Слабость плоти

Чего стоит хотя бы попытки изменить с их помощью геном человека и значительно улучшить его? Или попытка с его помощью начать колонизацию и терраформирование прочих планет в системе? У меня самого нет времени, чтобы заниматься каждым проектом, но вот подобное делегирование было ответом на большинство вопросов. Пусть они пока займутся деталями работы этих машин, пока на меня ляжет работа создания гарантии, что оно не будет использовано против людей.

Ради большей гарантии специалистам также прикреплены Астартес, оставленные для охраны всей планеты. Несколько сотен всё равно не сделают разницы, зато смогут гарантировать стабильность. А самые доверенные из личностей, собранных мной из самих Башен, станут верхушкой, следящей за всеми с помощью миллиона моих камер, установленных везде и вся. Мой Паноптикум разросся достаточно, чтобы привлекать к нему и других людей.

Я оставил целую книгу приказов, объясняющих что и когда нужно будет сделать, которую уже передал представителям администрации. Хотя это не может чего-то гарантировать, но хотя бы появляются шансы, что моё государство не развалится на части, стоит мне покинуть его. По сути, это и будет проверкой стойкости моей Империи и моих навыков.

Несмотря на весь свой стоицизм, даже я испытывал особые чувства, покидая планету, на которой провёл тридцать один год. Здесь я открыл глаза, вырос и достиг всего, что имею. А потому именно это место можно назвать моим домом, с которым очень непросто прощаться. Но это из тех дел, что нужно окончить.

. . .

Схеналус являлся огромным миром. Значительно больше Терры, Марса, а также большинства планет в галактике, где вообще возможна жизнь. Однако несмотря на обширные просторы, большая часть поверхности была лишённой жизни пустыней или ледяной пустошью, где лишь дикие машины и редкие племена являлись путниками среди мёртвых земель.

По крайней мере, так было раньше.

Теперь, куда бы случайный странник не опускал свой взгляд, был виден серебристый живой металл, извилистыми ручьями опутавшими каждый километр гигантской планеты. Ещё больше потоков стали проникали в самые глубокие недра мира, добывая полезные ресурсы из самых забытых и труднодоступных мест, которые оказались не тронуты во время прошлого расцвета человечества. Таких недр печально мало, однако при подобной тщательной проверки находились любые остатки руды и забытых машин, которые в будущем станут переработаны в нечто рабочее.

И сердцами подобных работ, от которых и исходили океаны металла, являлись огромные чёрные пики, видимые на многие километры. Именно в них находились реакторы на основе антиматерии, термоядерного распада водорода или просто ядерные станции по нагреву воды. Рой нанитов, заполонивший мир, всё ещё требовал энергию в безумных размахах, так как возрождение целой планеты не было простой вещью.

С каждым часом ландшафт планеты менялся, и всё труднее было узнать его. Больше не было обезумевших ИИ, охотящихся на людей или пытающихся построить свои Империи. Культисты больше не приносили кровавые жертвы звёздным богам, чтобы хоть на мгновение услышать их смех. Сотни племён больше не странствовали по планете, живя от одной добычи до другой. Все они стёрты и стали частью другого государства.

Любой, кто смел сопротивляться Империи Металла, был просто уничтожен сначала силами их братьев и сестёр, принявших власть Империи, а затем и Ангелами Смерти, незнающих жалости. Для последних подобные очистки являлись простой тренировкой, но для коренных жителей Схеналуса подобное стало крушением надежды. После работы «Несущих Шторм», больше просто не осталось голосов сопротивления.

Оставшиеся военные корпуса, состоявшие из обычных людей, продолжали поиски потенциальных врагов, однако большая часть стала стражами Башен от всякого врага, рискнувшего показаться из-под земли. Закованные в двухметровые стальные доспехи, придававшие людям значительную силу и выносливость, они в тишине двигались по новому миру.

Старик уже перестали мечтать о возвращении старого устоя, так как-либо смирились и приняли новые блага, либо оказались новыми обитателями экспериментальных комнат искусственной реальности в Башнях. Все просто признали, что их мир рухнул и на их место скоро придёт новое поколение, воспитанное в устоях, противных им, так как больше просто не было в живых тех, кто решался сказать слово против.

На их место приходило новое поколение, которое являлось новой элитой планеты, каждый день проводя по строгому расписанию, составленному администрацией вместе с последними приказами Примарха, а также его программ-наставников. Они продвигали науку вперёд, а также следили за работой машин по выращиванию растений и созданию новых машин. Тренировались для того, чтобы стать частью одного из элитных корпусов, либо развивали навыки и создавали культуру нового государства. Стальные стены Башен не были расчитаны с учётом окон, куда мог забраться враг, а потому все ютились внутри узких коридоров и смотрели только на экраны с короткими новостными справками.

А потому почти никто даже не заметил ионные вспышки, оставленные пустотными кораблями, покинувшие орбиту планеты. Империум присоединил к себе ещё один мир, и требовалось время, чтобы галактика ощутила последствия этого события.

. . .

Расположившись на капитанском кресле, вокруг меня бегали техножрецы и представители молодого поколения Схеналуса, управлявшие всеми машинами корабля и направлявшем его вперёд. Моя задача в том, чтобы указывать направление, однако простые люди вполне в состоянии сами держаться за метафорический штурвал. Фактически, корабль управлялся гигантской панелью команд, за которой сидели десятки человек, и часть нужных кнопок была даже вставлены в мой трон.

Человеческий род не просто так прошёл через многие тысячи лет тяжкого развития, чтобы бояться космической пустоты. Наоборот, её абсолютная тишина приносила лишь спокойствие. На корабле, пусть и не созданном мной, я чувствовал себя в практически абсолютной безопасности, ибо понимал каждый винтик и чувствовал, что всё более-менее работало в унисон.

Спокойный и невероятно сильный голос могущественного духа линкора убеждал меня в этом, практически хвастаясь своей божественной мощью. И не зря — у него одного достаточно орудий, чтобы превратить целые планеты в руины.

Хотя нужно признать, что путешествие в варпе оказалось удивительно странной вещью, и отнюдь не в положительном ключе. Стоило нашему кораблю только открыть врата в другое измерение, как мой разум затопил крик вселенной, мучавшейся от подобных разрывов. Через мгновение он прошёл и исчез, словно бы никогда не было. Вот только когда наш корабль перешёл в другую реальность, моя паранойя лишь обострилась.

Генератор поля Геллера пел превосходную песнь, создавая щиты, обороняющие нас от величайших ужасов вселенной, однако меня кардинально не устраивала идея, что любая ошибка в его работе приведёт к погибели целого линкора и десятков тысяч людей на нём. Пусть машина пока что работала без сбоев, но случай того же подлога или диверсии не стоит отрицать. И в таком случае нам придётся буквально выживать в этой бездне, полной самых настоящих демонов.

Переключив свои линзы на показ картины за пределами корабля, перед моими глазами предстал водоворот красок, часть из которых даже не должна была быть возможной. Абсолютный и бессмысленный хаос, от которого меня практически воротило и вызывало всякие неприятные ассоциации.

Занимаясь исследованием своего разума и того, откуда обладаю некоторыми воспоминаниями, уже удалось составить примерный образ того, кем я являлся в «прошлой жизни». Учёный из конца Тёмной эпохи технологий, заставший восстание машин и, вероятно, также падение рода людского из-за Долгой Ночи.

Умер или стал причиной какого-то эксперимента — неважно, ибо это вопрос уже прошедших времён, фактически несвязанный со мной. Воспоминания об устройстве некоторых древних технологий довольно полезны, но то память другого человека, умершего тысячи лет назад, и потому многое просто стёрто раз и навсегда.

Вроде того, что генераторы поля Геллера можно довольно легко переделать в варп-бомбы, способные стирать целые шторма психической энергии, вместе с планетами и флотилиями. Опасная технология, которая, опять же, требует моего непосредственного внимания и многих лет разработки, чтобы стать реальностью.** Слишком много идей, слишком мало времени.