Слабость плоти

— Почему наш отец так поступил? И, скажу честно, твоя реакция удивительно блекла для кого-то, столь сильно погрузившегося в проект работы над этим инженерным чудом. Даже мне было бы жаль отдавать подобное сокровище, тем более заработанное кровью твоих сынов, — оглядев помещение и приметив моих легионеров, ответил Дорн. Однако я же лишь покачал головой, прекрасно понимая смысл слов Рогала, но не соглашаясь с ними.

— Наша задача в том, чтобы защитить человечество от угроз извне, а также вернуть в строй все былые творения Тёмной эпохи, что когда-то и придали слову «человек» всю его силу. А потому мы сражаемся и гибнем не ради личной выгоды, а ради благополучия будущих поколений. И даже если мы ничего не получим за эту службу, так и оставшись невидимыми хранителями покоя обычных людей, то пусть так и будет. Жизни других стоят бесконечно больше нашей славы, — оглядев своих сынов и убедившись в их сто процентной поддержке моих слов, без запинки и намёка на ложь сказал я. — Да и не стоит забывать про сторону эффективного использования. Насколько верны мои данные, твой легион уже прославился умением вести пустотную войну? Да и ты сам, вроде как, уже строил космическую базу подобных размеров у своей родины, отчего идея доверить именно тебе подобную станцию кажется вполне логичной. Очевидно, что твоя роль в Крестовом походе — это побеждать в космических битвах и строить новые крепости, отчего именно ты сможешь раскрыть её потенциал. Моя же — это развитие и контроль технологий, а также обеспечение верной работы промышленности.

Дорн не стал ничего больше говорить, а потому просто кивнул, приняв объяснение. Уверен, он догадывался о втором дне, но сейчас не та ситуация, чтобы про него рассказывать. В любом случае, если наш отец решил, что лучше не допускать меня до оружия такого масштаба, то пусть так и будет. Моя идея пусть пока останется тайно для масс.

. . .

— Кому ты верен, солдат? Говори честно, и без прикрас, — спросил я, специально сохраняя абсолютное спокойствие, по которому нельзя угадать мою реакцию. Механический синтезированный голос мог напугать простых смертных, однако точно уж не Ангелов смерти.

— Вам, владыка, и только вам, — искренне произнёс двухметровый космический десантник, находившийся в удивительной форме, лицезреть которую могли очень немногие.

Астартес, только закончивший возвышение из обычного человека, сейчас находился без доспехов и оружия, всё ещё осваиваясь с новым могуществом. Психо-индоктринация уже решила вопрос знаний и, самое главное, верности, а потому осталось лишь забить остатки мышечной памяти, чтобы получить живое оружие войны.

Тридцать тысяч подобных ему сейчас стояли в шеренге напротив меня, следя за каждым моим словом, и эта картина ни могла не радовать меня. Очень долгоиграющий проект наконец-то принёс свои первые плоды — абсолютно верная мне армия мигом почти удвоила количество моих сынов, тем самым значительно увеличив мои людские ресурсы. И далеко не все из них займутся примитивной войной — разум и тело сверхчеловека имели потенциал к кое-чему куда большему.

Выращенные из камер клонирования и с самого детства проходящие процедуры закалки организма и идеологической обработки, простые люди показали просто поразительную выживаемость после становления — больше двух третий клонов стали Астартес без малейших признаков мутаций! Конечно, чего ещё стоило ожидать от образцов, специально очищенных от всякого генетического мусора, однако потенциал не мог не радовать. Насколько верны отчёты техножрецов, это просто фантастический результат с выживаемостью в разы большей, чем при попытках возвышать простых смертных со своими слабостями и пороками.

А ведь учитывая все камеры клонирования и генетические кузни Вотанн, вывезенные со станции, у меня имелись технологии, способные ещё больше улучшить процесс, как и расширить общее число камер. Короткие нелюди, называемые Кинами, также выращивались в подобных вита-матках, однако некоторые модификации очень уж интересовали меня.

Отец создал строгий перечень ограничений работы над изменением генома человека, не говоря уже про космических десантников, однако способность Кинов сопротивляться варпу, замеченная во время их вскрытия, меня очень сильно заинтересовала. Чрезвычайно, даже.

Однако это вопросы будущего, а сейчас время красивых и вдохновляющих речей. Даже сверхлюдям, выращенным среди стальных коридоров Схеналуса и видевших остальной мир лишь на поверхности экранов, требовалась мотивация двигаться вперёд и выкладываться до последнего:

— Хочу сказать, чтобы все запомнили этот день, ибо он является первым ветром перемен, которые скоро изменят всю галактику, — выйдя вперёд и оглядев своих сыновей, со всей гордостью произнёс я. — Вы являетесь первым доказательством того, что человечество способно прорываться через любые преграды. Далеко не все из вас пойдут на поле боя, так как есть ещё целая мириада задач, с которыми лучше справится разум. Но каждая из них невероятная важна — будут то секретные миссии по проникновению к врагу или тихой ликвидации, помощь при сборе информации и её анализе, или простая разработка новых технологий, вашу роль нельзя недооценить. Мы все — клинок человечества, который создали, чтобы рассеять великую тьму. И что бы только не появилось на нашей пути — мы не сломимся. Мы несём шторм перемен, и никто в галактике не сможет пройти мимо него!

Синхронные крики поддержки были ответом мне. Моя армия уже стала чем-то знаменательным, однако это ведь только начало. Тысячи детей и подростков, только готовящихся к будущему становлению ждали своего часа, а учитывая недавно внедрённые камеры Вотанн, скоро их число могло достичь и сотни тысяч. И если дать мне достаточно времени для поддержки такого темпа, в скором времени у меня могла появиться армия, куда более опасная, чем просто большая добывающая база…

. . .

— В очень серьёзные игры ты залез, братец. Не думаешь, что однажды наш отец явится, чтобы покарать тебя за все твои вольности? Знаешь ведь, что твои игры с ксенотехом до добра не доведут, и точно уж не помогут от Его гнева. А ведь он точно не счастлив, следя за тобой. У хороших детей не забирают лучшие игрушки без причины, — усмехнувшись собственной шутке, Альфарий наконец-то передвинул фигуру на поле для регицида, тем самым окончив её. — Снова пат. Сыграем ещё раз?

Я спокойно вернул все фигуры на начальные позиции, параллельно объясняясь со своим самым приставучим братом. По какой-то насмешке судьбы, именно с ним мы виделись чаще всего — во многом благодаря удивительной схожести «мастера секретов» и «искателя истины», как он нас однажды описал. И почему-то мне даже понравилось подобное сравнение:

— Уверен, что наш отец обо всём прекрасно знает, и просто не желает вмешиваться. Мои работы с Механикумом гарантируют стабильную работу промышленности, а также продолжение прогресса без задержек на обсуждение всякой чепухи вроде теологии Машинного бога. Наоборот, первые мои вестники уже начали расходиться по галактике, привлекая всё больше техножрецов к мне и моим словам. Пусть это пока что и не особо заметно, но первые семена изменений уже посажены. Не сейчас, но спустя десятки, а то и сотни лет, но Механикум станет чем-то лучшим, — окончив расстановку, я переместил фигуру, после чего махнул рукой в его сторону — Теперь твой ход. И пока думаешь, что там с лидерами Дельты? Всё согласно плану?

— Твои «машины» очень помогли делу, — не скрывая улыбку, произнёс он. — Пару месяцев назад у них только закончилась небольшая гражданская война, связанная с каким-то там культом и восстанием машин, которые почти свергли правительство и лишь когда те попросили нас им помочь, полностью избавились от этой желчи. Эльдары покинули сектор после переговоров с Хорусом и Фулгримом, а Русс с Вулканом оставили от друкхари лишь обгорелые останки. Без Вотанн появился вакуум власти, которым и воспользовались наши марионетки. Но ничего, большая часть из них сейчас уничтожена в качестве заговорщиков, собравших вокруг себя все нежелательные нам элементы, а остатки с радостью приняли наше предложение стать частью Империума. Ты оказался прав — подчинив какую-то сотню лидеров, нам удалось в кратчайший срок расправиться со столь опасным врагом, причём практически без потерь.

Альфарий быстро передвинул фигуру, после чего повернул голову в сторону и над чем-то задумался. Я не стал ему мешать и сам осмотрел доску, начав размышлять над следующим ходом. Столько возможностей, но в то же время почему-то всё не светит ничем хорошим в долгосрочной перспективе.

— Но что-то же всё-таки стало причиной того, что он отодвинул тебя от управления той станцией? Дорн показал себя превосходно при встрече отца, однако не может быть всё так просто. У каждого действия есть причина, какой-бы безумной или хаотичной она не была. Тем более, у нашего отца… — куда более тихо проговорил задумавшийся Примарх, быстро передвинувший фигуру и продолживший в то же время следить за моей реакцией. Однако у меня отсутствовало желание раскрывать свои мысли и прекращать страдания брата. Если такой умный, как любит про себя говорить, то сам догадается.

Передвинув фигуру, я с улыбкой взглянул на него, слегка покачав головой. Пусть может у нас и было мало общего, однако между каждым из моих братьев имелась какая-то невидимая связь. Казалось, мы воплощали части чего-то целого, а потому так хорошо сходились вместе.

И пусть имелись личности вроде Русса с Соларом, к которым у меня имелось специфическое отношение, однако каждый из них всё равно казался мне настоящей роднёй. Мы являлись очень странной, откровенно безумной, но всё равно настоящей семьёй.