Сквозь тьму

Когда Вальну повел ее к бару, она погладила его по щеке и надменно пробормотала: “Ты собираешься увести меня отсюда за минуту до того, как это место тоже охватит пламя?”

Он остановился, что несколько удивило ее. “Я не планировал этого, нет”, - ответил он непривычно серьезным тоном. Затем он ухмыльнулся и добавил: “Если это случится сегодня ночью, это застанет врасплох нас обоих - и многих других людей тоже”. Он помахал одному из разливщиков. “Эля для меня”.

“Да, сэр ... эль”, - сказал парень. “А для вас, миледи?”

“Бренди с полынью”, - сказала ему Краста. После пары рюмок этого у нее было бы оправдание для любого возмутительного поведения. Она вела себя довольно возмутительно, когда в последний раз пила его с Вальну, в те дни, когда Валмиера еще была самостоятельным королевством, а не Алгарвианским уделом.

Наконец-то освободившись от очереди на прием, король Гайнибухад направился прямиком к барной стойке. Он помахал человеку за ней. “То же самое для меня, что пьет леди здесь”, - сказал он. Только медленная четкость его дикции указывала на то, сколько он уже выпил. Когда бармен протянул ему стакан сине-зеленого спиртного., он заметил: “Скоро я найду стул и лягу спать.Тогда альгарвейцы будут счастливы, и я тоже”.

Вальну увел Красту подальше от промокшего короля, как он увел ее от альгарвейских офицеров. “Суверен не должен так разговаривать”, - сказал он. “Это не тот способ, которым должен говорить суверен”.

“Нет, я тоже так не думаю”, - сказала Краста. “Он посмешище для рыжеволосых. Хуже всего то, что он это знает ”. Чувствительная к оскорблениям сама - или, по крайней мере, к тому, что она их получает, - она имела некоторое представление о том, как должен был чувствовать себя бедный Гайнибу.

“Время от времени, моя дорогая, тебе удается удивлять меня”, - сказал Вальну. “Это уже дважды за одну ночь”.

“Правда?” Краста рассмеялась; конечно же, бренди с добавлением спиртного ударило ей прямо в голову. “Лурканио сказал то же самое, хотя, думаю, я только однажды удивила его”.

“Что ж, его наверняка будет труднее удивить, чем меня”, - сказал Валнус. “Меня удивляет практически все, включая мое присутствие здесь, на этом почетном собрании. Это как окровавленный призрак того, каким должно быть одно из этих дел ”.

Краста думала об этом. Она не привыкла к образам речи - во всяком случае, к тем, которые не превратились в клише, - но у нее не было проблем с пониманием того, что означал этот. “Трудные времена”, - согласилась она, кивая. “Но что мы можем сделать? Альгарвейцы сильнее нас. Альгарвейцы, насколько я могу судить, сильнее всех остальных ”.

“Так они хотят, чтобы ты думал”, - сказал Вальну. “Так они хотят, чтобы все думали. Это часть их магии: думать, что они сильнее всех остальных, помогает сделать их сильнее всех остальных. Но есть некоторые лица, которые я видел раньше в этих воронах, которых сегодня здесь нет ”.

“И что?” - неопределенно спросила Краста. Конечно же, бренди заставило ее мысли закружиться. Вскоре она, возможно, будет искать стул, точно такой же, как у ее повелителя.

Вальну поклонился почти вдвое. “Я испытываю такое облегчение, обнаружив, что ты, в конце концов, знаешь не все, что нужно знать. Где, я спрашиваю вас, гарвийские офицеры, которые были здесь, но которых больше нет? Ну, уехали в Ункерлант, конечно. Видите ли, король Свеммель еще не убежден, что альгарвейцы сильнее всех остальных.”

“Капитан Моско!” Воскликнула Краста. Его здесь не было, потому что он должен был пойти туда. Это казалось достаточно разумным. Она хотела, чтобы Вальну не пытался сделать из этого что-то важное и осмысленное. Ей было не до того, чтобы разбираться с трудностями прямо сейчас.

“Кто такой капитан Моско?” Спросил Вальну. Краста по-совиному уставилась на него; как он мог не знать?

“Капитан Моско был моим помощником, очень хорошим парнем”, - сказал полковник Лурканьос на своем четком, почти без акцента, валмиерском. “Он отправился сражаться на запад; высшие силы даруют ему оставаться в безопасности”.

“Я не заметила, как ты подошел”, - сказала Краста Лурканио. Она многого не замечала с тех пор, как выпила бренди с примесью. Одна из вещей, которую она не заметила, это то, как много вещей она не заметила.

Лурканио сказал: “Увидеть друга - это все очень хорошо, миледи, но я хотел бы напомнить вам, что вы пришли сюда со мной и также отправитесь со мной домой”.

Вальну пронзительно рассмеялся и похлопал Лурканио по руке. “Что ж, дорогой полковник, я действительно верю, что вы ревнуете”.

Ответный смех Лурканио был самодовольным, смехом человека, уверенного, что ему нечего бояться. Смех Красты был диким и опасным - и таким пьяным, что Лурканио не позволил ему ни в малейшей степени обеспокоиться. Если в смехе Вальну и было облегчение, то ни Краста, ни Лурканио этого не заметили.

“Ты хорошо провел время?” Спросил Лурканио, когда они поздно вечером возвращались домой по темным, тихим улицам Приекуле.

“Бедный король”, - ответила Краста. Утром у нее будет ужасно болеть голова. Королю Гайнибу, однако, наверняка пришлось бы хуже.Краста привалилась к Лурканио и заснула.

Как долго продлится хорошая погода? На австралийском континенте люди начали задаваться этим вопросом вскоре после летнего солнцестояния. Вскоре птицы начнут летать на север. Фернао тоже хотел бы улететь на север, но война с Яниной и Алгарве приковала его к земле Людей Льда.

“Просто подумай”, - сказал он Аффонсо. “Если бы все пошло так, как мы надеялись, - так, как говорили все в Сетубале, - мы могли бы прямо сейчас наслаждаться мясными блюдами Хешбона”.

Маг второго ранга поднял рыжеватую бровь. “Я думал, ты говорил мне, что Хешбон - жалкая дыра в земле”.

“О, это так”, - заверил его Фернао. “Это так. Но во что, я прошу тебя, ты думаешь, ты сейчас вляпался?”

Аффинсо рассмеялся, хотя на самом деле это было не смешно. Атаки лагоанцев и алгарвейские контратаки уничтожили значительную часть прибрежной страны в стране Людей Льда. Фернао и Аффонсо оба укрылись в воронке, которую разбитое яйцо от какой-то предыдущей драки оставило на земле. На дне было немного травы, немного воды и гораздо больше грязного льда.