Сквозь тьму

Следующий голос, который услышал Фернао, был голос Аффонсо. “Я сделаю все, что смогу”, - говорил он кому-то в стороне. “Просто дурацкая удача, что он не делает того же для меня. Взрыв подхватил его и швырнул на камень ... . Фернао! Ты меня слышишь?”

“Да”, - ответил Фернао. Следующий крик задрожал у него в горле, готовый вырваться свободно, как у мчащегося единорога.

“Я собираюсь замедлить твое движение”, - сказал Аффонсо. “Я должен надеяться, что заклинание продлится достаточно долго, чтобы доставить тебя на корабль, где дракон сможет отдохнуть.Там будет маг, который обновит ее, так что просто отдайся магии. Позволь ей забрать тебя, позволь ей унести тебя прочь ....” Фернао хотел, чтобы это унесло его в небытие. После того, что казалось слишком долгим, это произошло.

Но когда он проснулся, он испытывал такие же мучения, как и до того, как Аффонсо начал заклинание. На мгновение он полностью забыл о магии, потерявшись в собственной боли. Затем он понял, что вдобавок ко всем прочим своим мучениям он раскачивается, подвешенный в пространстве. Вместо Аффонсо он увидел над собой чешуйчатое брюхо адрагона. Когда он повернул голову - на самом деле, когда она склонилась набок, - ему открылся вид на серо-стальной океан далеко внизу.

Он никогда не знал, как долго дракон продолжал лететь. Достаточно долго, чтобы он несколько раз пожалел, что не умер - он знал это. Благодаря заклинанию Аффонсо, или, скорее, из-за него, казалось, не прошло времени между магией и его пробуждением. Он ни капельки не исцелился за это время.

Наконец, после того, что казалось чуть более долгим, чем вечность, дракон скользнул вниз к кораблю, скользящему вдоль лей-линии. Как и положено драконам, он приземлился неуклюже. Тюфяк, на котором он был привязан, с глухим стуком упал на палубу. Толчок заставил его вскрикнуть и потерять сознание. К несчастью - или он так думал об этом - он снова проснулся.

Когда он это сделал, на него сверху вниз смотрел человек, которого он никогда раньше не видел.“Скоро я снова вытащу тебя отсюда”, - пообещал незнакомец. “Я надеюсь, что мое заклинание продержится достаточно долго, чтобы доставить тебя обратно в Лагоас. Они снова соберут тебя воедино.Если позволят высшие силы, через некоторое время ты снова будешь как новенький”.

Фернао не мог представить, что снова будет как новенький. Ему было трудно даже представить, что он в сознании и не чувствует боли. “Больно”, - простонал он.

“О, держу пари, что так и есть”, - сказал корабельный маг. “Теперь просто отдайся магии. Позволь ей захватить тебя, позволь ей унести тебя прочь . . . . ”

Снова забвение снизошло на Фернао. Снова оно нахлынуло на него так внезапно, что он и понятия не имел, что оно было там. Он снова проснулся от агонии - но агонии другого рода, потому что теперь он обнаружил себя на мягкой кровати с гипсом на ноге, другим на руке и повязкой вокруг поврежденных ребер. Когда он захныкал, медсестра сказала: “Вот. Выпей это”.

Он выпил его, надеясь, что это яд. Это был не яд; у него был восхитительный вкус маковых зерен. Он был таким концентрированным, что он сомневался, сможет ли он его проглотить. Каким-то образом ему это удалось. Через некоторое время боль отступила. Нет, мечтательно подумал он. Это все еще там, но я уплыла от этого. С наркотиком в нем, казалось, это не имело большого значения. Казалось, ничто не имело особого значения.

“Где я?” - спросил он. Его тоже не особенно заботил ответ, но спрашивать о чем угодно, кроме боли, которая раздавила его, казалось восхитительной новизной.

“Сетубал”, - сказала ему медсестра.

“А”, - сказал Фернао. “Если хоть немного повезет, я больше никогда не уйду”. Затем маковый сок заставил его уснуть, естественным сном, отличным от временной комы, вызванной экстренным колдовством. Мало-помалу его тело начало восстанавливаться.

Длинное, бледное лицо короля Свеммеля смотрело из кристалла, прямо на маршала Ратхара. Повсюду в обширном королевстве Ункерлант - по крайней мере, везде, куда не вторглись альгарвейцы, - крестьяне, солдаты и горожане, которые могли добраться до кристалла, слушали короля.

“Дуррванген пал”, - сказал Свеммель без предисловий. “Ункерлантис в опасности. Мы говорим вам, что некоторые солдаты, которые были размещены там, сбежали вместо того, чтобы сделать все, что могли, против захватчиков, которые хотят поработить нас. Они были наказаны по заслугам за свою трусость, и у них никогда не будет шанса снова предать королевство ”.

Генерал Ватран, который делил с Ратхаром заброшенную крестьянскую хижину, поморщился. “Он казнил больше людей, чем ему было нужно”, - сказал Ватран. “Гораздо больше людей, чем ему было нужно”.

Ратхар согласился с ним, но все равно махнул рукой, призывая к молчанию. Он считал, что ему повезло, что его не казнили, и считал, что Ватрану повезло еще больше. И он хотел услышать, что скажет Свеммель.

“Ни шагу назад!” - крикнул король, его крошечное изображение сжало крошечный кулачок. “Ни шагу назад, повторяем еще раз. Мы никогда не уступим ни пяди нашей священной земли альгарвейским дикарям. Если они будут наступать, то будут наступать только по телам наших воинов, воинов, которые никогда больше не повернутся спиной к варварскому врагу. Атакуйте, мы говорим! Атакуйте и одержите победу!”

Изображение короля Свеммеля исчезло с кристалла, который вспыхнул и потемнел. С еще одной гримасой Ватран сказал: “Хотел бы я, чтобы это было так просто, как он пытается казаться”.

“Как и все королевство”, - ответил Ратарь. “Но он прав в одном: если мы не будем сражаться с альгарвейцами, мы не прогоним их. У нас не так много места для отступления, больше нет ”.

“Меня не волнует, что говорит Свеммель”, - заявил Ватран, что было бы опрометчивым заявлением для любого ункерлантца. “Я не понимаю, как мы собираемся остановить этих головорезов по эту сторону Зулингена. А вы, лорд-маршал?” Он произнес титул Ратара наполовину с вызовом, наполовину с упреком.

Они были одни в хижине. В противном случае, без сомнения, Ватран держал бы рот на замке. И в противном случае, без сомнения, Ратарь не ответил бы “Нет”. Даже сказав это там, где мог слышать только Ватран, ариск; генерал мог бы стать маршалом, если бы смог убедить Свеммеля, что это слово слетело с уст Ратаря. Конечно, Ратхар назвал бы его лжецом, но все же....

Но Ватран сказал: “Ну, во всяком случае, ты честен”. Он оторвал кусок от очень черствой буханки черного хлеба, которую они нашли в хижине, и передал Ратхару. Ратхар прожевал, проглотил и поблагодарил высшие силы за хороший набор зубов. Его фляга была полна спиртного. Он сделал большой глоток, затем предложил Вватрану выпить. Может быть, генерал подумал, что это вода. Он сделал большой глоток.Его глаза расширились. Он пару раз кашлянул, но сдержался.

“Одурачил тебя”, - сказал Ратарь со смешком. Но его веселье вскоре угасло. “Теперь, если бы мы только могли обмануть рыжих”.

“Если мы не...” Ватран покачал головой. Даже Ратхару наедине с собой, даже с хорошей порцией спиртного в нем, не удалось бы понять, что у него на уме.

Ратхару не составило особого труда понять, что это было. Он сказал это, даже если Ватран не сказал бы: “Если мы этого не сделаем, нам конец”.

“Примерно так оно и есть, лорд-маршал”, - невпопад согласился Ватран. “Они просто продолжают прорываться сквозь нас. Если мы не отступим, они отрезают куски армии своими бегемотами и жуют их на досуге.А если мы отступим, мы уступим землю, за которой они охотились ”.