Скорость

Но ощущение того, что здесь по-прежнему идет стройка, не покидало его. Об этом говорило все: и стук пневматических молотков, и гул мостовых кранов, и проносившиеся мимо автокары. Даже солнечные лучи под сводами стеклянных перекрытий висели, как свежие строительные леса.

Вдали, со стороны механического цеха показался Шубин. Он шел, торопливо раскачиваясь и суматошно размахивая руками. Зиненко сразу понял: что-то произошло, и быстро сбежал вниз.

— Что случилось?

— Э-э-э, не спрашивайте. Час назад Синицын угробил два тяговых электродвигателя.

— Синицын? — переспросил Зиненко.

— Он самый, новоявленный, со свежим дипломом.

— На каком нее тепловозе?

Шубин достал из кармана блокнот, полистал его. Не отыскав нужной записи, задумчиво прищурился:

— На двести тридцать втором, кажется.

— На широкинском! — вспомнил Зиненко. — На том самом, где проводок искали.

— Э-э-э, тот или не тот, какая разница. Не надо было Синицына переводить в машинисты. Вот в чем дело.

Часом позже, освободившись от дел, Зиненко вышел за ворота, чтобы покурить на вольном воздухе. После прохлады, какая царила в депо, он попал словно под гигантский каупер, где все было заполнено густым невыносимым жаром.

На ближнем пути, у наливного состава, он увидел начальника депо, который помогал какой-то женщине с фанерным ящиком перебраться через тормозную площадку. Ухватившись за поручни, женщина долго ловила ногой ступеньку подножки и громко смеялась над собственной неловкостью.

— Куда вы ее снарядили? — спросил Зиненко у Алтунина.

Тот улыбнулся.

— Походный буфет организуем.

В женщине с ящиком Аркадий узнал официантку деповской столовой. И все же решительно ничего не понимал: какой «походный буфет»? Зачем?

Прохор Никитич подождал с минуту, пока женщина перебралась на противоположную сторону состава, затем объяснил:

— Видите, какое дело. Великие проблемы решаем, а позаботиться о маневровых стрелочницах некому. Целый день люди на солнце жарятся. Хотя бы воды им газированной доставляли. Послал вот человека с баллончиками.

— А гнева за вмешательство в чужие владения не боитесь? — спросил Зиненко. Он вспомнил, как еще зимой при нем в кабинете начальника отделения Прохор Никитич вел разговор о тех же стрелочницах. Тогда он предлагал доставлять им горячие обеды прямо на маневровые пути. А Кирюхин возмущался: «Ну чем вы забиваете мне голову? Неужели для стрелочниц я должен создавать специальную походную кухню? Да и дело это не ваше. Там есть свои начальники».

— Пусть гневаются! — Алтунин вытер пот со лба, поправил запыленную фуражку. — Да, кстати!.. — вспомнил он. — Уже какой день собираюсь показать вам, Аркадий Петрович, один любопытный приказ. Пойдемте наверх, увидите!..

Приказ действительно оказался очень любопытным. Он был подписан Кирюхиным и адресован только начальнику депо и его заместителю. В нем говорилось:

«Мною установлено, что на последнем собрании машинистов начальник депо Алтунин П. Н. допустил неправильное суждение о сменном вождении локомотивов. Это суждение (хотел того выступающий или не хотел) свелось к явному запугиванию машинистов, к тормозу в освоении нового метода и к подрыву тяжеловесного движения».

— Грозно, — сказал Зиненко, посмотрев на Алтунина.

— Не смущайтесь, — кивнул тот. — Изучайте до конца.

Далее в приказе один за другим стояли три пункта. В первом виновнику объявлялся строгий выговор и предлагалось в индивидуальных беседах с машинистами исправить допущенную ошибку, разъяснить прогрессивность нового метода вождения поездов и важность тяжеловесных рейсов. Второй пункт требовал через неделю доложить о выполнении первого, а третий обязывал впредь к выступлениям на собраниях готовиться более тщательно и ответственно.

Зиненко подумал: неужели он, присутствуя на собрании, не заметил того, о чем говорилось в приказе? Нет, он слушал начальника депо очень внимательно. Ему даже понравилось, как тот предостерег товарищей от ненужной парадной шумихи.

— Вот так, — вздохнув, сказал Алтунин. — Протоколы, приказы. Сколько еще у нас этой волокиты… А главное, заметили? «Только начальнику депо и его заместителю». Мудро? Но я все-таки машинистам покажу. Пусть знают.

Он стоял посредине кабинета и поглядывал то на Зиненко, то на окно, за которым разыгравшийся ветер отчаянно кружил густую коричневую пыль и клочки замасленной бумаги. Потом он неторопливо прикрыл форточку и, словно забыв о приказе, задумчиво произнес:

— Дождя нужно. Эх, как нужно!

Зиненко, вернувшись в цех, сразу же позвонил секретарю горкома…

7

Давно Мерцалов не приходил домой таким веселым, как в этот вечер. Энергично потирая руки, спросил жену:

— Слышала, как Синица расписался? Я на этом тепловозе сколько тяжеловесов провел, и ничего. А тут с обыкновенным составом…

Лида укачивала сына. Чтобы не потревожить его, она тихо встала с дивана и ушла в другую комнату. Потом, когда вернулась одна, спросила полушепотом:

— Чему ты радуешься, Петя?

— Я не радуюсь. Я просто говорю, что у святых тоже грехи бывают.

— Но ведь грехи-то разные. — Лида сказала это так многозначительно, что Петру стало неловко, и он заметил с усмешкой:

— Конечно, по-твоему порча электродвигателей так, пустяк. Вот царапина на дышловом валике — это брак.

— Не язви. Я имею в виду совсем другое.

— Что же ты имеешь в виду?

— У Синицына нет ни единого нарушения по скоростемерной ленте, — сказала Лида.

Петр чуть не рассмеялся.

— Брось ты со своей лентой!

— А тебе не нравится?

Он зло усмехнулся и отвернулся, не желая больше разговаривать.

Если бы в это мгновение она произнесла своим обычным ласковым голосом. «Ну ладно, Петя, хватит» или просто смолчала, возможно, спор бы затух, прекратился. Но Лиде сделалось очень обидно, что Петя обрадовался беде товарища. От этой мысли у нее сдавило горло. Она с усилием вобрала в себя воздух и, забыв, что может разбудить сына, почти крикнула:

— Нехорошо так, нечестно, гадко!

Лицо Петра мгновенно покраснело. Он долго и пристально глядел на жену. Ему почудилось, что ее чрезмерная взволнованность вызвана не его поведением, а чем-то совсем другим. И он с яростью выпалил:

— Думаешь, не понимаю, за кого стараешься? За дружка своего, Сазонова!

У Лиды опустились руки. Она еле выговорила:

— Причем тут Сазонов?

— Не знаешь? А Синица чей воспитанник? Кто его вытянул в машинисты? И думаешь люди не видят, как тебя Юрочка водит под руку? Все видят! И этот приход его к тебе на квартиру — тоже уравнение с двумя неизвестными.