Сказ про Игната-Хитрого Солдата

– Попал бы ты тогда в лесную яму, - спокойно сказал Игнат, - жил бы там. А все бы говорили: попа на небеса забрали. И никто б тебя искать не стал.

– Охо-хо!
– поёжился Парамон.
– В яме-то чего хочешь подпишешь, на что хочешь согласишься...

– А если бы согласился, то мы бы тебя снова на землю вернули.
– Игнат встал с сундука.
– Ну, будет языки чесать: обувай вторую ногу, идём к Спирьке. Завтра срок кончается - третий день. Нужно князю отчёт давать.

– Не торопись.
– Поп надел второй сапог, крикнул: - Аринка! Засвети лучину! Проводи нас!

Из опочивальни по тёмному переходу перешли в другую половину дома.

В угловой комнате, заставленной сундуками, воздух был пыльный и тёплый. Аринка поставила светец с потрескивавшей лучиной на широкий дубовый стол, рядом с чернильницей и пучком гусиных перьев.

Поп придвинул к себе расписку, которую дал ему Игнат, умакнул перо и, брызгая чернилами, царапая бумагу, расписался.

– Уразумел, Игнатик, зачем я имя своё тут же поставил?..
– спросил Парамон.
– Я - свидетель того, что ты подати сдал Спирьке. Число, подпись... Хе-хе-хе!
– вдруг захихикал Парамон и потянулся пальцами к своему лбу.
– Когда у Спирьки амбары окажутся пустыми, князь его на правёж потребует. И меня позовут. "Видел?" - спросит князь. "Видел", - отвечу. "А где же добро?" - опять спросит князь.

– "А я почём знаю?
– подделываясь под голос попа, ответил Игнат.
– Кто хранил, с того и спрашивай!"

– Истинно, Игнатик, истинно.
– Парамон аккуратно разгладил расписку. Все люди братья... А сам-то ты что ж не расписываешься? Дескать, недоимки за село сдал - имя своё ставь!

Игнат расписался чётко, без единого "уса", перо ни разу не брызнуло, не сорвалось.

– Меня сам царь Пётр Алексеевич грамоте учил, - гордо сказал Игнат. Приехал к нам в полк, узнал, что мы неучи, да как принялся нас ругать. И тут же первые буквы показал. А потом тех солдат, кто к грамоте способен оказался, ещё два раза приезжал проверять.

... Стёпку послали к дому Спирьки, чтобы она разузнала - не позвали ли Чёрта к Стоеросову?

– У князя!
– запыхавшись, сообщила Стёпка.

Игнат и поп Парамон пошли к усадьбе. Игнат нёс завёрнутые в тряпицу чернильницу и перо.

Стеклянные окна княжеского дома сверкали во тьме, как большие светляки. Они светили то ярче, то слабее - металось пламя свечей, мелькали тени слуг.

– Что я ни скажу, ты молчи да головой кивай, разумеешь?
– сказал Парамон Игнату.
– Хе-хе-хе, попадётся Спирька в мои руки, уж я потешусь... братец мой всю жизнь мечтает клад сыскать. Вот на этот крючок я его и выужу!..

... В высоких сводчатых хоромах князя было прохладно. Толстые дубовые стены не могло прогреть даже летнее солнце.

Безбровое лицо Спирьки не выразило ни удивления, ни любопытства при виде Игната и Парамона.

– Спелись уже?
– прохрипел он.
– Два сапога пара, и оба с левой ноги!

Немигающие глаза Чёрта загорелись злобой:

– Сказывайте, зачем пришли, а то меня князь-батюшка ждёт.

– Ты, братик, ведаешь, кладов в Заболотье у нас много. Вот и нам с Игнатиком повезло, - тихо сказал Парамон и огляделся осторожно: не подслушивает ли кто.
– Клад нашли, самоцветы...
– он запустил руку под рясу и вытащил пригоршню камней.

Спирькины руки сами потянулись к камням, как железо к магниту, но поп сноровисто спрятал самоцветы под рясу.

– А сюда-то... ко мне чего пришли?
– волнуясь, спросил Спирька.

"Заглотал крючок, как жадный окунишка!
– подумал Игнат.
– Теперь Парамон его вокруг пальца обведёт..."

– Да вот незадача - на твоей землице клад лежит, - вздохнул Парамон.

– Значит, мой!
– выкрикнул Спирька.
– А тебе, брат, и солдатику поклон низкий!

– Жадность да важность - делу помеха, - сказал Игнат.

Парамон недовольно покосился на солдата.

– Брат-то мой, Спиридон, на своей земле сколько лет прожил, а и одного самоцвета не нашёл. Хотя многие находили. Ежели с нами он в долю нынче не войдёт, то опять без клада останется. А мы ночами к себе всё перетаскаем.

Спирька заволновался: кто его знает, а вдруг и вправду не найдёшь без них клада на своей землице? Ведь вот он, только руку протянуть! Змеиные глазки Чёрта буравили Игната и Парамона.

– Ну, что от меня надобно?
– спросил он.

– Чтобы не таиться, чтобы находка наша законной была, - забубнил Парамон, - нужно нам всем троим быть в сотоварищах... Тебе - одна треть, и нам - по трети.

– Мне половина, - быстро проговорил Спирька.
– На моей земле клад.

– Или бери треть, или ничего тебе не будет, - твёрдо произнёс Парамон.
– Пошли, Игнат, камешки таскать.

– Ладно, пусть будет треть, - согласился Спирька.

– Тогда вот тут распишись, - протянул Спирьке расписку Парамон, а Игнат протянул чернильницу с пером.

Спирька недоверчиво оглядел бумагу, наклонился низко, чуть ли не понюхал её.

– Мелко, словно маку насыпано...
– проговорил он.
– Про что тут?

– А про то, что каждый из нас имеет право на треть клада и судиться-рядиться с другим не будет, тяжбы затевать не станет, - бойко отбарабанил поп.
– Пиши, братец мой ненаглядный, чтоб дело крепкое было... Видишь - мы с Игнатиком расписались уже.

Спирька повёл плечами, словно приноравливался тяжёлую ношу на спину взвалить, потом неуклюже взял перо и старательно накорябал несколько букв.

Игнат тут же схватил бумагу и помахал, как флагом, - чтобы чернила высохли быстрее.

– Ха-ха-ха!
– захохотал, закряхтел Парамон, едва добравшись до лавки.
– Ой, ох, грехи наши тяжки... Спирька, ты ж свою беду подписал, неуч! Теперь голова твоя гроша ломаного не стоит! Я ж из тебя теперь верёвки буду вить, братик ты мой единственный!

– Что, что, что?
– завертелся Спирька. Он то смотрел на брата, то пытался заглянуть в глаза Игнату.
– Но вы же оба тоже подписали... А? Что сие за бумага?

– Так, чепуха, - улыбнулся Игнат, спрятав расписку под камзол, к сердцу.
– Расписочку ты заверил, Чёрт, о том, что сдал я тебе подати за оба села в срок и полностью. Только и всего.

– Где сдал? Когда? Кому?
– Спирькины глаза смотрели затравленно, а лицо стало серым, как неотбелённый холст.

– Да тебе же, братец, тебе сейчас сдали, - сквозь смех молвил Парамон.
– Ты же расписался собственноручно. Я как свидетель имя там своё проставил, а Игнатик - как сборщик. Всё честь честью, по закону! Князь доволен будет!