Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

Однажды вечером мы вошли в глубокий пустынный застив.

– Не по душе мне этот залив, - заявил Юксаре.
– Его вид вызывает Предчувствия.

– Предчувствия!
– как-то странно произнес Фредриксон.
– Племянник! Бросить якорь!

– Сейчас, сию минуту!
– крикнул Шнырек и почему-то швырнул за борт огромную кастрюлю.

– Ты выбросил наш обед?
– спросил я его.

– Какое несчастье!
– воскликнул Шнырек.
– Извините! В спешке так легко ошибиться! Я был ужасно взволнован... Ничего, вместо обеда получите желе - если только я его найду...

Все, что произошло, было в духе таких зверьков, как Шнырек.

А Юксаре, стоя у перил, блестящими глазами смотрел на берег. Сумерки быстро опускались на гребни гор, которые ровными пустынными рядами уходили к горизонту.

– Ну как там твои Предчувствия?
– спросил я.

– Тише!
– прошептал Юксаре.
– Я что-то слышу... Я навострил уши, но услышал лишь, как слабый прибрежный ветер свистит в мачтах "Морского оркестра".

– Ничего, кроме ветра, - сказал я.
– Пойдем зажжем керосиновую лампу.

– Я нашел желе!
– закричал вдруг Шнырек и выскочил из банки с мисочкой в лапках.

И вот тут-то вечернюю тишину прорезал одинокий протяжный и дикий вой, от которого шерсть на затылке встала у всех дыбом. Шнырек даже вскрикнул и выронил мисочку.

– Это Морра, - объяснил Юксаре.
– Нынче ночью она поет свою охотничью песню.

– А она умеет плавать?
– спросил я.

– Этого никто не знает, - ответил Фредриксон.

Морра охотилась в горах. Она страшно выла, и более дикого воя мне никогда не приводилось слышать. Вот вой стал стихать, потом вдруг приблизился к нам и наконец исчез...

Наступившая тишина была еще ужаснее. Мне показалось, что в свете восходящего месяца я вижу тень Морры, летящей над землей.

Потянуло холодом.

– Смотрите!
– воскликнул Юксаре.

Кто-то примчался галопом на берег и стал в отчаянии метаться по нему.

– Вот этого, - мрачно изрек Фредриксон, - сейчас съедят.

– Только не на глазах у муми-тролля!
– воскликнул я.
– Я спасу его!

– Не успеешь, - охладил меня Фредриксон. Но я уже решился. Я влез на перила и торжественно произнес:

– Могилу безвестного искателя приключений не украшают венками, но вы хотя бы поставьте мне гранитный памятник с изображением двух плачущих Хемулих!

С этими словами я бросился в черную воду и нырнул под кастрюлю Шнырька. Кастрюля булькнула.

Бам! С достойным восхищения самообладанием вывалил я из нее жаркое. Затем быстро поплыл к берегу, подталкивая кастрюлю мордочкой.

– Наберитесь мужества!
– кричал я.
– К вам плывет Муми-тролль! Где это видано, чтобы морры безнаказанно поедали кого им вздумается?

С вершины горного склона с грохотом сорвались камни. Охотничья песнь Морры снова смолкла, слышалось лишь жаркое пыхтенье - все ближе, ближе, ближе...

– Прыгай в кастрюлю!
– крикнул я несчастной жертве.

И тут же что-то плюхнулось, а кастрюля по ручки погрузилась в воду. Кто-то цеплялся в темноте за мой хвост... Я поджал его... Ха! Славный подвиг! Герой-одиночка! Началось историческое отступление к пароходу "Морской оркестр", где в тревожном ожидании томились мои друзья.

Спасенный был тяжел, очень тяжел. Но я плыл со скоростью ветра. Под жалобный вой Морры, которая, стоя в одиночестве на берегу, выла от голода и злобы (как выяснилось, плавать она не умела), я одолел пролив, взобрался на борт, сполз на палубу, и, тяжело дыша, вытряхнул спасенного из кастрюли.

Фредриксон зажег керосиновую лампу - поглядеть, кого это я спас.

Я абсолютно уверен, что этот миг был одним из самых страшных моментов моей бурной молодости: передо мной на мокрой палубе сидела не кто иная, как Хемулиха! Как говорили в те времена - живая картина!

Я спас Хемулиху!

В первую минуту, испугавшись, я поднял хвост под углом в 45ь, но вспомнив, что я вольный муми-тролль, беззаботно сказал:

– Привет! Вот это да! Вот так неожиданность! Никогда бы не подумал!

– Не подумал о чем?
– спросила Хемулиха, выбирая куски жаркого из своего зонтика.

– Не подумал бы, что спасу вас, тетенька!
– взволнованно произнес я.
– То есть что вы, тетенька, будете спасены мной. Получили ли вы, тетенька, мое прощальное письмо?

– Я тебе не тетенька!
– буркнула Хемулиха.
– И никакого письма я не получала. Ты, наверное, не наклеил на конверт марку. Или написал неправильный адрес. Или забыл отправить письмо. Если ты вообще умеешь писать...
– И, поправив шляпку, снисходительно добавила: - Но зато ты умеешь плавать!

– Вы знакомы?
– осторожно спросил Юксаре.

– Нет, - сказала Хемулиха.
– Я тетка той Хемулихи.
– И вдруг спросила: - Кто это размазал желе по всему полу? Эй ты, ушастый, подай-ка мне тряпку, я приберу.

Фредриксон (потому что имелся в виду он) бросился за тряпкой и принес пижаму Юксаре.

– Я ужасно сердита, - объяснила тетка Хемулихи, вытирая пижамой палубу.
– А в таких случаях единственное что помогает - уборка.

Мы молча стояли за ее спиной.

– Ну разве я не говорил, что у меня - Предчувствие?
– пробормотал Юксаре.

Тут тетка Хемулихи повернула к нему свою некрасивую морду и рявкнула:

– Молчать! Ты слишком мал, чтобы курить. Тебе надо пить молоко, это полезно, и тогда лапы не будут дрожать, морда не пожелтеет, а хвост не облысеет.
– И, обращаясь к нам, добавила: - Повезло вам, что меня спасли. Теперь я наведу здесь порядок!

– Взгляну-ка на анероид!
– заторопился вдруг Фредриксон и, юркнув в навигационную каюту, запер за собой дверь.

Но анероид, в страхе перед теткой Хемулихи, никак не мог показать правильное направление. Он исправился только после того, как кончилась эта история с клипдассами. Но об этом я расскажу ниже.

А у нас, увы, не осталось ни малейшей надежды избавиться от тетки Хемулихи, присутствия которой на корабле, по моему глубокому убеждению, никто из нас не заслужил.

– Про дальше я еще не успел написать, - обычным своим тоном сказал Муми-папа, вопросительно выглядывая из-за своих мемуаров.

– Знаешь что, - успокоил начинающего автора Муми-тролль, - я уже начинаю привыкать к тому, что ты употребляешь непонятные слова. А эта кастрюля, должно быть, была ужасно большая... А когда ты кончишь книгу, мы разбогатеем?