Сказки народов Азии. Том 3

Щедрый и Скупой вышли утром спозаранку и за разговорами прошагали почти до полудня. Устали от такого длинного перехода да и проголодались. Как подошли к источнику, Щедрый предложил:

— Давай здесь остановимся, отдохнем и поедим немножко.

— Хорошо, — согласился Скупой.

Расположились они на зеленой лужайке. Щедрый развязал свою котомку с едой, достал все, разложил, начал угощать Скупого. А Скупой — он и есть скупой. Не заставил себя долго упрашивать, тут же навалился на еду. Поели, попили, отдохнули и опять в путь отправились.

Прошли еще один немалый переход, на этот раз Скупой говорит:

— Я устал.

— Я тоже, — отвечает Щедрый. — И устал, и проголодался.

— Давай, — предлагает Скупой, — остановимся да поедим.

Дошли они до ручья и расположились возле него. Щедрый опять развязал котомку, выложил все свои припасы, угощает Скупого. Тот отказываться не стал, быстро умял угощение.

— Хорошо поели! — доволен Скупой.

Снова отправились они в путь. Шли-шли, шли-шли, еще один переход прошли. Так устали, что с ног валятся.

— Умираю, нет моих сил, — признался Щедрый. — Давай здесь остановимся, я больше и шага шагнуть не могу.

— Я тоже.

— Есть и пить хочется невмоготу.

— И мне тоже.

— Только у меня никаких припасов не осталось, — говорит Щедрый. — А у тебя есть что-нибудь?

— Нет, — рассердился Скупой.

— Неужели нет? Кто собрался в дорогу, у того все должно быть предусмотрено.

— Да откуда! — удивился Скупой. — Ничего у меня нет.

Почему Скупой соврал? Да потому, что он скупой, готов голодным остаться, лишь бы с товарищем не поделиться.

Настал вечер, воды потемнели, на небе звезды зажглись…

Люди говорят: два раза попить — все равно что раз поесть. Но это только так говорят. А на самом деле у воды свое место, у еды — свое.

Щедрый не то что два раза — двадцать два раза воду пил, но — увы! — в животе все так же урчало и посасывало от голода. Наконец не выдержал он, говорит Скупому:

— Пройдусь-ка я по окрестностям, может, где кусок хлеба раздобуду.

Шел он, шел в ночной темноте и наткнулся на мельницу. Позвал мельника — нет ответа. «Дай, — думает, — войду внутрь, хоть запахом муки подышу, обману нутро».

Только Щедрый переступил порог, как поднялся такой шум и гам, что не приведи бог! Спрятался он за мешки и что же видит? Целая толпа джиннов [72] устроила на мельнице свой ночной шабаш. Заиграли джинны на бубнах и барабанчиках, начали песни петь, хороводы водить. Потом устали, сели в кружок, давай разговаривать. Один джинн говорит:

72

Стр. 653. Джин(или ифрит) — добрый или злой дух, бес.

— В той деревне, где я поселился, есть кузнец-бедняк. Нахлебников у него целых одиннадцать душ. Несчастный едва концы с концами сводит. Знал бы он, что у него под кузницей богатейший клад зарыт! Только копни поглубже, тут тебе и золото, и алмазы. Мог бы стать богачом!

— Это что! — перебил его другой джинн. — А вот в той стране, где я поселился, падишах на оба глаза ослеп. Ни главный лекарь, ни главный советник не могут ему помочь. А ведь есть очень простое средство. Каждое утро в сад падишаха прилетает соловей, садится на стебель розы и поет-заливается. Поймали бы того соловья, дали бы ему проглотить две черные тутовые ягоды, потом сказали бы: «Выплюнь, соловушка, выплюнь!» Он бы выплюнул те ягоды, их соком смочили бы глаза падишаха, он бы тут же прозрел.

— Ах, человек, человек! — вздохнули джинны. — Воистину странное создание!

Пока они так беседовали, усталость прошла, снова принялись джинны за песни и за пляски. А едва забрезжил рассвет, вмиг исчезли. Рассеялись как пыль, развеялись как дым — и следа не осталось.

Щедрый насилу этого дождался, тут же побежал в деревню, где жил бедный кузнец. Разыскал его и просит:

— Давай скорей лопату!

— Зачем тебе лопата? — удивился кузнец.

— Тащи лопату, остальное пусть тебя не волнует.

«Похоже, этот человек знает какую-то тайну», — решил про себя кузнец и дал ему лопату.

Щедрый перевернул всю кузницу вверх дном, но докопался до клада. Много там было и золота, и серебра, и разных украшений. Кузнец от радости не чует ног под собой, бросился он Щедрому на шею:

— Ты узнал о кладе, ты его нашел, бери себе половину.

— Спасибо! — отвечает Щедрый. — Ничего мне не надо. Семьи у меня нет, поить-кормить некого.

Один я на свете. Забирай клад и устраивай свои дела.

Сказал так и ушел.

Через некоторое время приходит Щедрый в ту страну, где падишах ослеп на оба глаза, и является прямо во дворец:

— Государь, принес я тебе избавление от твоего несчастья.

— Говори скорее, что надо делать?

— У тебя ведь есть сад?

— Есть, конечно. У каждого падишаха есть свой сад.

— А розовый куст в саду растет?

— Конечно! Все падишахи любят розы.

— А садится ли по утрам соловей на этот розовый куст?

— Роза любит соловья, а соловей вздыхает о розе. Это всем известно.

— Распорядись поймать соловья и дай ему проглотить две черные тутовые ягоды. Потом скажи: «Выплюнь, соловушка, выплюнь!» А как выплюнет, смажь соком этих ягод свои глаза.

— А потом?

— Потом глаза твои прозреют, государь.

Сделали все, как велел Щедрый. Только смазали глаза падишаха соком тутовых ягод, он тут же прозрел.

— Проси у меня чего хочешь, — говорит падишах Щедрому.

— Хочу, чтобы ты был здоров!

— От моего здоровья тебе пользы нет. Проси чего хочешь.

— Хочу, чтобы ты был здоров!

Видит падишах, что перед ним человек щедрый, скромный, великодушный.

— Не могу я остаться в долгу перед твоей добротой, — говорит. — Отдам тебе в жены свою дочь, посажу тебя на самое почетное место во дворце. Что на это ответишь?

Щедрый потупил голову:

— Что ты ни скажешь, что ни сделаешь, все хорошо.