоположной.

— Не отвлекайся, Ворон.

На десятом ведре посыпались с потолка мелкие камушки и песок, а пол под ногами принялся ходуном ходить. Влад старался этого не замечать, у него иное в мыслях сидело: успеть донести тяжелое ведро, не оступившись, и напоить Кощея так аккуратно, чтобы всего не облить.