Сказка Шварцвальда

— Яков! — раздался из угла зала голос незнакомки, что ждала его с раннего утра. На лице молодого художника на короткий миг расцвела блаженная улыбка, моментально сменившаяся тревогой.

Он недовольно взглянул на приветствующую его молодую женщину и, поникнув головой, опустился на скамью.

Сидящий от него по правую сторону уставший клирик нехотя поднялся на ноги и начал новый процесс.

— Третий день судебного заседания- свободный город против Якова Циммермана считается открытым.

— Огласите причину обвинения осужденного Якова, — перевел слова инквизитора появившийся из-за его спины прислужник- шептальник.

Секретарь, достав длинный пергамент, вновь прочитал обвинение, следуя судебной процедуре.

— Яков Циммерманн, уроженец города Марцелля, выполняя заказ фрайбургского епископата совершил смертный грех, уничтожив лик святой Девы Марии. При аресте обвиняемый оказал сопротивление и противодействие, продолжая богохульствовать и злословить, что является неоспоримым доказательством вселения бесов и сношения с дьяволом, позволившим несчастному надругаться над святыней.

Прислужник инквизитора, выслушав своего господина, произнес

— По происшествию двое суток после первого слушания по делу, есть ли что сказать самому обвиняемому?

В зале воцарилась напряженная тишина. Кристина затаила дыхание, но, не выдержав, прошептала

— Яков, умоляю тебя!

Поникший головой художник вздрогнул всем телом и, повернув к ней перекошенное от страдания лицо, тяжело вздохнул. Через несколько мгновений он встал, и облокотив скованные цепями руки на стол, — произнес глухим голосом

— Господа судьи, Ваши святейшества, прошу принять мои показания. Я раскаиваюсь в сотворенном грехе, меня настигло внезапное безумие, я уничтожил самое любимое творение (Яков задохнулся от волнения), самое дорогое творение моей жизни и готов нести за содеянное самое суровое наказание.

Не говоря более не слова, он рухнул на скамью.

— Протестую! — раздался звонкий женский крик. Вся зрительская толпа повернула головы к стоящей в углу зала женщине. Она сняла с головы темный покров, и ее пушистые белокурые волосы разметались по плечам.

— Господа судьи! Ваше Святейшество! — вновь раздался ее голос. Она смотрела на Конрада и обращалась к нему в единственном числе. Епископ почувствовал ее искренний взгляд, и легкая дрожь пробежала по его телу.

— Я хочу выступить в защиту Якова Циммерманна, незаслуженно обвиненного в ереси.

Эпископ видел краем глаза, как побагровело от злости пергаментное лицо инквизитора. Наступил краткий момент торжества. Конрад встал из — за стола и подняв руку дабы усмирить взволнованный зал громко произнес

— Церковь готова выслушать свидетеля защиты. Говори, дитя мое, всю правду. И ничего не бойся, Господь защитит тебя!

Сев на место, он с наслаждением услышал, как взбешенный испанец бессильно скрипнул зубами.

Змея осталась без яда?

— Пусть клянется на Библии!! — раздался голос из толпы.

Секретарь не мешкая, взяв со стола судебных заседателей увесистую книгу, подошел к Кристине, замершей в нерешительности.

"Не обязательно знать молитвы, чтобы говорить с Богом", — вновь раздался в ее голове тихий голос.

Женщина положила дрожащую руку на священную книгу и произнесла первое, что пришло в голову

— Клянусь Святым престолом и Божьей Матерью говорить истину, — она испуганно посмотрела на молодого монашка, смотрящего нее с нескрываемым удивлением. В этот момент с кафедры вновь послышался властный голос епископа.

— Твоя клятва услышана, продолжай!

Зал затих в ожидании.

Кристина от страха на короткое время лишилась дара речи. Повторяя, заучивая все утро слова, что она должна была произнести, сейчас растерялась и забыла все до единого.

Среди притихших поначалу соседей на скамьях послышались смешки

— Что красавица, молчишь? Или сказать нечего? Чего тогда полезла на рожон?

Епископ, подняв руку, грозно взглянул на чрезмерно заносчивых зевак.

Кристина откашлялась и заговорила. Ее дрожащий голос постепенно набрал силу.

— Ваше Святейшество! Господа судьи! Я, Кристина Кляйнфогель из Фогельбаха стою перед вами, чтобы выступить в защиту Якова, которого грязным наветом обвинили в богоотступничестве. Вся его вина заключается лишь в том, что он… что он любит меня. Мы любим друг друга, — поправилась девушка, и в этот миг по рядам жаждущих крови мужчин пронесся вздох глубокого разочарования, а среди немногих женщин, образовавших неугомонный островок в конце зала послышались грустные вздохи и шепот.

— Говорила тебе, Агнесса, что красавчик до смерти влюблен… Он идет на плаху, потому что его сердце истекает кровью…Бедный художник…Красив словно Адонис, погляди только…

Епископ вновь поднял руку, остановив шум.

— Продолжай, дитя мое!

Кристина, густо покраснев, снова заговорила

— Заказ от фрайбургской епархии был почти готов, когда я сказала Якову, что не смогу стать его женой… Я разбила его сердце, даже не думая о последствиях…

Прислужник инквизитора грубо прервал девушку

— Какое отношение имеет разбитое сердце художника к поруганном образу? — гневно прозвучал его голос.

Епископ нахмурил брови. Действительно! Вопрос закономерен. Происходящее может выйти из под контроля. Он обязан взять ситуацию в свои руки.

Кристина удивленно взглянула на судей и пояснила само собой разумеющееся

— Яков писал образ Богоматери с меня, с женщины, которую он любит.

В зале поднялся невообразимый шум. Взгляд епископа упал на молодого дворянина, стоящего в дверях и не сводящего взволнованных глаз с говорившей. Стоило ему услышать ее смелое признание, как расталкивая возбужденную толпу, перешагивая через скамьи, раздавая тумаки, он пробрался к женщине и властно схватил ее за руку, резко повернув к себе. Она дернулась, стараясь вырваться, но сильные руки мужчины, обнявшие ее, смирили волнение. Незнакомка покорно затихла и поникла головой.

Художник, искоса наблюдавший за сценой, разыгравшейся за его спиной, обреченно сгорбился и отвернулся. Его лицо передернулось от мучительной судороги

Удивлению Конрада, узнавшему Михаэля фон Берен не было предела. В его голове мгновенно сложились обрывки единой картины. Неисповедимы пути судьбы… Так значит вот какая ты Кристина Маленькая Птичка, фаворитка молодого баронета, наследника замка Шварцштайнфалль и прилегающих к нему земель, глупая девочка прилетевшая на пламя разгорающегося костра за ускользающей любовью, и угодившая в клетку, которая сегодня захлопнется. Кристина из Фогельбаха… воспитанница Черной Регины, его…