Сказания о Тёмной Реке

Му Цзежи совершил лёгкий прыжок, чтобы оказаться на разрушенной крыше, и устремил свой взор вниз, на Су Чанхэ. Он едва заметно поднял руку, и бумажная бабочка плавно опустилась вниз.

«Даже самые искусные воины могут совершать ошибки в ближнем бою, — произнёс он. — Именно поэтому я никогда не подпускаю никого ближе, чем на три чжана».

Су Чанхэ, который выглядел измотанным, ответил: «Ты слишком много говоришь».

Внезапно он метнул кинжал в небо, пронзая бумажную бабочку и направляя его прямо в лицо Му Цзежи. Тот взмахнул рукавом, пытаясь поймать кинжал, но его выражение лица мгновенно изменилось. Он поспешно освободил рукав, но было уже слишком поздно.

Кинжал Су Чанхэ также был привязан к шёлковой нити.

Когда речь заходит о кукольных нитях, семья Му, несомненно, является лучшей в Тёмной реке. Однако у семьи Су также есть свой мастер — Су Мую, который использует их для воссоздания построения из Восемнадцати мечей, утраченного на протяжении многих веков.

Су Чанхэ и Су Мую были связаны тесной дружбой, и благодаря этому Су Чанхэ приобрёл некоторые навыки в обращении с кукольными нитями. Он искусно сочетал их со своим мастерством владения мечом, которое позволяло ему наносить удары, словно рассекая пространство дюйм за дюймом.

Когда рукав Му Цзежи случайно зацепился за кинжал, Су Чанхэ не преминул воспользоваться этим. Он стремительно дёрнул за верёвку и оказался прямо перед Му Цзежи.

«За пределами трёх чжан ты можешь быть непобедим, но сейчас мы находимся на расстоянии трёх чи — и это мои владения!» — воскликнул Су Чанхэ, его кинжал сверкнул, пытаясь перерезать горло Му Цзежи.

Му Цзежи, используя свой рукав как меч, отразил удар кинжала Су Чанхэ и ударил его в грудь. Су Чанхэ достал ещё два кинжала и, словно танцуя тремя лезвиями, разорвал белый рукав на куски. Му Цзежи слегка нахмурился. Две бумажные бабочки приземлились у его ног, и он, сделав лёгкий шаг назад, попытался восстановить дистанцию в три чжан.

Тело Су Чанхэ, лишённое опоры, начало неумолимо падать. Но внезапно он метнул один кинжал вперёд, вонзив его в стену дома впереди, а другой — назад, воткнув его в стену позади. Две марионеточные нити, соединённые с кинжалами, образовали в воздухе почти невидимый мост. Су Чанхэ ухватился за этот верёвочный мост, вскочил на него и стремительно помчался по направлению к Му Цзежи.

«Поистине совершенная техника убийцы», — с явным восхищением в голосе пробормотал Му Цзежи.

Он ловко уклонился от удара Су Чанхэ, отступив в сторону, и начал падать. Перед тем как коснуться земли, он слегка задел струнный мост, и по нему тут же пронеслась огненная линия. Му Цзежи приземлился и взмахнул рукавом, отступив более чем на десять шагов.

Су Чанхэ приземлился следом за ним, и вновь их разделяло три чжана.

Единственная разница заключалась в том, что Му Цзежи потерял только один рукав.

Тем временем верхняя одежда Су Чанхэ была разорвана в клочья, обнажая половину его тела, которое было покрыто кровью и выглядело основательно потрёпанным.

— «Твои владения существовали лишь мгновение», — с усмешкой произнёс Му Цзежи.

Су Чанхэ, взглянув на кинжал в своей руке, с восхищением воскликнул:

— «В моих владениях мгновение — это вечность».

На кинжале были следы крови. Совсем немного, почти незаметно.

Му Цзежи, слегка опустив голову, обнаружил небольшой порез на своей одежде на груди. Он осторожно дотронулся до раны и почувствовал несколько капель крови. Движение Су Чанхэ всё же причинило ему боль, хотя рана была незначительной — если только Су Чанхэ не использовал отравленный клинок.

— «Я использовал яд», — прямо заявил Су Чанхэ.

Му Цзежи, улыбнувшись, спросил:

— «Использовал яд против кого-то из семьи Му? Ты?»

— «Это небольшое количество яда, естественно, не причинит вреда главе семьи Му. Однако…» — Су Чанхэ посмотрел за спину Му Цзежи.

Там стояли лысый мужчина и мужчина средних лет в учёных мантиях.

На плече одного из мужчин покоился массивный меч, а у другого на поясе висели два клинка.

Су Чанхэ, улыбаясь, произнёс: «Даже если это правда, то, сражаясь с нами втроём одновременно, у тебя не будет времени вывести яд из своего организма. Сейчас эта небольшая сумма ничего для тебя не значит, но через час, возможно, тебе придётся обратиться к этому божественному целителю, чтобы спасти свою жизнь».

Му Цзежи понимал, что Су Чанхэ не просто пытается его запугать. Он обернулся и посмотрел на двух мужчин, стоящих перед ним.

Лысый мужчина раздражённо потёр голову: «Послушайте, господин Му, неужели вы не могли приложить немного больше усилий и убить этого безумца до нашего прибытия?»

Учёный человек был более вежлив: «Прощайте, господин Му».

Му Цзежи холодно фыркнул и прошмыгнул мимо двух мужчин.

Су Чанхэ улыбнулся: «Ну что, мои старшие братья, вы видели моё представление? На этот раз я чуть не погиб здесь. Не забудьте замолвить за меня словечко перед Старым Мастером, когда вернётесь».

Лысый мужчина, сплюнув, произнёс: «Если бы я знал, то остановился бы, чтобы выпить по дороге. Возможно, тогда я стал бы свидетелем того, как Му Цзежи разорвал бы тебя на куски».

Ученый человек с улыбкой сообщил: «Старый мастер желает видеть вас».

Су Чанхэ, оглянувшись, произнёс: «Мы снова встретимся? Больше нет работы? Паучье гнездо — это уникальный шанс».

Лысый мужчина резко ответил ему: «Просто делай то, что тебе говорят. Кем ты себя возомнил — главой семьи Су?»

Су Чанхэ лениво потянулся: «Хорошо, хорошо. Но не забудь сообщить Старому Мастеру о моих выдающихся достижениях — я сражался с главой семьи Му в одиночку в течение трёх часов, мои владения длились вечно, и я едва не лишил жизни главу семьи Му!»

В городе Цзюсяо, в величественном особняке с ярко-алыми воротами, собрались десятки могучих воинов, каждый из которых сжимал в руках обнажённый клинок. В лучах солнца их оружие сверкало холодной яростью.

В глубине зала, за спинами воинов, восседал старец с седыми висками. Рядом с ним лежала сабля с золотыми кольцами. Несмотря на суровое выражение лица, отмеченного длинным шрамом, рассекавшим его от края до края, старец сидел за изящным столом, уставленным изысканными чайными принадлежностями.

Маленькое пламя медленно горело, распространяя в воздухе аромат чая. Воины, стоявшие во дворе, смотрели вперёд с невозмутимым выражением, словно каменные изваяния.

Наконец, главные ворота медленно открылись, и вошёл Се Цяньцзи, неся на плечах обезглавленное тело Се Фаньхуа. Старец едва поднял голову, его брови едва заметно дрогнули.

Воины расступились, освобождая проход. Се Цяньцзи приближался шаг за шагом, ведя Се Фаньхуа через ряды воинов, пока не подошёл к старцу.

Глава, не спеша, наполнил чашку ароматным чаем и поставил её перед собой.