Сквозь
Шрифт:
Станция метро передо мной
Перед тобой эти строки.
Я в прошлом
Ты сейчас живой
Я может и живой еще
Но сейчас мертвый.
Ты подумал о времени
Я подумал о нем тоже
Станция метро передо мной
Мы натянуты кожей
Мы с тобой люди мира
Хотя ты может не человек
Сколько ты помнишь себя?
Сколько ты помнишь свет?
Я стою у дороги
Светит машина справа
Люди уходят сбоку
И на тебя управа
Найдется на настоящего
С точки зрения будущего
Времени нет
Свет разливается
Плавится
Крыша напротив дома
Но не жара
А дождливая истома.
Опять же, мы не будем рыться сейчас в душе Соркаша и в нашей собственной душе с вами, давайте определим вещь
Соркаш поднялся. Что, настроение приподнялось, надежда теплая внутри съежилась? Тетрадь уже в рюкзаке (пока мы читали стих), кеды трут примятую траву, голова разворачивается со стороны на сторону в поисках правильного выхода из парка. Люди набрасываются на лавочки, слышно лай собак и звук машин внизу по левому спуску (парк находится на холме, внизу - четырехполосное шоссе). Соркош чувствует, что надо идти домой. Дома его ждет снятие одежды, еда, компьютер, 4-5 страниц книги, чтение которой сегодня его не сильно впечатлит, игра в курение, несколько стаканов воды, может быть, душ или ванная (которая поможет убить время), вид из окна на огненно-белые высотки и двор со стадионом, на котором вечером бегают офисные (и не только люди), крепящая надоедливая подушка, которая ассоциируется у него с провальной петлей, но эта ассоциация, слава всему, быстро забывается, сон. А дальше утро, и... Вы меня поняли. Заводной ключик персонажа выдыхается за день, мысли голые ничего из себя не представляют. Вы не слышите мыслей Соркоша? Сейчас Соркош идет к метро через парк. Опустим природу вещей вокруг него и погрузимся в голову, узнавая суть личности по походке. Раз вы опять захотели в голую голову.
Парк. Дорожка. Как думает про меня моя жена? Что она думала, когда я думал, что. Где. Что происходит. Ого. Мне жалко маму. Где. Что. Смешной человек. Не смешной человек. Смешно - это понятие. Я люблю читать. Я люблю думать, что я люблю читать. Кто-то смотрит? Что делать? Я умру. Пыль по ветру. Вот стихи. Записать. Нет. Лень. Потом. Не забуду. Всегда ведь забываешь. Да похуй. Похуй не до конца. Какой же ты поэт. Надо поработать на работе, сделать все, что пообещал. Обещаешь и не выполняешь.
Скажете, что я наделяю Соркоша своими мыслями? Может быть. Соркош - плоть и кровь моя. Вопрос в другом - что нам остается кроме мыслей в голой голове и природы вещей? Опустим парадоксальные мыслишки Соркоша, снова вытрем природу вещей тряпкой и посмотрим, препарируем. Пусто? Вроде пусто. Нельзя определить, потому что мы с вами пытаемся увидеть, а пустоту увидеть нельзя. Вот в чем главная загвоздка. Когда вы смотрите в бездну, бездна смотрит в вас. Горький запоздалый ницшеанец в ХХI веке. Отпусти себе горькие усы, напиши как разбивается голова об стену с разбегу. Всего лишь. Внутри нас бездна? Оставим эти пустые бесплотные разговоры обо всем сущем. Что делает Соркош?
Соркош подошел к станции метро. Вспомнил о стихе, который прочитал нам вслух в парке. Подумал о том, что это была единственная цель стиха - написать и прочитать его в пустоту в парке, представляя меня, следящего со стороны, из угла, и вас, упертых и многоликих, смотрящий на Соркоша со страниц книги. Попытка показать автора в книге - мысль не новая, измученная. Пальцы стучат по клавиатуре, Соркош сейчас едет в метро, вы сейчас на буквах, я уже после них. Как всмотреться в свое подсознание и создание подсознания. Пахнет немецкими философами и мертвым Лениным, фашизмом, бесами и провокационной бомбой. Такие мысли приведут только к войне, как показала практика. Ты не умеешь придумывать истории. Да, сейчас не умею, но я вместе с вами читаю эти строки, не получается у меня структурировать, структурность нужна будет в следующий раз, наверное; что я тут пизжю, пока эту не допишу. Соркош где-то на середине пути открывает телефон, отворачивает
экран вглубь себя и читает стих, который читал нам, еще раз. Соркош думает о том, как стать тем, кем он не является.Ристалище на двоих
В борьбе за любовь
***
Не сказать, что Атаель был всегда таким, каким был. Атаеля нужно написать. "Просто так Атаель существовать не может", - подумал я, сидя в игровом баре. Описанная картина подчеркивала первое слово "описанная" красным, я сидел на сидении, играла затяжная игровая музыка драйв, я думал о том, какая смешная и старомодная предыдущая часть предложения, и о том, что я пришел сюда написать кусок текста про Атаеля. Меньше раздумий, Толик, меньше еботной дрожи в коленках, заканчиваем предложение и продолжаем рассказывать историю про Атаеля, Принца Смерти.
Атаель возник сразу. Не было возникающих вопросов. Атаель жил и считал, что такова его жизнь. Точнее он ничего не считал - он жил. Знал, за что умрет с раннего детства. Не было никаких определенных мыслей, страха и переживаний, вообще не было никакого зацикливания - Атаель был, как есть вы, но внутри себя знал, что совесть жива. Что бы ни случилось, как бы не повернулась вселенная, совесть Атаеля всегда вытянет за руку, всегда поможет, он ей поможет в ответ, и страх, в конце концов, просто может засунуть свое страшное лицо себе в задницу. Было ли страшно Атаелю? И да, и нет. В основе нет. Внешне - иногда да. Но даже это "иногда да" - смешное, потому что в основе - нет.
Атаель рассматривал страх с разных сторон. Не потому что любил страх, нет, упаси все от такого страшного времяпровождения, скучного времяпровождения, никакого, бессмысленного и невероятно смешного по своей сути, а потому что страх никуда не девался, а всегда оставался впереди Атаеля, впереди вокруг и цели, и он точно не был целью Атаеля, а даже если это и вся цель, то хватит переживать - пора создавать цель за целью - сделать так, чтобы страха не было, уничтожить его, сделать что-то. Даже мысль даровитая - "а зачем?" - иногда в голову Атаеля раз и влезла, понурила его голову, пару дней поворочала, дала рассмотреть страх с разных сторон, испытала его и себя (хотя такого испытания Атаель не заказывал), а потом снова все возвращается. Совесть Атаель тоже себе не заказывал. Так получилось.
Атаель сегодня должен попасть в комнату, где соберутся все - одновременно любимые люди и одновременно всякий сброд. "Любимый сброд", - усмехнулся про себя с любовью Атаель, оделся и вышел на улицу. Улицу насквозь сквозило. Не то, чтобы Атаель подумал, что сегодня сквозит особенно сильно, нет, но почувствовал особенность момента, сквозного выражения, выпуклости, тромба, черной дыры в черной дыре. Но день был как день, улица всего лишь немного сильнее сквозила (хотя ощутимо немного), люди обходили Атаеля с разных сторон, выгуливалась собака одна за углом, птицы волной пролетели по дуге, воздух дохнул, весна ощутимо выдвинулась, приливы где-то там вытянулись, земля дрожала, предвкушая расцвет.
Атаель шел по дороге. Шел вперед и занимался по ходу какими-то делами, но дел впереди не было, дорога шла. Вот так и пришла к точке, которая была нужна Атаелю. А ему был нужен дом. С комнатой. Где будет стоять книжный шкаф, кровать, стол, стул, крошки на кровати, еще какие-то предметы. Основными, наравне с предметами, будут несколько субъектов - Я, Я за Мной, Соркош, Седой, Рон. Некоторые субъекты не знают о существовании некоторых субъектов, но это не имеет значения для кульминационной части истории (совсем не секрет, что она так называется, хотя неважно, как она называется ("хотя что я вам рассказываю, вы и так все прекрасно знаете"), - подумал бы я, - подумал Атаель). Атаель стоял около дома. Он знал, что заходит в комнату последним, что все уже в сборе, даже Я за Мной. Он никого не пытался унизить, всего лишь еще одно доказательство, до начала судебного сквозь, что он являет собой главную опору и противооборону Сквозь. Атаель собой не гордился, Атаель не занимается такими вещами как гордость ("хотя может гордость и ведет Атаеля, заставляет его стоять еще дольше, еще сильнее, еще вечно", - подумал Я за Мной; понял, что он не имеет возможности поздороваться с Атаелем, потому что Атаель не слышит его, внутри себя знает, что Я за Мной тут, но нет смысла здороваться - Атаель себе сам живой человек, а Я за Мной - всего лишь стенографист. И в этом заключается игра в театр. Главная кукла завелась и заходит в комнату!), Атаель пришел последним к этому дому, потому что так получилось.